Месть географии. Что могут рассказать географические карты о грядущих конфликтах и битве против неиз - Каплан Роберт Д. - Страница 57

• Предыдущая
• 57/91
• Следующая

В то время как для приморских городов-государств и островных стран, больших и малых, стремление наращивать военно-морскую мощь представляется чем-то самоочевидным, для таких государств, как Китай, которые на протяжении истории были замкнуты сушей, это, скорее, выглядит как роскошь: этакий признак неких имперских амбиций. В прошлом китайцы, чувствуя себя в безопасности на плодородных землях в долинах рек, не имели большой необходимости выходить в море, подобно, к примеру, норвежцам, которые жили в холодных климатических условиях на бесплодных землях. Тихий океан мало что мог предложить Китаю, а во многом это вообще был путь в никуда. Что же делает ситуацию не похожей на ту, что сложилась в Средиземном и Эгейском морях с их многочисленными населенными островами в закрытом морском пространстве? В начале XIX в. немецкий философ Георг Гегель объяснил, что китайцы, в отличие от европейцев, не обладают достаточной смелостью для исследования морских просторов ввиду того, что эта нация связана с сельскохозяйственными циклами своих равнии.[341] Китайцы вплоть до XIII в., возможно, никогда и не слышали о Формозе (Тайване), а заселили его только к XVII в., лишь после того, как там основали свои поселения португальцы и голландцы.[342] Так что, активизируясь на море, Китай демонстрирует уверенность в своем положении на материке, в сердце Азии.

В Юго-Восточной Азии сейчас состязаются сухопутная держава Китай и морская держава США, а в качестве плацдармов для такого рода состязаний избраны Тайвань и Корейский полуостров. На протяжении десятилетий КНР концентрировала все свое внимание на суше, куда Америка, особенно после неудачи во Вьетнаме, особо и не стремилась. США и по сей день не слишком горят желанием вмешиваться в происходящее в Азии, особенно после непростых испытаний в Ираке и Афганистане. Китай же находится на пути становления как могущественное материковое государство и как морская сила. А это – значительные изменения для региона в целом.

В плане географии природа щедро наделила Китай как протяженной береговой линией, так и плодородными и богатыми минералами землями внутренних территорией. КНР занимает господствующее положение на тихоокеанском побережье Юго-Восточной Азии в зоне умеренного и тропического климата. С юга Китай достаточно близко подходит к Индийскому океану, и в будущем эти территории можно связать с его побережьем. На сухопутных границах ситуация благополучная, на море же Китай сталкивается с гораздо более враждебным окружением. Проблемной зоной для китайского военно-морского флота является «первая островная цепь», которая протянулась с севера на юг и включает в себя Японию, острова Рюкю, Корейский полуостров, Тайвань, Филиппины, Индонезию и Австралию. Любая из этих территорий, за исключением Австралии, в будущем может стать горячей точкой. Среди возможных сценариев: развал Северной Кореи или война между КНДР и Южной Кореей; возможный спор Китая и США относительно Тайваня, а также случаи пиратства и терроризма, которые предположительно будут направлены против китайского торгового флота в Малаккском или каком-то другом индонезийском проливе. Кроме того, КНР уже сейчас втянута в территориальные споры о принадлежности различных богатых энергоносителями участков дна в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях. Так, в Восточно-Китайском море предметом спора между КНР и Японией являются острова Дяоюйдао (яп. Сенкаку), а в Южно-Китайском КНР оспаривает с Вьетнамом, Тайванем и Филиппинами острова Спратли, а с Вьетнамом еще и Парасельские острова. (У КНР также имеются серьезные территориальные конфликты в Южно-Китайском море с Малайзией и Брунеем.) Особенно в случае с архипелагом Дяоюйдао споры помогают Пекину, когда ему это выгодно, подогревать националистические настроения внутри страны. Но во всем остальном китайским военно-морским стратегам от этого не легче: положение дел на театре потенциального противоборства видится им в мрачном свете.

Находясь лицом к лицу с «первой островной цепью», Китай, по словам сотрудников Колледжа ВМФ США профессоров Джеймса Холмса и Тоши Йошихары, получает в Тихом океане нечто вроде «Великой Китайской стены, только против Китая». Это хорошо организованная оборонительная линия, состоящая из союзников Соединенных Штатов, что-то наподобие сторожевых башен, растянувшихся от Японии до Австралии, которые позволяют наблюдать за Китаем и воспрепятствовать его доступу к океанским просторам. Китайские стратеги при виде этой карты впадают в ярость, вспоминая собственный флот и ситуацию, при которой он оказался загнанным в глухой угол.[343]

На такую «осаду» Китай реагирует довольно-таки агрессивно. Это может вызвать некоторое удивление, так как зачастую можно утверждать, что морская мощь обычно проявляется не в такой степени жестко, как сухопутная. Ведь ограниченность военно-морских сил состоит в том, что, несмотря на все свое высокоточное оружие, сами по себе они не могут занять значительную территорию на суше, а следовательно, как утверждается, угрозу свободе не несут. К тому же предназначение флота состоит не только в том, чтобы сражаться. Его самой важной задачей является защита торговых морских путей. И упор на морской мощи делается странами, не приемлющими больших жертв, которые бывают в войне на суше. Китай же, который в XXI в. будет оказывать значительное влияние на мировую политику преимущественно посредством военно-морского флота, должен проповедовать те же ценности, что и прочие морские империи в истории, такие как Венеция, Великобритания и США, а именно заботиться в первую очередь о сохранении мира на морях и свободе торговли. Но Китай этой стадии уверенности в себе еще не достиг. Вот почему, не ощущая полной защищенности на море, Поднебесная пока использует применительно к Мировому океану чисто территориальный подход. Тут КНР действует подобно неуверенной в своих силах сухопутной державе, которая старается увеличивать территорию по концентрическим окружностям, как это предлагал Спайкмен. Собственно, сами используемые термины «первая островная цепь» и «вторая островная цепь» подразумевают, что для китайцев эти архипелаги не что иное, как продолжение территории материкового Китая. Китайцы принимают на вооружение агрессивную философию «контроля над морями» военно-морского стратега Мэхэна, хотя в настоящее время еще не располагают достаточно мощными военно-морскими силами для решения этих задач в открытом океане, для контроля над ним. Так, в ноябре 2006 г. китайская подлодка скрытно преследовала американский авианосец Kitty Hawk и провокационно всплыла на поверхность вблизи от него, на расстоянии торпедного залпа. В ноябре 2007 г. китайцы отказали ударной группе вместе с Kitty Hawk во вхождении в гавань Гонконга, несмотря на шторм (авианосец все-таки попал в порт Гонконга в начале 2010 г.). В марте 2009 г. сразу несколько китайских кораблей помешали работе исследовательского корабля США дальнего гидроакустического наблюдения Impeccable,курсировавшего в нейтральных водах за пределами 12-мильной зоны территориальных вод Китая в Южно-Китайском море. Китайцы заблокировали проход кораблю и совершали угрожающие маневры, как если бы намеревались его таранить, вынудив американцев ответить «залпом» из пожарных шлангов. Это не действия серьезной силы, уверенной в себе, имеющей дружеские отношения с другими флотами мира. Все эти нелепые инциденты говорят скорее о недостаточной развитости китайского флота, о незрелости его военной мощи, которая все еще страдает от унижения территориальных потерь в XIX–XX вв.

Китай старается развивать асимметричные возможности по перекрытию доступа флоту США в Южно-Китайское море и в китайские прибрежные воды. Но относительно значимости изложенного выше аналитики разошлись во мнениях. Так, Роберт Росс из Бостонского колледжа считает, что «пока Китай не разовьет умение правильно оценивать ситуацию и давать отпор контрразведывательным технологиям США, то в его доступе находится лишь часть возможного арсенала действий по недопущению ВМФ США». Эндрю Крепиневич из Центра стратегических и бюджетных оценок считает, что, какие бы сиюминутные технические трудности ни встречал Китай, он идет по пути «финляндизации» Юго-Восточной Азии.[344] Так, модернизируя собственные эсминцы, вынашивая планы насчет авианосца[345] или двух, Китай не покупает корабли без разбора, с мира по нитке. Действуя выборочно, Пекин строит четыре новых класса атомных и дизельных подводных лодок, вооруженных баллистическими или крылатыми ракетами морского базирования. По мнению Сета Кропси, бывшего помощника заместителя командующего ВМФ США, Китай в скором будущем может обладать подводным флотом бо?льшим, чем в США. Китайские ВМС, по заверениям Кропси, планируют ввести в действие систему наведения противокорабельных баллистических ракет. Эта система, в которой используются загоризонтные радиолокаторы, космические спутники, донные гидролокационные сети и оборудование для компьютерных войн, вместе с растущим подводным флотом будут в силах помешать беспрепятственному доступу ВМС США в наиболее значимые области западной части Тихоокеанского региона. К тому же Пекин, стремясь полностью контролировать прибрежную зону, совершенствует свои минно-тральные силы и приобрел у России истребители 4-го поколения Су 27 и Су 30, а также 1500 ракет класса «земля – воздух», развернутых теперь вдоль всего побережья. Более того, даже тот факт, что системы подземных оптико-волоконных кабелей китайцы прокладывают далеко на западе страны, вдали от зоны поражения ракетами с моря, свидетельствует о том, что в КНР исходят из агрессивной стратегии, предполагающей уничтожение символа американской мощи – авианосцев. В период же между 2018–2020 гг. КНР получит истребитель 5-го поколения, в то время как США прекратят производство F 22.[346] Стратегическая география Западно-Тихоокеанского региона меняется благодаря тому, что Китай активно закупает вооружение.

• Предыдущая
• 57/91
• Следующая