Выбери любимый жанр

Копи царя Соломона - Хаггард Генри Райдер - Страница 12


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

12

Это было не особенно заманчиво, но все же лучше, чем ничего. Мы принялись за дело и кое-как вырыли канаву футов около десяти длиной, около двенадцати шириной и около двух глубиной. Потом мы нарезали охотничьими ножами как можно больше низкорослого кустарника, залезли в свою яму и накрылись срезанными ветвями – все, кроме Вентфогеля, который, как готтентот, совсем не страдал от солнца. Конечно, таким образом мы нашли некоторое убежище от жгучих солнечных лучей, но я не могу даже описать, какова была температура в этой импровизированной могиле! Я до сих пор не понимаю, каким образом мы пережили этот день. Мы лежали все время в полнейшем изнеможении и время от времени смачивали губы водой из своего скудного запаса. Если бы мы вздумали пить сколько хотели, мы бы, наверное, уничтожили все, что у нас было, в первые же два часа, но необходимо было пить как можно осторожнее: мы знали, что если нам недостанет воды, мы сейчас же погибнем.

Но всему бывает конец, если только до него доживешь, и этот ужасный день тоже как-то дотянулся до вечера. Около трех часов пополудни мы решили, что терпеть такое мучение больше совершенно невозможно. Лучше умереть на пути, чем медленно погибать от жажды и зноя в этой ужасной дыре. Так что мы отпили понемножку из своих быстро пустеющих фляжек, в которых вода нагрелась до температуры человеческой крови, и потащились дальше.

Мы прошли уже около пятидесяти миль в глубь пустыни. На карте старого Сильвестры пустыня определена в сорок лье в поперечнике, а «бассейн дурной воды» указан приблизительно посредине. Сорок лье составляют ровно сто двадцать миль, следовательно, мы теперь находились, самое большее, милях в двенадцати-пятнадцати от воды, то есть, конечно, если эта вода действительно существует.

Все время после полудня мы плелись кое-как, продвигаясь вперед с величайшим трудом и так медленно, что проходили не больше полутора миль в час. На закате мы опять отдохнули в ожидании луны и, напившись воды, успели еще немножко поспать.

Перед тем как лечь, Омбопа указал нам на какой-то незначительный холмик, видневшийся на гладкой поверхности миль за восемь от нас. Издали он был похож на муравейник, и, засыпая, я все думал о том, что бы это могло быть.

Когда взошла луна, мы пошли дальше, испытывая ужасные мучения от жажды и от невыносимого зноя. Кто не испытал этого сам, тот не может себе представить, что мы вынесли. Мы уже больше не шли, а едва передвигали ноги, шатаясь и иногда даже падая от истощения, и принуждены были отдыхать почти каждый час. У нас едва хватало энергии на то, чтобы говорить. До сих пор Гуд болтал и шутил все время, потому что он был очень веселый малый; но теперь в нем не осталось ни капли веселья.

Наконец, часов около двух, совершенно измученные и телом и духом, мы пришли к подножию этого странного песчаного холма, который с первого взгляда напоминал гигантский муравейник футов в сто вышиной; он занимал площадь чуть не в целую десятину. Тут мы остановились и, мучимые отчаянной жаждой, выпили всю свою оставшуюся воду до последней капли. После этого мы легли. Я уже начинал засыпать, когда услыхал, что Омбопа говорит сам себе по-зулусски:

– Если мы не найдем воды, то все умрем прежде, чем взойдет луна…

Я содрогнулся, несмотря на жару. Близкая возможность такой ужасной смерти отнюдь не приятна, но даже и эта мысль не могла помешать мне заснуть.

VI

Вода! Вода!

Через два часа, следовательно часов около четырех, я проснулся. Мучительная жажда снова дала себя чувствовать. Я не мог больше спать. Мне только что снилось, что я купаюсь в быстром потоке, среди зеленых берегов, под деревьями; проснувшись, я снова очутился в безводной пустыне и вспомнил, что, как сказал Омбопа, если мы не найдем в этот день воды, то непременно погибнем. Никакое человеческое существо не может долго жить без воды в такую жару. Я сел и принялся тереть свою нахмуренную физиономию шершавыми руками, с пересохшей от зноя кожей. Губы у меня засохли и запеклись, веки точно склеились, и только после сильного трения мне удалось с усилием открыть глаза.

Как только мои спутники проснулись, мы стали держать совет. У нас не оставалось ни одной капли воды. Мы трясли и опрокидывали свои фляжки, лизали пробки, но все напрасно: они были сухи, как щепки. Гуд вытащил бутылку водки, которая была у него на попечении, и смотрел на нее с жадностью, но сэр Генри поспешно отнял ее, потому что спиртные напитки только ускоряют катастрофу в подобных обстоятельствах.

– Мы непременно умрем, если не найдем воды, – сказал он.

– Если верить карте старого Сильвестры, она должна быть где-то поблизости, – заметил я.

Но мое замечание никому не доставило особенного удовольствия.

Для всех было очевидно, что этой карте нельзя доверять. Забрезжила заря, и пока мы сидели, смущенно поглядывая друг на друга, я заметил, что готтентот Вентфогель встал и пошел, не спуская глаз с земли. Вдруг он остановился, испустил странное гортанное восклицание и указал на что-то у себя под ногами.

– Что там такое? – закричали мы и все разом вскочили и подбежали к нему.

– Ну, – сказал я, – это довольно свежий след гну. Что же из этого?

– А то, что гну никогда не уходят далеко от воды, – отвечал он по-голландски.

– Правда, я совсем об этом забыл. Ура!

Это маленькое открытие вдохнуло в нас новую жизнь; удивительно, право, как человек в отчаянном положении цепляется за малейшую надежду и притом сейчас же чувствует себя чуть ли не счастливым. В темную ночь приятно увидеть хоть одну звездочку.

Между тем Вентфогель поднял свое курносое лицо кверху и начал нюхать горячий воздух, ни дать ни взять старый баран, который чует опасность. Вдруг он сказал:

– Я чую запах воды!

Тут мы просто возликовали, так как прекрасно знали, какое удивительное чутье у этого дикого народа. Как раз в эту минуту солнце взошло в полном блеске, и нашему взору представилось такое величественное зрелище, что на время мы даже забыли свою жажду.

И было от чего: не дальше как миль за сорок или пятьдесят от нас сияли Груди Царицы Савской, отливая серебром при первых лучах утреннего солнца, а вправо и влево от них тянулась на сотни миль цепь Соломоновых гор. Теперь, когда я сижу в своей комнате и стараюсь дать понятие о необыкновенной красоте и величии этого зрелища, я чувствую, что у меня недостает слов для его описания. Даже перед воспоминанием о нем я бессилен. Прямо перед нами высились две гигантских горы, которым нет подобных во всей Африке, да, пожалуй, и в целом свете, вышиной каждая тысяч в пятнадцать футов по крайней мере. Они стояли не больше как в двенадцати милях одна от другой и соединялись полосой отвесных утесов, уходя высоко-высоко за облака, во всем своем подавляющем белоснежном величии. Они возвышались, как могучие столпы гигантских врат, и своей формой были действительно похожи на женские груди. Подножия этих гор вздымались из равнины так плавно, что издали их очертания казались мягкими и изящно-округлыми; на вершине каждой горы высился маленький холмик – совсем как сосок женской груди. Холмики были покрыты снегом. Скалистая полоса, соединявшая эти горы, казалась вышиной около тысячи футов и была совершенно отвесна; а по обе их стороны тянулись ряды точно таких же утесов, прерываемых плоскими горами со столообразными вершинами, напоминающими известную всему свету гору в Капштадте. Такая форма гор вообще часто встречается в Африке.

Не могу выразить, какое грандиозное впечатление производила эта картина. Было что-то столь торжественное и подавляющее в этих гигантских вулканах (это, наверное, потухшие вулканы), что у нас просто дыхание захватило от восторга.

Едва успели Груди Царицы Савской задернуться своей таинственной завесой, как наша жажда снова дала о себе узнать.

Вентфогелю хорошо было говорить, что он чует запах воды, но нам от этого было нисколько не легче. Куда мы ни глядели, нигде не замечали ни малейшего признака ее, и всюду виднелся только один раскаленный песок да тощие кустарники. Мы обошли весь холм кругом и осмотрели его с противоположной стороны – та же история: нигде не заметно ни капли воды, ни признака бассейна, ключа или водоема.

12
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело