На крючке (ЛП) - Каллихен Кристен - Страница 3

• Предыдущая
• 3/93
• Следующая

Я никогда не нервничал из-за девушки ранее. И если совсем на чистоту, то моя жизнь была довольно обособлена. Футбол и слава, которую он за собой влек, приняли меня в свои любящие объятия и дали все, чего я хотел, включая женщин. К сожалению, стало кристально ясно, что когда дело касалось футбола, Анна не входила в число поклонников. А жаль.

В любом случае, я был не готов к ее пристальному взгляду на меня, к ее изящно выгнутой брови и немому вопросу в выражении лица, говорящему мне "что ты, черт возьми, от меня хочешь?"

Стоя там, я повел себя, как полный придурок.  Возвышаясь над ней, я ощущал, как задеревенел моя язык, а мышца на щеке начала почему-то подергиваться. Боже, помоги мне, пусть она этого не заметит. Так что я выпалил ,возможно, самую глупую в моей жизни фразу :

- Эй ты, Большая Рыжая.

Ага. Пристрелите меня. Что, вашу мать, я только что сделал? Что это нахрен "Большая Рыжая" вообще означает? Мой внутренний голос орал: "Сделай что-нибудь, идиот!" Извинись! Отступи!" Клянусь, я практически слышал звуки сигнализации : звук активации защитных мер и заряда фотонных торпед.

Но нет, я просто стоял там, выдавив улыбку, пока жар заливал мое лицо, а пот струился по спине. Ага. Я был таким крутым.

Ее темно-зеленые глаза вспыхнули возмущением.

А затем она дала мне от ворот поворот.

Конечно, я вышел с поражением после той встречи, и по сей день мои чувства все еще ранены. Когда вас отвергают, это отстойно. А еще отстойно, что после того дня, я не сказал ей и слова. Вместо этого я просто сижу рядом с ней в течение каждого занятия и тихо чахну. Это жалко.

Надо бы что-то делать. И быстро. Потому что я теряю свой гребаный разум.

ОН ПОХОЖ НА чертов северный ветер. Дует на вас, а затем сменяет направление.

И вот он снова здесь. Ага, тот большой, мускулистый спортсмен шагает в аудиторию так, будто ему принадлежит весь этот университет, и в некотором роде это так и есть. Футбол - местная религия, а он - избранник божий. Что в некотором роде кажется богохульством, принимая во внимание тот факт, что он шлепает брюнетку по попке, когда останавливается возле двери аудитории. Девчонка хихикает, хихикает, словно когда тебя бьют по заднице перед лицом тридцати студентов - это привилегия. И я предполагаю, что для некоторых ребят это именно так и выглядит. Видит бог, за этим парнем следует целая стая девушек всего кампуса, ожидая знакомства с Дрю Бэйлором, звездой футбола, феноменом, который доведет нас до победы в Национальном Чемпионате.

И их вера недалека от истины. Он выигрывал это соревнование в течение последних двух лет. Даже я помню эти победы и то, как весь кампус приходил в состояние неистовства, говоря о Дрю и его команде. Тогда я сбегала из кампуса и находила покой лишь в своей квартире. Не то, чтобы это особо помогало, так как весь штат был поглощен футбольной лихорадкой.

И словно зная о моей дурацкой потребности смотреть на него, Дрю встречается со мной взглядом, пока вальяжно заходит в класс. Ох уж эти золотисто-карие глаза и прямые темные брови над ними. Их взгляд поглощает и вызывает напряжение. Он будто достигает меня и уничтожает сердце.

Боже, я превращаюсь в талую лужицу. Мои бедра напрягаются, а пульс зашкаливает. Мне нужно не показывать этого, нельзя позволить ему узнать о том, что от одного его взгляда у меня пересыхает во рту и перехватывает дыхание.

Но я не отвожу глаз - это было бы слишком просто. Вместо этого,  удерживаю на нем взгляд еще три секунды, мысленно их отсчитывая, пока он шагает ко мне своей легкой поступью. Будучи ростом под два метра, парень отлично знает, как владеть своим телом. Не прикладывая особых усилий. Уверена, он никогда не спотыкался, не натыкался задницей на стол, спускаясь по проходу к своему месту. Нет, не Боец Бэйлор.

Нелепое прозвище.

Очевидно, он заработал его благодаря тому, что никогда не сдается. Спасибо бесконечной череде фанатов, студентов и преподавателей, которым так нравится распространяться об успехах нашей футбольной команды, за все то, что я сейчас знаю о таланте Бэйлора.

Вероятно, это звучит будто я сноб. Может так и есть. Не поймите меня превратно, я конечно же знаю, как на юге страны важен футбол. Мы здесь даже собак-талисманов хороним в их собственном мавзолее, брокерство у нас - это вид искусства, а наши женщины наряжаются на футбольную игру, как на воскресное церковное служение. И в некотором роде она им и является. Церковь Футбола Колледжа. Однако моя личная связь с футболом начинается и заканчивается на моем отце, отгоняющим меня от экрана ТВ, когда я заграждала ему вид на воскресные матчи. Ну, и на матчи по понедельникам и четвергам. Да и вообще есть дни, в которые не транслируют футбол?

Мой единственный личный опыт общения со спортсменами состоялся в старшей школе. На ум приходит только воспоминание о их полном игнорировании моего существования. Исключением был тот случай, когда группа спортсменов окружила меня в коридоре, и они по очереди щипали меня за "клевую" попку. Я провела неделю под домашним арестом за то, что ударила одного из них коленом по яйцам, это наказание я по сей день считаю более чем несправедливым, особенно потому, что никто из них не ответил за это.

Я не понимаю футболистов. Не понимаю потребность в том, чтобы твое тело колошматил какой-то парень, пока ты бросаешь мяч. Мне нравятся музыканты. Стройные парни с длинными волосами и запоминающимися глазами. Глазами, которые вызывают желание погрузиться в их глубины. Не те глаза, что несут вам некое сообщение. Не те, что говорят "Я знаю, кто я такой, и мне это нравится, а еще я знаю, кто ты, я вижу тебя насквозь, тебе не скрыться."

Бэйлор подходит ближе. Достаточно близко, чтобы мне было заметно, как от каждого шага его бедра двигаются и напрягаются под тканью выцветших джинс. Достаточно близко, чтобы заметить очевидные кубики на его плоском животе, даже несмотря на то, что его футболка свободно болтается на талии и туго натягивается на груди. Эта футболка зеленого армейского цвета, с надписью "Сколько раз понадобиться лизнуть, чтобы облизать всего меня?". Мне тут же хочется узнать ответ на этот вопрос. Я представляю, как сплету свои пальцы с его и приступлю к исследованию.

Ладно, достаточно. Я намеренно опускаю взгляд. Ты меня абсолютно не беспокоишь. Видишь? Я оценила тебя и двинулась дальше. Смотреть на свои учебные записи намного интереснее, чем на тебя. Несомненно.

Он садится за соседний стол и вытягивает свои длинные ноги в проход. Я ощущаю на себе его взгляд, наблюдающий, ожидающий признания.

Дрю сидит рядом со мной, начиная с того первого катастрофичного занятия. И потому что я такой же планктон, как и все остальные, когда дело касается выбора места, я остаюсь сидеть тут с начала семестра. Другое дело, если бы мы были в зале для лекций, рассчитанном на триста студентов. Никто бы не заметил, если бы я сменила место. Но эти комнаты рассчитаны на занятия первокурсников. Словно загон для рогатого скота, администрация набивает эти аудитории наивными восемнадцатилетками и смотрит, кто кого порвет на кусочки.

Но это пара Истории философии 401. Специализированный класс, предназначенный в основном для третьего и четвертого курсов и может быть нескольких выпускников, всех тех, кто специализируется на истории или просто заполняет свой последний семестр прогрессивными дисциплинами.

Так что пересесть в данном случае для меня выглядело бы слабостью.

Входит профессор Ламберт, и занятие начинается. Я даже не знаю, о чем она говорит, настолько я сбита с толку. Моя шея болит от того, что я смотрю прямо перед собой, стараясь не поворачиваться в сторону Бэйлора. Хотя, знаю, что проиграю эту битву. Но все же изо всех сил пытаюсь продержаться как можно дольше. Я ведь упоминала, что немного безумна?

• Предыдущая
• 3/93
• Следующая