Ледяной рыцарь - Леванова Татьяна Сергеевна - Страница 36

• Предыдущая
• 36/50
• Следующая

– Она уже стоит на ногах! – воскликнул, входя, невысокий, чуть полноватый, но подвижный и очень эмоциональный мужчина. Несмотря на седые волосы и добрые морщинки вокруг глаз, его невозможно было назвать стариком. – В постель, в постель, ты еще слишком слаба. Шутка ли, такой путь, такие испытания…

– Она у нас непоседа, – рассмеялась, входя вслед за ним, тетя Рыкоса. – Прошу вас, лекарь Сердюк, осмотрите ее, пока она снова от меня не сбежала.

Маша ответила ей долгим пристальным взглядом, затем послушно стянула рубаху. Лекарь не заохал при виде огромного синяка на боку, он лишь подпер щеку языком и нахмурился. Затем простучал девочке спину, заглянул в глаза и задумался.

– Я бы сказал, что она просто очень устала, и не только физически… В общем, силы можно было бы подстегнуть кровью однороги. Научите ее правильно сидеть верхом, еще парочка подобных путешествий, и я не ручаюсь за ее кости.

– Я займусь ее рысарским воспитанием, – пообещала привениха.

– Что же до проклятия ледяной кости, то я не нашел и следа его. Если позволите, я обследую девочку, однако мне кажется, что за ледяную кость вы принимали все эти годы нечто иное. Насколько мне говорят результаты моих исследований, проклятьем нельзя заразиться, все мои пациенты заболели после того, как поели заболевшую птицу, причем не мясо или кожу – погрызли кости и хрящи. Как я понял, девочка заболела в столь раннем возрасте, когда еще не могла грызть косточки?

– Но что же с ней было?

– Стресс, вызванный гибелью родителей, какая-либо наследственная болезнь, кажется, ее мать прославилась тем, что проспала десять лет, покуда ее не поцеловал будущий муж, ваш брат?

– Это не более чем романтическая семейная легенда, – тетя обхватила себя руками, как будто внезапно ей стало очень холодно, она отвернулась к окну.

– Мне очень жаль, – мягко сказал лекарь. – Похоже, я расстроил вас, напомнив о дорогих вам людях. И ты, девочка, тоже прости. Все, что я могу, это делать предположения, потому что за всю мою жизнь еще ни один из тех, кто подвергся проклятью ледяной кости, не вернулся к нормальной жизни. Я не могу рассчитывать на удачу, я все время ищу, ищу… Ищу…

Он вдруг запнулся, глядя на прутик в глиняной вазе. С минуту смотрел на него очень внимательно, потом протянул руку, чтобы дотронуться.

– Извините, это мое, – сказала Маша и, чтобы перевести разговор, спросила: – Скажите, вы хороший доктор?

– Простите, что? Хороший ли я доктор? – рассеянно отозвался лекарь Сердюк.

– Вы хорошо лечите людей?

– Калина, он самый лучший лекарь, потому и работает тут, при замке Морского ветра, – вставила привениха.

– Тогда вы должны знать Ракушку, – хитро улыбнулась Маша, вспомнив, что ежи говорили, что только лучшие из лекарей заслуживают внимание умшастых ежей.

– Ракушку! – лекарь выпрямился, глядя на девочку сверху вниз. – Конечно, я знаю Ракушку. Что бы я делал без ее советов… Но ты? Кто мог тебе назвать ее имя?

– Ежиха, что лечила мой ушиб, велела обратиться к ней, мол, она доделает. Вы не передадите ей?

– Конечно, я передам, но Ракушка очень занята в последние дни. Скажи мне, девочка, откуда у тебя эта веточка?

– Мне ее дали…

– Она может пустить корни. Я посажу ее. Не дашь ли ты мне ее?

– Если пустит корни, дам, чтобы не погибла, – Маша отвернулась и подошла к тумбочке с вазой. – А пока не могу, мне велели не выпускать ее из рук. Впрочем, я могу отдать вам листик.

Лекарь не успел ничего сказать, он только ахнул, когда девочка оборвала листок и протянула ему.

– Вы свободны, – объявила ему привениха. – Если больше никаких рекомендаций не будет…

– Только покой и отдых, пусть денек проведет в постели, через пару дней можете начать тренировки. Что же до завтрашнего пира и бала, полагаю, вреда не будет.

Он ушел, но перед тем как выйти за дверь, еще раз оглянулся на прутик, стоящий в вазе. Листик он унес в руке.

– Ну что же, детка, – вздохнув, привениха оторвалась от созерцания моря за окном. – Я отдала распоряжения насчет обеда, его скоро принесут. Потом ты сможешь поспать, но не спи слишком долго – завтра твой первый бал. Мне хотелось бы проэкзаменовать тебя перед ним. Насколько хорошо ты помнишь уроки в Громовой груде.

– Вы имеете в виду книгу? – Маша ответила тетке дерзким взглядом. – Или пощечину, что вы мне дали в то утро, когда началась осада? Или мертвого старьевщика у вашего трона?

– О, – отозвалась госпожа Рыкоса. Пристально взглянув на девочку, она прошла по комнате к камину и опустилась в деревянное кресло с высокой спинкой. – Похоже, ты затаила на меня обиду?

– Я помню все, чему вы меня учили. Может быть, я действительно ошиблась, и в лесу, и у дикушек на меня напали не вы. Дядя Андрей сказал, что вас в это время не могло быть в том месте. Но я видела, как вы шли по коридору с ножом в руках, и у вас были странные глаза. Я видела мертвого старьевщика. Я помню ваш крик – в тот момент, когда меня сбросили в бочке в горную реку. Вы сказали рысарям, что не позволите им предать вас. И ваш голос изменился.

– Что ты хочешь сказать? – спокойно спросила Рыкоса. – Что больше не желаешь быть моей приемной дочкой?

– Вы снова будете угрожать мне, чтобы я плясала под вашу дудочку?

– Я никогда не угрожала тебе, моя девочка, – Рыкоса выпрямилась во весь рост. – Каждому из случаев есть свое объяснение.

– Мне очень интересно, – съязвила Маша.

– Перед лицом опасности люди часто ведут себя так, как им несвойственно. Я была в отчаянии, боялась, что потеряю тебя – после стольких лет, которые я провела без всякой надежды. Я боялась потерять наш родовой замок. Каюсь, я позволила своей звериной сущности вырваться наружу. Такое изредка случается со всеми чистопородными потомками Гривухи. Ненадолго могут измениться глаза, голос, характер.

– Поэтому вы убили старьевщика?

– Этот хитрый старикашка… – Рыкоса принялась мерить шагами комнату, – много лет бродил по замкам, скупал старые вещи, иногда подворовывал, не гнушался никакой грязной работы. Он был в курсе всех семейных тайн, мог выдать расположение войск, подземных ходов, мог отравить колодец. Он собирался выкрасть тебя, я узнала, что он совсем заморочил тебе голову.

– Это портрет Калины? – Маша сдернула с тумбочки подвеску. – Вы говорили, я ее копия!

– В детстве была, с годами ты все больше становишься похожа на своего отца. Я хотела защитить тебя. Так же, как и тогда, когда ударила тебя. Мне нужно было, чтобы ты усвоила урок. Чтобы навсегда запомнила, что не пристало венцессе проявлять слабость и дурной характер перед теми, кто ей служит. Так же поступила в свое время моя мать. Никто и никогда не видел меня неопрятной, растрепанной, паникующей. Вернее, панику я стараюсь заменить яростью.

Маша снова вспомнила, как выглядела Рыкоса в тот зимний день, в лесу – дикая, странная, с нечесаными волосами, небрежно одетая – и окончательно поверила, что это не могла быть она. Все звучало очень разумно – Гривуха, ярость, старьевщик. Кроме одного – Маша была Машей. Не венцессой Калиной.

– Я вам верю, – наконец сказала девочка. – Но я не могу играть в ваши игры. Я не венцесса, я не должна жить в этой комнате, танцевать на балах. Я приехала сюда…

Она запнулась, не решив, рассказывать ли привенихе о ледяном рыцаре. Но та истолковала ее замешательство по-своему.

– Ты приехала, потому что у тебя не было выбора. Андрей рассказал, что ему пришлось увозить тебя из деревни едва ли не силой. Все рысари, что ехали с обозом, уже в замке и подтвердят, что ты венцесса Калина. Андрей уверен в этом и поклянется чистотой своей породы. Он утверждает, что перед лицом опасности ты вела себя вполне достойно, твоим предкам не пришлось бы за тебя краснеть. Ты общалась с дикушками, с волками, с умшастыми ежами, с соседушками, ты противостояла чудовищу, крылатому змею, диким зверям, ты проводила в последний путь застывшего рысаря – все это испытания не для деревенской простушки. Я не ошиблась в тебе. Считаешь ты себя венцессой или нет, ты достойна этого титула. Прими его с честью.

• Предыдущая
• 36/50
• Следующая