Прогулка богов - Судзуки Кодзи - Страница 24

• Предыдущая
• 24/77
• Следующая

Вероятно, Митико из вежливости подняла оброненную юношей кепку, а потом, не зная, как он на это среагирует, запаниковала. Если он возьмет из ее рук свою кепку и скажет: «Митико, я тебе очень признателен», то скорее всего, станет посмешищем для всего класса.

Тэрутака понимал, что у юноши наверняка доброе сердце. Если бы рядом не было посторонних, он непременно взял бы свою кепку.

А Митико со своим благожелательным отношением ко всем всегда попадала впросак.

Пока Тэрутака пытался понять эти два противоречивых чувства, его сердце вдруг заполнилось внезапной грустью, и ему захотелось немедленно оттуда уйти.

Он осторожно прошел за спиной юноши, но остановился и оглянулся. Юноша тоже посмотрел на Тэрутака. Их взгляды встретились, и на некоторое время они застыли.

Потом юноша вновь взглянул на Митико и вырвал кепку из ее рук. И тут раздался голос, который невнятно произнес:

— Извините меня…

Юноша пошел прочь от Тэрутака. По его слегка опущенной голове и содрогающейся спине Тэрутака понял, что тот плачет.

Расставшись в коридоре с Митико во время перемены, Тэрутака зашел в аудиторию.

Когда один из учеников проходил мимо стола хулигана Накамура Рёдзи, то случайно задел стоявшую на его столе коробку с карандашами, она упала на пол. Разгневанно завопивший Накамура был на голову выше того мальчика.

Мальчик в растерянности ползал по полу, собирая рассыпавшиеся карандаши и поштучно вкладывая их обратно в коробку, и хотя поставил их на прежнее место, Накамура стал ворчать о сломанных стержнях.

Чтобы не видеть разгневанного Накамура, Тэрутака решил пройти мимо. Однако то ли сознательно, то ли от неловкости дрожащей рукой задел стоявшую на столе коробку с карандашами, и она снова свалилась на пол.

Тэрутака на мгновение зажмурился. Его испугал громкий звук от падения коробки, и в то же время он предвидел неизбежный гнев Накамура.

Стоявший к нему спиной Накамура от внезапного звука тоже обернулся и сразу понял, что на этот раз его коробку столкнул Тэрутака.

— В чем дело, Тэттян? — с блуждающей по лицу дружелюбной улыбкой спросил Накамура.

Хотя Накамура был явно разгневан, он попытался остановить Тэрутака от ползания по полу и подбирания карандашей и сам собрал их. Когда он просунул руку, чтобы собрать раскатившиеся под столом карандаши, Тэрутака вдруг охватило какоето странное чувство.

Ему даже в голову не приходило, что он может сблизиться с Накамура. Тогда почему же тот дружелюбным голосом назвал его «Тэттян», хотя он так разъярился на мальчишку, который перед этим столкнул коробку?

И тут Тэрутака попытался мысленно представить все то, что произошло за несколько минут до этого. Неужели слова извинений юноши, как ему казалось, обращенные к Митико, на самом деле относились к нему самому? Возможно, та сила, которая была заключена в нем самом, всколыхнула его сердце.

В тот день по возвращении домой Тэрутака сразу же подошел к зеркалу. Раньше он не любил этого делать потому что шрам на носу был заметен. Когда он мысленно представлял свое лицо, ему казалось, что форма его лица и его выражение не такие, как у других людей.

Шрам на носу был уже не так заметен, и со стороны он не производил неприятного впечатления. Но даже если бы его не было, он выглядел иначе, чем его сверстники.

Все презирают Митико за ее уродство. При этом сама она не чувствует этого презрения.

Именно об этом подумал Тэрутака, посмотрев на себя в зеркало.

Он никогда не испытывал издевательств со стороны других людей. Разве до сих пор его неоднократно не ругали преподаватели?

Почемуто его бесило, что до сих пор он не обращал на это никакого внимания. Он пытался последовательно осмыслить все, что с ним происходило. Может быть, он просто является образцовым учеником? Однако, хотя его неоднократно ругали учителя, он старался както вывернуться.

Самым последним был случай, когда он, услышав звонок, помчался, чтобы успеть к окончанию уборки класса. Кроме Тэрутака опоздали еще три ученика. Когда он с опаской вернулся в класс, трое других стояли навытяжку перед учителем и получали взбучку за то, что вместе с остальными не принимали участие в уборке класса. Вошедший в класс последним, Тэрутака встал справа от всех провинившихся, а учитель, начиная с левой стороны, отвешивал им пощечины. Покончив с первыми тремя и подойдя к Тэрутака, он по непонятной причине изменился в лице и отдал громким голосом приказание:

— Понимаешь, это именно ты должен все убрать! — и поспешно удалился.

Тэрутака в растерянности остался стоять с подавленным видом.

Глядя на себя в зеркало, Тэрутака не рассматривал себя с точки зрения физического уродства, а разглядывал свое одиночество.

Весной 1954 года, когда Тэрутака Кагэяма был только в четвертом классе средней школы, он впервые познакомился с религией.

Однако его первый опыт общения с «новыми религиями» случился тогда, когда его одноклассники затянули его на очередное радение.

Для Тэрутака это явилось полным откровением. От одного из членов этой группы он услышал:

— Вас поведут в очень интересное место.

Вскоре после этого он сел на электричку и добрался до своей небольшой комнаты неподалеку от станции «Какэгава». Потом на автобусе протрясся минут двадцать до Иокогамы и оказался перед культовым зданием центра «новой религии», на котором не было никакой таблички.

Когда Тэрутака с приятелем вошли туда, в комнате уже находилось человек двадцать. Некоторые сидели с вытянутыми ногами, другие — со скрещенными. Более половины присутствующих составляли пожилые женщины. Школьников совсем не было, поэтому он чувствовал себя несколько неуютно, не ощущая никакого доброжелательства.

— Смотри, сейчас начнется самое интересное, — прошептал ему на ухо приятель.

Тем временем появилась старуха, именуемая наставницей, и встала на колени лицом ко всем собравшимся. Все присутствующие приняли позу лотоса. Атмосфера в помещении сразу переменилась.

Хотя Тэрутака был там в первый раз, он это ощутил. Ему казалось, что его тело до последней клетки воспринимает энергию, исходящую из тела наставницы.

Морщинистое, улыбающееся лицо наставницы было обращено ко всем присутствующим, она произнесла немногословное приветствие и направилась к алтарю, где начала голосить чтото такое, от чего дрожь бежала по спине Тэрутака, слова наставницы показались чемто вроде древних японских молитв — норито. Поскольку до того он ничего не знал о религии, они казались ему лишенными смысла заклинаниями, в которых он не понимал смысла ни единого слова.

Однако Тэрутака знал, что слова его приятеля: «Сейчас начнется самое интересное» — не являются обманом.

Тэрутака с большим интересом осматривался вокруг. Он слушал доносившиеся до него слова и стремительно вращал глазами. И вдруг он заметил, что тела сидящих перед ним верующих начали раскачиваться влевовправо, впередназад. Присмотревшись, он обнаружил, что глаза у всех верующих закрыты. Вдруг он понял, что остается единственным с открытыми глазами, однако ему более интересным показалось наблюдать за тем, что происходит вокруг.

Он запомнил, какая тяжесть навалилась на него после молитвы наставницы. Он сидел прямо наискосок перед ней. Замужние дамы и пожилые женщины бились лбом о циновки, откидывали головы назад, после чего снова касались циновок лбом. Со временем ритм их молитв становился более стремительным, одновременно ускорялся и ритм движений верующих.

Тэрутака никогда не доводилось видеть живую лису, хотя движения многих людей казались ему похожими на лисьи.

На Тэрутака это произвело сильное впечатление. С разных сторон доносились странные голоса. Казалось, что они не человеческие, а напоминающие крики животных. Все раскачивались и чтото громко выкрикивали, отчего Тэрутака все более возбуждался. Спокойное, созерцательное состояние, в котором он пребывал прежде, кудато исчезло.

• Предыдущая
• 24/77
• Следующая