Две могилы - Чайлд Линкольн - Страница 55

• Предыдущая
• 55/102
• Следующая

Д’Агоста так ничего и не сказал. Он вспоминал все те случаи, когда сражался плечом к плечу с Пендергастом: против ужасного монстра из Музея естественной истории; против морщинников в катакомбах Манхэттена; против графа Фоско и этого ублюдка Балларда в Италии, а потом против Джадсона Эстерхази и таинственного «Der Bund». Но при этом он не понимал поведения Пендергаста в последнее время и даже сомневался в его душевном здоровье. И не мог забыть слова Лоры Хейворд: «Это твоя обязанность — проверять любую версию, любую информацию, даже самую неправдоподобную. Тут дело не в дружбе. Просто нужно поймать опасного преступника, который, возможно, будет убивать и дальше. Ты должен сделать правильный выбор».

Он глубоко вздохнул и поднял голову. А затем, как будто издалека, услышал собственный голос:

— Пендергаст думает, что убийца — его сын.

Синглтон удивленно выпучил глаза:

— Простите, что?

— Я понимаю, что это кажется бредом. Но Пендергаст сказал мне, что эти убийства — дело рук его сына.

— И вы… верите этому?

— Я не знаю, верю или нет. Жена Пендергаста погибла ужасной смертью. Он едва не сошел с ума от горя.

Синглтон покачал головой:

— Лейтенант, когда я просил вас рассказать мне все, я имел в виду достоверную информацию. — Он немного успокоился. — А это просто какая-то чушь. Я даже не слышал, что у Пендергаста есть сын.

— Я тоже, сэр.

— А больше вы ничего не хотите мне сообщить?

— Больше ничего. Все остальное, как я уже сказал, изложено в отчете.

Синглтон посмотрел на него:

— Значит, Пендергаст скрыл часть информации. И давно вы узнали об этом?

Д’Агоста внутренне содрогнулся:

— Довольно давно.

— Очень хорошо, лейтенант, — подытожил Синглтон. — А теперь мне нужно подумать, как с этим поступить.

Расстроенный д’Агоста понимающе кивнул.

— Прежде чем вы уйдете, позвольте дать вам еще один совет. Несколько минут назад я рекомендовал вам не ввязываться в этот конфликт. Не принимать чью-либо сторону. И это правильное решение. Но ситуация может сложиться так — и, судя по тому, что вы мне рассказали, это случится раньше, чем я ожидал, — что нам всем придется выбирать, на чьей мы стороне. Я советую вам выбрать Гиббса и поведенческое бюро, а не Пендергаста. Откровенно говоря, мне не нравится этот человек, не нравятся его методы… и эта история с его сыном окончательно доказывает, что он двинулся умом. Вам все ясно, лейтенант?

— Абсолютно ясно, сэр.

— Вот и славно.

Синглтон опустил глаза и отложил бумаги в сторону показывая, что разговор окончен.

Проктор не спеша шел по библиотеке, разглядывая корешки книг. Он не был книголюбом, и большинство названий ему ни о чем не говорили. К тому же многие из них были написаны на иностранных языках. Проктор понятия не имел, как можно кого-нибудь «обучить», тем более такого странного мальчика, как Тристрам. Но приказ есть приказ, и его нужно выполнять. Следует признать, что особых хлопот парень ему не доставлял. Потребности у Тристрама были скромные, он ел все, что предлагали, и с благодарностью принимал любое проявление заботы. Из-за странного поведения и коротких отрывистых фраз Проктор сначала подумал, что мальчик умственно отсталый. Но вскоре убедился в своей ошибке: Тристрам схватывал все новое на лету.

Взгляд Проктора остановился на знакомом названии: Джеффри Хаусхолд. «Одинокий волк». Хорошая книга. Очень хорошая.

Проктор подцепил томик пальцем и снял книгу с полки. Затем замер и прислушался. Домработница сегодня взяла выходной. В особняке было тихо…

…или не совсем?

Ловким движением он засунул книгу под мышку и обернулся, осматривая темное помещение. В библиотеке было холодно — в отсутствие Пендергаста Проктор не стал разжигать камин да и свет почти везде выключил. Уже пробило девять часов вечера, за окном простиралась суровая зимняя ночь, с Гудзона задувал порывистый ветер.

Проктор снова прислушался. На этот раз он различил разнообразные звуки: приглушенный стон ветра, слабое тиканье часов и кряхтение старого особняка. Пахло, как обычно, пчелиным воском, деревом и кожей. И все-таки ему показалось, будто бы он слышал что-то еще. Совсем тихий шорох, почти на пределе слышимости. Доносившийся откуда-то сверху.

Проктор все так же расслабленно прогулялся в дальний угол библиотеки, отодвинул в сторону небольшую дубовую панель, за которой стоял монитор системы безопасности. Все было в полном порядке: сигнализация исправна, двери и окна закрыты, датчики движения ничего подозрительного не фиксировали.

Он нажал кнопку и выключил датчики. Затем вышел из библиотеки в прихожую и по коридору со сводчатым потолком проследовал в так называемую галерею — несколько комнат, превращенных Пендергастом в своеобразный музей, экспонаты для которого он взял из поистине неисчерпаемой коллекции своего прадеда Еноха Ленга. В центре первой комнаты стоял окаменевший динозавр, небольшой, но приводящий в ужас своими зубами и когтями. Его окружали витрины с другими причудливыми и загадочными предметами — от черепов до алмазов, от метеоритов до чучел экзотических птиц.

Проктор шел легкой плавной походкой, но на душе у него было неспокойно. За годы службы в спецназе у него выработалось чутье на опасность, и сейчас оно внезапно включилось. Проктор не смог бы объяснить причину беспокойства. Это был просто инстинкт.

Он привык доверять своим инстинктам.

Проктор поднялся по лестнице на второй этаж. Обойдя изъеденное молью безгубое чучело шимпанзе, он осмотрел двери и коридор. Его глаза на мгновение задержались на картине, изображающей стаю волков, охотящихся на оленя. Затем Проктор продолжил осмотр.

Все было в порядке.

Спустившись обратно на первый этаж, Проктор вернулся в библиотеку, снова включил датчики, взял с полки «Одинокого волка» и уселся на стул, заняв стратегически верную позицию возле зеркала, позволяющую одновременно наблюдать и за библиотекой, и за коридором.

Он раскрыл книгу и сделал вид, будто увлечен чтением.

При этом все его чувства по-прежнему были напряжены, в особенности обоняние. Проктор обладал удивительной способностью улавливать самые слабые запахи, в чем мог бы поспорить даже с оленем. И эта особенность не раз спасала ему жизнь.

Прошло полчаса, но подозрения Проктора так и не подтвердились. В конце концов он решил, что тревога была ложной. Но бдительность никому и никогда не мешала. Он закрыл книгу, зевнул и направился к спрятанному за книжным шкафом секретному лифту. Спустившись в подземелье, он медленно двинулся по узкому коридору из неотесанного камня. Сырые стены были покрыты наплывами известняка и селитры.

Проктор повернул за угол, бесшумно вжался в углубление в стене и замер в ожидании.

Никого.

Он медленно втянул носом воздух, но не ощутил запаха человека, внезапного дуновения ветра или неожиданного источника тепла. Только холодная сырость.

Проктор почувствовал себя глупо. Еще немного, и это вынужденное затворничество, непривычная роль защитника и наставника доведут его до ручки. Никто не мог красться за ним. Тайный проход к лифту закрылся, как только он вошел. Сама кабина лифта осталась в подземелье и больше не поднималась наверх. Даже если бы кто-то проник в особняк, он все равно не сумел бы спуститься сюда.

От этих мыслей напряжение понемногу начало спадать. Теперь можно спускаться на нижний ярус.

Он прошел по коридору в пустую комнату со сводчатым потолком, остановился возле пластины с фамильным гербом Пендергастов и надавил на нее. Потайная дверь открылась. Проктор шагнул за нее и подождал, когда она захлопнется снова. Затем спустился по длинной винтовой лестнице и начал долгий путь по нижнему ярусу через множество комнат со стеллажами стеклянной посуды, гниющими на стенах гобеленами, засушенными насекомыми, амулетами и другими причудливыми экспонатами огромной коллекции Еноха Ленга. Он спешил к тяжелой, обитой железом двери, ведущей в убежище сына Пендергаста.

• Предыдущая
• 55/102
• Следующая