Выбери любимый жанр

Венецианская птица. Королек. Секреты Рейнбердов (сборник) - Каннинг Виктор - Страница 37


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

37

– Расскажите сколько нужно, чтобы он мог работать. Если он догадается, что ее ждет потом… значит, догадается. А, вот еще: я забыл трость в «Скотте». – Сэр Джон протянул Коппельстоуну номерок гардероба. – Пошлите кого-нибудь забрать, хорошо?

Коппельстоун вышел, держа номерок в руке. Жаль Гримстера, подумал он без особых эмоций. Предел жалости в Департаменте все преодолевают довольно быстро. Собственно говоря, исчезновение Гримстера на руку Коппельстоуну. Он всегда считал, что сэр Джон рассматривает Гримстера как своего преемника. Если Гримстера не будет, то Коппельстоун – следующий в очереди. Он посмотрел на номерок… в «Скотте» обед что надо – устриц в августе нет, но, наверное, морской язык «соль маньер», потом – стейк, полбутылки недорогого бургундского «бон» – на вине сэр Джон экономил, – потом в офис на такси; и обречь двух человек на смерть так же просто, как послать за тростью. Никакого милосердия, только холодная, несгибаемая верность многоликому богу по имени Безопасность, чудовищу, взращенному для защиты мужчин и женщин, бредущих по улицам далеко внизу, во имя которых вырастали сотни тупых и жестоких нелюдей.

Возвращаясь в собственный кабинет, Коппельстоун заглянул в маленькую комнату, которой пользовался Гримстер, если появлялся в здании. В комнате никого не было, но на столе лежала записка: «Пошел в кино. Вернусь полшестого. Билетерша знает мое место. Звонить 01-293-4537. Дж. Г.».

К углу стола были прикреплены тиски для изготовления наживки, а на столе стояла коробка с кучей материалов, шелковых ниток, перьев, лаков и множество крючков разного размера. В тисках была наполовину готовая муха. Коппельстоун поднял веер перьев и погладил пальцем. Гримстер, подумалось ему, ныряет с головой в какую-то киношную фантазию, которая и близко не лежала с теми фантазиями, которые он сам осуществлял… Теперь его ждет очередная, последняя фантазия, которую он разделит с ветреной блондинкой двадцати двух лет, бывшей продавщицей из «Бутс»; с девушкой Диллинга – Диллинга, который разговаривал с Коппельстоуном за несколько минут до смерти. Сейчас эта девушка путешествовала с миссис Джудит Хэрроуэй, богатой и неугомонной вдовой… Гримстеру предстоит убалтывать и холить эту девушку, сблизиться с ней и выжать досуха. А потом ее с изящным мастерством ликвидируют, поскольку нет сомнений, что Диллинг предложил на продажу нечто, стоящее заявленной цены. Диллинг не стал бы предлагать липу. А когда исчезнет девчонка, придет пора исчезнуть и Гримстеру.

Глава 2

Служанка провела Гримстера в гостиную, и он ожидал миссис Хэрроуэй у большого окна, глядя на сад с китайскими розами и олеандрами, что спускался к шоссе, ведущему от Сен-Жан-де-Люз к испанской границе. За шоссе начиналось подножие невысоких бледных скал, а дальше был виден Атлантический океан – серый, с барашками от сильного ветра, который то и дело потрясал окно. Услышав шаги миссис Хэрроуэй, Гримстер повернулся.

Сильное и приятное лицо встретило хозяйку теплой улыбкой. Впрочем, миссис Хэрроуэй понимала, что улыбка ничего не значит, ведь прежде они не встречались. Видимо, это профессиональное – когда таким людям что-то нужно, все, что они говорят и делают, носит пробу достоверности. Чуть больше сорока, серо-стальные волосы коротко пострижены, костюм с иголочки, тщательно начищенные ботинки, голубая рубашка, синий галстук. Миссис Хэрроуэй уловила каждую деталь.

– Миссис Хэрроуэй? – сказал он неожиданно глубоким голосом, хотя и с легким провинциальным акцентом. – Я Джон Гримстер. Думаю, наши люди вам звонили?

– Звонили. Вы приехали забрать Лили.

Гримстер улыбнулся:

– Забрать? Ну, не совсем. Нам нужна ее помощь. Ей самой это выгодно.

Миссис Хэрроуэй твердо ответила:

– Честно говоря, когда вы говорите, будто кому-то выгодно вам помогать, значит, вам это гораздо выгоднее. Мой покойный муж занимался политикой. Я знаю, как работают мозги правительства. Чистые мозги – без тела, которое могло бы считаться с чувствами простых людей.

Гримстер кивнул, частично соглашаясь; и все же она не права: даже мозги действуют не на уровне простого человека.

Миссис Хэрроуэй – высокая и хорошо сохранившаяся – была бодра не по годам; она не боролась отчаянно с возрастом, а вела с ним планомерное сражение, опираясь на здравый смысл и деньги.

– Мы ждем от нее добровольного сотрудничества, – сказал он. – Утрачена очень важная работа профессора Диллинга. Мисс Стивенс единственная, кто может помочь нам найти пропажу. Кроме того, нужно прояснить вопрос имущества, которое она наследует. Полагаю, ей об этом уже известно?

– Известно, и она очень довольна. Ей еще никто не оставлял деньги. И не беспокойтесь по поводу сотрудничества. Жаль с ней расставаться, но все равно к этому шло. Я начинаю ее утомлять. Полгода – максимум, сколько может выдержать молодая женщина в компании старой.

– Старой?

В голосе Гримстера не было и тени фальшивой галантности.

– Мне почти семьдесят.

– А как вы с ней познакомились? – Он знал, что миссис Хэрроуэй в данную минуту решает – нравится он ей или нет. Когда-то, возможно через мужа, она сталкивалась с Департаментом вроде гримстерского, и встреча оставила не лучшие впечатления. Впрочем, лично его решение миссис Хэрроуэй не волновало. Как только он получил задание, большинство его личных чувств отправилось на хранение на привычный склад, где собиралась пыль, мебель и утварь.

– Столкнулись в гостинице во Флоренции. Подружились, и именно я сообщила ей о смерти Диллинга. У бедняжки кончались деньги. Два или три итальянца уже начали обращать на нее внимание. Так что я взяла девочку под свое крыло в качестве компаньонки. – Миссис Хэрроуэй помолчала и продолжила тем же тоном: – Диллинг был ее единственным мужчиной и, как я понимаю, действительно о ней заботился. Мне не хотелось, чтобы второй опыт Лили был связан с каким-нибудь миланским производителем, который будет любить пасту и кьянти больше, чем ее. Мы много путешествовали – не люблю долго оставаться на месте. Вы женаты, мистер Гримстер?

Резкий порыв ветра потряс окно, и Гримстер невольно вздрогнул, словно в комнату ворвался ветер.

– Нет, не женат, миссис Хэрроуэй. – Этот ответ предназначался собеседнице, а про себя он сказал «да» – окончательно и бесповоротно женат на прошлом, и эта холодная любовь не позволит другому человеческому существу его расшевелить.

Миссис Хэрроуэй подошла к двери и нажала кнопку на стене.

– Я просто хочу знать, что за ней присмотрят. В каких-то вопросах она глупенькая, в других – на удивление рассудительна. Диллинг пытался ее учить. И многому научил. Как вести себя и как разговаривать в компании, для которой он ее предназначал. Она немного овладела итальянским и французским, но ум у нее не блестящий. Читать что-нибудь, кроме журналов, ей скучно. Пока Лили уютно и за ней присматривают, она готова просто сидеть и грезить наяву. Что меня вполне устраивает. Интеллектуальных компаний мне с головой хватило с моим покойным мужем.

– Ей будет уютно, – сказал Гримстер, – и за ней присмотрят.

Она пришла в ответ на звонок и представилась Гримстеру. Высокая, очень симпатичная блондинка обладала довольно крупной фигурой, пока что не приносящей хлопот; лет через десять она забеспокоится, начнет соблюдать диету и отказываться от шоколада и кремовых десертов. Держалась Лили хорошо и явно гордилась фигурой. Для знакомства она не пожалела макияжа.

«Интересно, – подумал Гримстер, уже знающий немного о Диллинге, – одобрил бы профессор такой переизбыток?»

Под косметикой кожа на овальном лице была гладкой и загорелой. Красотка, женщина от и до – трудно было поверить, что она принадлежала одному Диллингу. Возможно, правда вскроется, когда начнется разговор. Но, взглянув однажды на такую женщину, ни один мужчина не успокоится. Каре-зеленые глаза, большие упругие губы – и целая череда выражений, сменившихся за несколько секунд на лице Лили, пока она приспосабливалась к Гримстеру и новым обстоятельствам. Во время разговора он с радостью отметил, что на лице постепенно проявилось приятное безразличие – Лили успокоилась. Расслабившись, она стала собой – безмятежной одалиской, ждущей, когда ей скажут, что делать дальше. Ее грудной голос, с не слишком нарочитым налетом аристократичности, был полон невинной чувственности. Она протянула для рукопожатия ладонь – мягкую, широкую и влажную.

37
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело