Выбери любимый жанр

Двуликие (СИ) - Мезенцева Екатерина Юрьевна "Тринити" - Страница 1

1/109
Следующая

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Двуликие

Пролог

Убийца:

- Почему вы расстались с Томом?! – удивленно воскликнула Юля.

- Он сделал мне очень больно… - тихо ответила ей Олеся – моя мечта.

- О Боже, он, что тебя ударил?! – ужаснулась она.

- Да… - она посмотрела на нее с грустной усмешкой. – Ударил равнодушием. Я заплакала, а он сказал, что не любит женских слез. Как будто не имеет к этому никакого отношения! – придурок! Как он мог ее обидеть?!

- Это так по-мужски, - недовольно прокомментировала Юля.

- Нет, по-мужски – это с трепетом и пониманием относиться к любимой девушке! Но если парень не чувствует мою боль, и его не трогают мои слезы, то тогда мне стоит задуматься, имеет ли он вообще какое-либо отношение… Ко мне… - она опустила глаза в пол. – Не понимаю, за что он так со мной…?

Юля обняла ее за плечи.

- Не здесь, - шепнула она ей. – Идем.

Она повела Олесю в туалет. Я, больше не опасаясь, что меня заметят, вышел. Сегодня лент нет, завтра – первый учебный день, они видимо, приходили спросить, во сколько завтра подходить и, задержались, чтобы поболтать.

Да, я на самом деле слышал, как Олеся ругалась с Томом, но я и подумать не мог, что из-за этого они расстанутся. Они часто ругаются, но чтобы так сильно: впервые. Что ж, мне это только на руку, теперь я смогу завоевать ее, пусть не совсем обычным способом… Но девушки ведь любят, когда ради них идешь на крайности, верно? Я же готов ради этой девушки на все! Я люблю ее еще с первого курса. Но она выбрала этого иностранца! Пфф, не знаю уж за что…

Я в последний раз посмотрел на закрытую дверь туалета.

- Моя маленькая девочка, очень сожалею, но сегодня ты не попадешь домой… - я довольно улыбнулся, и поспешил уйти из техана.

Нужно поспешить, мне моей девочке еще сюрприз готовить…

Сем:

Всем привет! Меня зовут Сем Джонфор, мне 18 лет. Расскажу вам немного о себе, чтобы вы представляли, с кем будете иметь дело в течение всей книги.

Я жил в Бостоне вместе с отцом, его зовут – Тони Джонфор. Они с мамой развелись, когда я был еще маленьким (мою маму звать – Глорией), но мы с ней не общаемся. Я даже не знаю, где она. Папа сказал, как только она получила на руки бумажку о разводе, чмокнула меня в лоб и ускакала, сказав:

- Я скоро приеду за тобой, Семми…

Но я ее так и не видел, тогда мне было 5 лет, я помню все смутно, только со слов папы. А он стал пить, видимо, не выдержал, что мама бросила его на кого-то по-богаче, как он выразился. Нет, он хороший, и я его люблю, просто он очень часто пил, иногда срывался на мне, но на утро он ничего не помнил, я не рассказывал ему, потому что он еще бы больше себя возненавидел. Я, как прилежный сын, ходил в школу, учился. Там и познакомился со своим лучшим другом – Алексом. Но на тот момент мы ненавидели друг друга. Он был из богатой семьи, у его родителей свой бизнес, а он, как я тогда думал, просто их избалованный сынок. Он постоянно задирал меня из-за моей внешности, еще бы…

Я поднялся с постели и посмотрел на себя в зеркало. На меня смотрел ребенок лет 15-ти. Брюнет, волосы подстрижены в форме шапки, то есть, они прикрывают мне шею и уши, длинная челка закрывает пол лица, не знаю почему, но мне так нравиться. Чтобы я не делал с волосами, они всегда взъерошены и стоят, чуть ли не торчком, я уже и гелем их укладывал и воском, но ничего не помогает! Максимум на час-два и все! У меня большие миндалевидной формы глаза, такое чувство, что я постоянно напуган и из-за этого они такие. Глаза… Вот тут сложно… Они у меня непонятного цвета. Нет, вообще они зеленые, но в зависимости от настроения, они очень быстро меняют свой оттенок. Если я злюсь или радуюсь, то они становятся ярко-зелеными, чуть ли не светятся, если я спокоен, то они просто болотные, если я грустный, или не дай боже в депрессии – темно-зеленые, а если напуган, то – зелено-серые. Вот такой вот я чудак. Еще у меня маленький острый носик. А губы пухлые… Сам по себе я очень маленький – рост всего 156, немного худощавый, но у меня длинные ноги. На щеках ямочки, когда я улыбаюсь, они очень очевидно проступают, а так еле заметны. Голос у меня чистый, звонкий, высокий, если захочу, многие услышат меня, даже в толпе, если все будут кричать. Взгляд теплый и открытая улыбка. И вообще я очень веселый, шебутной и открытый для общения, и не скрываю этого. Короче, представили, да? И как тут не задирать и не дразнить меня девчонкой? Верно, никак, особенно в школе, вот и Алекс не сдержался.

Мы долгое время ругались, язвили, подкалывали друг друга, даже дрались пару раз. Я хоть и мелкий, но верткий и благодаря длинным ногам, быстро бегаю, Алекс узнал это на собственной шкуре. Короче, мы бы еще долго пытались довести друг друга до белого каления, но как-то раз, когда Алекс опять с кем-то подрался (на меня даже не смотрите, я – белый и пушистый, но мне удалось слинять, говорил же верткий), его отец дал ему такую затрещину, что даже мне поплохело. Он орал на него, обзывая лоботрясом и бездельником, что из-за него, ему (отцу) пришлось отменять очень важное совещание и переться в школу, чтобы разбираться с его проблемами. Я, честно, был поражен. Нет, я все понимаю, мы с Алексом вроде как враги и я должен радоваться, что его так отчитывают за драки в школе, по крайней мере, теперь он, может быть, отстанет от меня? Но мне стало его жаль… Он ведь отец! Он - опора и поддержка семьи! Он должен подавать пример сыну, каким должен быть настоящий мужчина! А если он будет орать на него просто так, да еще и руки распускать, то чего же он тогда ждет от своего сына?! Он поступает в точности, как и его отец…

На следующий день, я попытался поговорить с Алексом, как-то подбодрить, сказать, что его отец не прав. За это получил фингал, что ж, признаюсь, попер напрямую на больную мозоль… Но с этого дня, Алекс больше меня не трогал. Сдружились мы в 5 классе, тогда его отец снова за что-то орал на него. Я вступился за Алекса, прям там, говорил то, что думаю о его методах воспитания, мне было плевать, что я лезу не в свое дело. Он попытался отмахнуться от меня, но я взял Алекса за руку и просто увел его. В тот день мы долго с ним разговаривали, хоть и не сразу, но он пошел на контакт со мной. С того дня, он стал ходить за мной, словно хвостик, еще не понятно, кто кого защищал… Он вроде больше меня и сильнее, но нуждался во мне, словно маленький ребенок. Приходил к моему классу, как только звенел звонок на перемену, мы вместе ходили в столовую, вместе ходили домой, а потом (когда ему уже можно было водить), он подвозил меня домой. Я знал, что такое, когда тебя не понимают, ведь мой отец, даже не интересуется как у меня дела, поэтому я решил не отталкивать его. Мы стали друзьями, да такими, что, когда выпустился Алекс: все вздохнули свободнее, а через год – я, вообще: молились всем Богам, чтобы мы не вернулись обратно в школу. Алекс был старше меня на год.

Но он не стал никуда поступать, ждал меня этот год, пока я не выпустился. Устроился работать в кафе, напротив моего дома, чтобы я заходил к нему после школы. У него был план, сказал, что родители совсем допекли его, и он хочет уехать. Я расстроился, не хотел терять друга, но он сказал, что мы уедем вместе, ведь меня тут все равно ничего не держит.

Он был прав, в последние годы учебы, отец совсем запился, прекратил нормально работать, денег катастрофически не хватало, и если бы не Алекс, то я бы ходил голодом. Я первое время не брал у него денег. Стеснялся, да и не мог я взять их! Это выше моих принципов! Но Алекс сказал, что он мне друг, и он должен мне помогать. Я с горем пополам сдался, но для себя решил, что потом все верну.

У Алекса был простой план, уехать подальше, а лучше прямо из Америки, чтобы родители не докучали, поступить куда-нибудь и работать там же. Я согласился и поставил условие, что профессия должна быть творческой, иначе, я быстро заскучаю, он согласился.

Отца было трудно уговорить, ведь я еще не совершеннолетний, как и Алекс, но когда он услышал, что я хочу поступить в художественную школу, недавно открытую в России, то согласился, а я еще добавил, что там обучают сразу 3-ем профессиям: фотограф, ювелирный дизайн, живопись. Он на меня чуть ли не руками замахал и из дома не выгнал, чтоб я уже ехал туда. И ведь не объяснишь, что билеты только на завтра. С нами, как с несовершеннолетними, поехала мама Алекса, она была не против его плана, видимо, поняла, что иначе совсем потеряет сына.