Побег - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 93

• Предыдущая
• 93/130
• Следующая

Ребята бросились в дом, а Беспалый подошел к старику и зажал его густую бороду в кулак.

– Вот что, дед, я вижу, ты с майором семьями дружишь. Может, ты ему еще и жопу подтирал в младенчестве, ну а мне с тобой вспоминать нечего. Так что я без церемоний… Говори, старый пень, кто у тебя гостевал?

И тут Елена бросилась к Беспалому и попыталась разжать ему пальцы. Тот, не повернув головы, левой рукой наотмашь врезал ей по щеке. Она так и отлетела в сторону. Глаза отца Потапа сверкнули.

– Не надо было, подполковник, так с ней. Меня бы пытал. Она-то тут ни при чем.

– Ах, вот как заговорил. Значит, соврал ты мне, дед! Божьего суда-то не боишься?

– Я не боюсь, – тихо произнес Потап. – Я уже свое отгрешил и за все покаялся. Моего покаяния на многих бы хватило.

– Так кого ты укрывал в своем доме, богомолец хренов?! – заорал Беспалый, теряя терпение.

Из глубины дома донесся радостный голос Гринько:

– Есть, товарищ подполковник! Есть!

Сержант Гринько высунулся из окошка и продемонстрировал Беспалому сапог. Подполковник сразу узнал эту обувку: в таких кованых сапогах на толстой кожаной подметке топтали зону его подопечные. Сомнений быть не могло: этими сапогами его снабжал закрытый кожевенный комбинат Министерства обороны, который уже года три не получал госзаказ и тачал левые партии – в том числе и беспаловские… К тому же каждая пара имела свой серийный номер.

– Проверь, Гринько, номерок – там, под стелькой! – После некоторого усилия сержанту удалось отодрать накрепко приклеенную стельку.

– ПБ-5645-96!

– Ага, девяносто шестого года партия! – довольно произнес Беспалый. – Я как раз этим субчикам их и выдал. Все сходится!

У него бешено заколотилось сердце. Горячо! Уже горячо! Он чуял свежую кровь раненого зверя! Отшвырнув от себя Елену, Беспалый бросился к старику.

– Ну что теперь, старый хрен, будешь говорить? Здесь был Варяг? Он у тебя, значит, залег – и ты его вылечил, подлюка? Говори! – Беспалый вырвал из кобуры свой старенький ТТ и сбросил предохранитель. – Я не шучу, дед! Считаю до трех – если не скажешь, кто у тебя гостевал в доме – я… ее пристрелю. Прямо у тебя на глазах!

В глубоко запавших старческих глазах появились слезы.

– Боже ты мой, что же делать? – прошептал он. – Ну, хоть меня пристрели – ее не тронь.

– Уж нет, сука! – Беспалый понял, что нащупал слабую струну. – Тебя оставлю жить. А ее прямо на твоих глазах… прямо на твоих глазах… Скажу вон этим бугаям – они ребята горячие, у них увольнительных уже три месяца не было, по бабам изголодались. Я им кивну, и они твоей Елене юбку задерут до пупа и тут же на этом крылечке по очереди. А ты будешь на это смотреть, понял? Ты этого хочешь, дед?

По Потаповым щекам текли слезы.

– Грех беру на душу тяжкий. Грех тяжкий. Прости ты меня, Егор Сергеевич, малодушного, прости, родимый! – Он перевел дыхание. – Ладно, твоя взяла. Скажу. Да, был человек. Из колонии он бежал. Пожил, пожил и ушел. Куда – не знаю, вот тебе крест, не знаю!!!

Беспалый дрожал от возбуждения.

– Ни даже словом не обмолвился? В какую хоть сторону подался – на юг, на запад, на…

– На восток ушел, – прохрипел старик, присев на крыльцо. – На восток, в Сибирь подался. – Беспалый рассмеялся недобрым смехом.

– Ты мне мозги не крути, дед! Ни в какую Сибирь он податься не мог. Отсюда до Урала и после – сплошные ГУИНовские зоны да пограничные запретки. На каждом шагу – то база ВВС, то погранзаставы. Он же не мудак – на патрули переть!

– Ну, ей-богу, не знаю, полковник, вот тебе крест. – Беспалый глянул в окно, из которого все еще торчала голова Гринько.

– Дальше, ребята, там ищите. Еще что-то должно быть! Расковыряйте все – стены, пол!

Вдруг из леса на полянке перед домом показался мужичок в старенькой офицерской рубашке цвета хаки.

Став свидетелем непонятной сцены, он не знал, что делать: то ли броситься назад, то ли вмешаться.

– Ты кто? – пролаял Беспалый, наставляя на него свой ТТ.

– Я… это… за вами. Меня майор прислал… – пролепетал мужичок. – Я на «уазике» за вами приехал с вертолетной площадки…

– А! – обрадовался Беспалый и тут вспомнил, что хотел выяснить. – Вот что – иди к своему «уазику» и жди нас. Мы мигом!

С криком: «Панаев! Выйди, пригляди за хозяевами!» – Беспалый ринулся в дом, бегло оглядел переднюю горенку, понимая, что тут на виду он вряд ли что обнаружит, вбежал в спальню и там уж сам, точно вшивый сержантишка-срочник, стал ворошить девичью постель, щупая подушку, пододеяльник, потом сдернул простыню и вдруг увидел на матрасе несколько желтоватых клякс с четко очерченными краями – аккурат в середине, под жопой. «Она с ним еще и е…лась!» – злобно подумал Беспалый, полез под матрас, пошарил там, потом повернулся к полкам с книгами и принялся шуровать там…

За спиной послышались шаркающие шаги.

– Ну что ты лазаешь? – печально спросил отец Потап. – Ничего же нету!

Тут Беспалый не выдержал и, достав из кобуры ТТ, дважды выстрелил в деда. Два кровавых фонтанчика плеснули из груди старика, и на его серой рубахе тотчас расползлось темное пятно. Отец Потап осел на пол. Беспалый наклонился над ним. Старик был мертв.

На выстрел прибежали Гринько и Панаев. За ними – Елена. Женщина страшно закричала и упала на колени рядом с трупом. Не обращая на нее внимания, Беспалый прорычал:

– Ребята, обыскать тут все!

– Мы уже, – пробурчал Панаев, косясь на убитого.

– Еще раз! – гаркнул Беспалый. – Пока не найдем, отсюда не уйдем! В книгах смотреть! – Он схватил Елену за руку и, с силой дернув вверх, поднял ее на ноги. – А теперь ты, стерва, будешь говорить. Дед мне не все рассказал. Видно, память на старости лет затуманилась. У тебя-то, надо думать, с памятью полный порядок?

Тем временем сержант Панаев брал с полок книги одну за другой и перелистывал каждую страницу. И вдруг из томика Пушкина выпала открытка. Панаев нагнулся и поднял ее с пола: на цветной фотографии был изображен памятник Петру Первому в Петербурге. Сержант перевернул открытку – и ахнул.

– Что там? – заинтересовался Беспалый. Панаев махнул открыткой.

• Предыдущая
• 93/130
• Следующая