Оборотень - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 27
- Предыдущая
- 27/101
- Следующая
Возле барака раздавались истошная брань, крики, стоны; перемешалось все – мат, проклятия, мольбы о помощи, взвизги, треск переломанных костей, чавканье кровавых внутренностей, вываливающихся из распоротых животов… Хрыч, вооружившись длинной финкой, окруженный кодлой верных ему зеков, словно король верными вассалами, вклинился в самую гущу драки и резал, резал, резал всех, кто стоял на стороне Варвара.
– Бей сук! – орал он в обезумевшую толпу, а сам обдуманно и взвешенно наносил удар за ударом. Вору в законе даже в такой ситуации не пристало терять хладнокровие.
Тимофей Беспалый равнодушно взирал на побоище, стоя на сторожевой вышке. «Началось!» – подумал он. Ему пришла в голову мысль, что если бы он сейчас не был начальником колонии и не имел бы охраны из автоматчиков, то наверняка принял бы участие в кровавой разборке.
Капитан Морозов вопросительно смотрел на полковника Беспалого.
– Что будем делать, товарищ полковник? Может, все-таки разнять их?
– О чем ты говоришь, Пингвин? Еще рано! Ты хочешь лишить зеков удовольствия, а меня такого неповторимого зрелища?! Я тебе никогда не прошу, если оно так быстро закончится. Ты только посмотри, какие у нас в стране богатыри! Из них прямо каждый Илья Муромец да Алеша Попович! Сколько удали, сколько куража! Можно только позавидовать. Знаешь что, Пингвин, ну вот, ей-богу, если бы не мои полковничьи погоны, сам бы бросился в эту свалку. Жаль, что среди них немало людей, с которыми я не знаком лично, но кое-кого я все же знаю. Вон видишь того долговязого мужика с длинной заточкой? Когда-то он у меня был в этом лагере – лет пять назад. Хочу тебе сказать, что вор он авторитетный, такие, как он, не сдаются. Но и мы должны помнить слова вождя товарища Сталина: если враг не сдается, его уничтожают! Эх, какие все-таки удальцы наши уголовнички! За воровскую идею они согласны не только шкурой пожертвовать, но и жизнь отдать. Сейчас между суками и ворами начнется такая война, что только Держись!
Хрыч по всем правилам военного искусства развернул свою кодлу и широким фронтом пошел на дрогнувшее воинство Варвара, лишившееся своего «главнокомандующего». Беспалый понимал, что еще немного, и людей Варвара прижмут к колючей проволоке, а там вырежут всех до одного. Зеки из других бараков внимательно следили за ходом сражения, понимая, что именно в эти минуты должен родиться новый вожак.
– Пальни-ка в воздух! – обратился Беспалый к молоденькому сержанту.
Тот ждал этой команды, его указательный палец терпеливо лежал на спусковом крючке.
Очередь была короткой. Кашель автоматных выстрелов заглушил ругань.
Драчуны тут же остановились и мгновенно разбежались в разные стороны.
– Теперь они, бляди, стрелять надумали! – завопил Хрыч. – Назад, братва! Все, хватит с этих пидоров!
Кодла Хрыча, подчиняясь приказу своего главаря, отступила к бараку, оставив у заграждений недобитых врагов.
Вечером Хрыч организовал сходняк, на который сошлось с полсотни авторитетнейших воров, за каждым из них стояло по целой команде урок. Помолчав с минуту и выдержав испытывающие взгляды собравшихся, Хрыч тихо и спокойно начал:
– Вертухаи устроили нам мышеловку. Всем ясно, что они не желают сами пачкаться в крови и хотят, чтобы мы сами перегрызли друг другу глотки. Мозга за мозгу заходит – это надо же додуматься, чтобы в одну зону собрать несколько сотен паханов. Такое мог придумать только дьявол или чекист со стажем…
– Или вор в законе! – громко вставил прибывший только в тот день утром зек – татарин лет сорока с изборожденным морщинами сухощавым лицом и пронзительными черными глазами. – Я нашего нового «кума» – Тиму Беспалого знаю уже четверть века. Он из беспризорников, как и я. Мы с ним в Москве воровали.
Когда– то он имел кликуху Удача. Видно, удача ему и впрямь улыбнулась, – вона, в полковники ГБ выбился, «кумом» стал… Офигеть можно. Просто в голове не укладывается.
– А сам-то ты кто? – грозно поинтересовался Ефрем. – Ежели ты с Беспалым дружбу водил, кто знает, может, и ты ссученный?
– Мулла мое погоняло. Может, слыхал? – спокойно ответил татарин.
– Слыхали о таком, – вразнобой отозвались зеки. – Авторитетный вор!
Видно, Удача действительно настоящая сука, если поменял понятия на кусок кремлевского сала.
– И я Тимоху знавал! Мне он никогда не нравился! – высказался стоявший справа от Хрыча плешивый вор с погонялом Вареный. – Я с ним чалился на Соловках. Так он и там в чести у «кума» был!
– Видать, в НКВД сумели перековать бывшего карманника! – проговорил высохший, как корень старого дерева, вор лет шестидесяти. – Я его тоже немного знаю. Он всегда был себе на уме. Так что он запросто мог додуматься свести нас в одном месте и устроить кровавую баню.
Хрыч обернулся и посмотрел на свою кодлу. Он выиграл кровавое побоище, так с какой стати должен уступать в словесных баталиях?
– Бродяги! – Он слегка повысил голос. – О Тимохе мы с вами еще успеем переговорить, но сначала мы должны определиться с порядком на зоне и не резать друг друга. Мы воры в законе, а не беспредельщики! Все мы тут с вами авторитетные люди, за каждым стоит немало уркашей, но править на зоне должен кто-то один. Иначе закона не будет вообще, потому что в одной берлоге не то что десяток – два медведя не уживаются!
Хрыч сделал паузу. Никто не отважился его перебить, и он понял, что отныне его слово для остальных будет законом.
– Каждый из нас имеет право быть первым. Но так сложилось, а может, так определил Бог, что паханом здесь должен быть я! Я завоевал это право своей кровью. И клянусь, что готов драться дальше, если кто-то не согласен со мной!
– Бродяги! – проговорил в наступившей тишине Мулла. – Хрыч дело говорит. Порядок на зоне должен быть. Если его не будет, то мы и вправду перережем друг друга на радость чекистам: они ведь этого и хотят. А Хрыч действительно заслужил право быть паханом на этой зоне. Каждый из нас видел, как он умело сражался за свое дело. Варвар сам нарвался на пику. Хрыч спокойно разобрался с обидчиком, не уступив ему ни в чем, а на такой подвиг не у каждого хватит духу. Давайте решим все по-людски, всем миром. Мы с вами достаточно нахлебались хозяйской пайки каждый в своей зоне и знаем, до чего она может быть горькой. Не хотелось бы ее хлебать здесь вместе с кровушкой. Сколько же будет продолжаться резня между зеками? В тридцатые уркачи резались с жиганами. В войну законные резались с «автоматчиками» и суками, а теперь дошло до того, что урки пойдут друг на друга. Я против этого, бродяги, – уж лучше отрубить себе пальцы, чем поднять руку на такого же законного, как ты сам! Вспомните же наши понятия, люди, когда-то мы не имели права даже замахнуться на вора в законе, а сейчас за полчаса было порезано пятнадцать воров.
- Предыдущая
- 27/101
- Следующая
