Выбери любимый жанр

Копи царя Соломона - Хаггард Генри Райдер - Страница 7


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

7

– А они хорошо смотрятся рядом, не правда ли? – сказал Гуд. – И роста совсем одинакового.

– Ваша наружность мне нравится, мистер Омбопа, и я принимаю вас к себе на службу, – сказал сэр Генри по-английски.

По-видимому, Омбопа понял его слова, потому что он спокойно ответил по-зулусски:

– Хорошо. – И затем, оглядев богатырскую фигуру белого человека, прибавил: – Мы – мужчины, ты и я.

IV

Охота на слонов

Мы выехали из Дурбана в конце января и только к середине мая добрались до Ситанды и расположились лагерем около нее. По дороге с нами случилось много разнообразных приключений, но все такого рода, какие постоянно случаются со всяким африканским охотником, и потому, не желая удлинять свой рассказ, я не стану их здесь описывать, кроме только одного особенного случая.

В Ипиати, самой отдаленной торговой станции Матабельской земли (где, к слову сказать, царствует отъявленный негодяй, король Лобенгула), мы с превеликим сожалением расстались с нашей благоустроенной фурой. Из двадцати чудесных быков, купленных мной в Натале, у нас оставалось только двенадцать. Один погиб от укуса кобры (ядовитой змеи), трое околели от недостатка воды, один просто пропал, и трое остальных издохли, наевшись ядовитой травы, которая здесь зовется тюльпанной. От этой травы у нас заболели еще пять быков, но нам удалось их вылечить. Мы оставили фуру и быков на попечение Госы и Тома, оказавшихся очень надежными малыми, и, кроме того, попросили приглядеть за ними одного почтенного шотландца, поселившегося в этой глуши.

Затем мы отправились пешком в свое далекое странствие в сопровождении Омбопы, Хивы, Вентфогеля и полудюжины носильщиков, которых наняли тут же, на месте. Помнится, все мы были довольно молчаливы, когда тронулись в путь, и, вероятно, каждый размышлял о том, приведется ли ему когда-нибудь снова увидеть нашу фуру. Некоторое время мы шли молча, как вдруг Омбопа, открывавший наше шествие, затянул звучную зулусскую песнь о том, как несколько храбрых воинов, которым наскучила однообразная домашняя жизнь без приключений и подвигов, снарядились и пошли в великую пустыню, чтобы найти новую жизнь или умереть. И вдруг – о счастье! о радость! – когда они зашли далеко, далеко в пустыню, она оказалась совсем не пустыней, а напротив, то был чудный, невиданный край, где паслись тучные стада и плясали юные женщины, где было много диких зверей, на добычу охотникам, и много сильных врагов, на славу воинам.

Тут мы расхохотались и приняли это за добрый знак. Наш Омбопа был превеселый дикарь, хотя, конечно, по-своему, – как-то величаво-веселый. По временам на него находили припадки задумчивости, но вообще у него была удивительная способность поддерживать в нас хорошее расположение духа. Мы все очень его полюбили.

А теперь я доставлю себе удовольствие и расскажу вам одно наше охотничье приключение; это моя страсть: рассказывать об охоте.

Через две недели после того, как мы выступили из Иниати, пришли мы в необыкновенно красивую лесистую местность, обильно снабженную водой. Тут росли во множестве прекрасные махабеловые деревья, увешанные освежительными желтыми плодами с огромными косточками. Дерево это составляет любимую пищу слонов, и по всему было видно, что эти гиганты должны здесь водиться: нам часто попадались их свежие следы; во многих местах деревья были поломаны, а иногда и совсем выворочены с корнем. Слон питается очень разрушительным манером.

Выйдя на тропинку, извивавшуюся по высохшему руслу, мы неожиданно спугнули целое стадо высоких жирафов, которые ускакали своей странной иноходью, высоко задрав хвосты и звеня копытами, точно кастаньетами. Они были уже довольно далеко от нас, и по-настоящему – вне выстрела; но Гуд, который шел впереди всех и держал в руках скорострелку, заряженную пулей большого калибра, не утерпел, прицелился и выстрелил по молодой самке, бежавшей сзади всех. По какой-то совершенно необъяснимой случайности пуля угодила ей прямо в затылок и перешибла позвонки, так что она кувыркнулась вниз головой, вверх ногами, точно кролик. В жизнь свою не видывал ничего подобного.

– Черт побери! – воскликнул Гуд. (К сожалению, в минуты волнения он имел привычку очень сильно выражаться; по всей вероятности, он привык к этому во время своих морских странствий.) – Черт возьми! Убил!

– У, Богван! – завопили кафры. – У! у!

Они прозвали Гуда Богван (стеклянный глаз) за его монокль.

– Ай да Богван! – подхватили мы с сэром Генри, и с этого дня репутация Гуда как отличного стрелка установилась раз навсегда, по крайней мере между кафрами. В сущности, он был плохой стрелок; но всякий раз, как ему случалось дать промах, мы смотрели на это сквозь пальцы, памятуя знаменитого жирафа.

Мы сейчас же отрядили несколько человек, чтобы снять с костей лучшее мясо убитого животного, а сами принялись устраивать себе шерм неподалеку от воды. Для этого обыкновенно нарубают как можно больше терновника и складывают его наподобие круглой изгороди; пространство, заключенное внутри, сглаживают и утаптывают и посредине устраивают настилку из сухой травы для спанья, разумеется, если можно ее достать. Кругом зажигают костры. К тому времени, как мы кончили свой шерм, взошла луна и поспел наш обед, состоявший из жареного мяса и мозговых костей жирафа. Грызть эти кости было делом не легким, но с каким удовольствием мы их смаковали! По-моему, только слоновое сердце вкуснее мозгов жирафа; это сердце нам посчастливилось есть на другой же день. Мы с аппетитом уничтожили свою несложную трапезу при свете полной луны и несколько раз принимались благодарить Гуда за его удивительный выстрел. Потом принялись курить и болтать друг с другом. Должно быть, мы представляли собой довольно-таки странное зрелище, сидя вокруг нашего костра. Я с короткими седеющими волосами, вечно стоявшими дыбом на голове, конечно, составлял разительный контраст с сэром Генри, у которого уже порядочно отросли его золотистые кудри, тем более что я человек худощавый, невысокий и смуглый, а сэр Генри высок, плотен и очень белокур. Но если принять во внимание все обстоятельства дела, то, разумеется, самое удивительное зрелище из всех нас представлял собой капитан флота ее величества Джон Гуд. Он восседал на кожаном чемодане и имел такой вид, как будто только что успел вернуться с благоустроенной охоты в цивилизованной стране, – такой чистенький, прибранный и прекрасно одетый. На нем были коричневый охотничий костюм, такая же шляпа и щегольские штиблеты. Выбрит он был, по обыкновению, прекрасно; его стеклышко и вставные зубы блестели в образцовом порядке; и вообще, то был самый щеголеватый и опрятный господин, с каким мне когда-либо приходилось иметь дело в пустыне. У него были даже белоснежные воротнички из гуттаперчи, и не одна перемена!

– Ведь их совсем не тяжело носить, – сказал он мне в простоте душевной, когда я выразил ему мое удивление по этому поводу. – А я люблю, чтобы на мне было все как следует.

Так вот мы сидели тут и болтали при чудном лунном свете, посматривая на кафров, которые расположились недалеко от нас и сосали свою опьяняющую дакчу из роговых трубок. Наконец они стали укладываться спать и один за другим завернулись в свои одеяла и улеглись вокруг костра. Только Омбопа сидел несколько поодаль, опершись головой на руку, погруженный в глубокое раздумье. Я заметил, что он никогда не водил компании с остальными кафрами.

Вдруг из чащи кустарников, расстилавшейся позади нас, раздалось громкое, протяжное рыканье: «Ууф! Ууф!»

– Лев! – воскликнул я.

Мы вскочили и стали прислушиваться. Не успели мы встать, как у водопоя, в ста шагах от нас, послышался пронзительный, трубный рев слона. «Ункунгунклово! Ункунгунклово!» (Слон! Слон!) – зашептали и заволновались кафры, и через несколько минут мы увидели целую вереницу огромных темных силуэтов, которые медленно двигались по направлению к чаще. Гуд вскочил как сумасшедший, обуреваемый жаждой истребления; кажется, он воображал, что убьет слона с такой же легкостью, как подстрелил своего жирафа. Но я схватил его за руку и удержал на месте.

7
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело