Слово авторитета - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 12

• Предыдущая
• 12/121
• Следующая

Здание, где хранилось оружие, расположенное в районе Текстильщиков, больше напоминало средневековую крепость, чем гражданское строение. Невысокое, всего лишь в три этажа, выкрашенное в белый цвет, оно запросто могло бы сойти за рабочее общежитие, если бы не высокие каменные стены, поверх которых была закреплена колючая проволока «егоза» и пропущен ток высокого напряжения. Но даже если допустить, что смельчак способен взобраться на каменную твердыню, то он непременно должен будет свернуть себе шею, прыгая почти с семиметровой высоты. Для усиления по углам территории были установлены четыре вышки, на которых в три смены несли вахту служивые ВОХРа.

За стенами привычная обстановка: гараж на пару десятков машин, немного в стороне котельная, да вот еще банька. На территории порядок, какой может быть только в военных гарнизонах, где руководство привыкло считать, что начало боевых задач берет точку отсчета с безукоризненно подметенного плаца. Все свидетельствовало о том, что порядок здесь не только любят, но и ценят. А подобная привычка чаще всего вырабатывается у тех, кто половину своей жизни провел в воинских частях.

Чуть разочаровала лишь аккуратно вскрытая консервная банка. Она лежала на самой середине асфальтовой дорожки, бросая вызов принятому здесь порядку, и каждый, кто проходил мимо, осторожно обходил ее стороной, как будто бы опасался, что под тонкой жестью может прятаться полкило тротила.

Начальник следственного отдела МУРа полковник Крылов не дошел до мозолившей глаза банки всего лишь шаг. Неожиданно он остановился и, повернувшись к мужчине лет пятидесяти, спросил:

– Значит, никаких следов?

– Так точно, – ответил тот. Выглядел он виновато, как будто был уличен в двух десятках вооруженных ограблений. – Я говорил с ним… Он утверждает, что они были в масках.

Начальника управления ВОХРа звали Валерий Петрович Абрамов. Только в прошлом году он вышел в отставку и справедливо полагал, что эта работа будет неплохим подспорьем к подполковничьей пенсии. Но кто бы мог подумать, что совсем бесхлопотная должность может принести столько неприятностей: полгода назад разодрались два вохровца и едва не перестреляли друг друга из табельного оружия. А в этот раз помещение украшает парочка остывших трупов, да еще вот похищено несколько ящиков со снайперскими винтовками да три ящика с пистолетами «ТТ».

Валерий Петрович обратил внимание на то, что седых волос у него заметно прибавилось. И это всего лишь восемь месяцев работы! Кто бы мог подумать, что его прежняя должность заместителя начальника по тылу по прошествии года покажется тепличным местечком.

– Может, он кого-то узнал?.. Всякое бывает, – спросил полковник, сурово посмотрев на Абрамова, изрядно вспотевшего. Утро начиналось скверно, теперь понятно, почему всю ночь его мучили кошмары.

Валерий Петрович достал платок и бережно промокнул мокрые виски. Посмотрел на ткань. На тонком хлопке обозначились два неровных влажных пятна. Начальник ВОХРа волновался так, словно на него собрались повесить парочку нераскрытых убийств.

– Никого не узнал, говорит, что все они были в масках. Накостыляли ему, связали, но убивать не стали. Видно, пожалели, старик все-таки, – сделал несмелое предположение Абрамов.

– Понятно, – качнул головой полковник, давая понять, что ответом удовлетворен.

Перешагивать консервную банку Геннадий Васильевич не стал. Примерившись носком ботинка, легонько поддел ее, и жесть, словно обрадовавшись, весело забренчала, пока не закатилась в придорожный куст боярышника.

Там ей и место.

У самого входа молоденький следователь снимал показания у пожилой уборщицы, которая первая натолкнулась на трупы. Женщина энергично размахивала руками, без конца охала, и у каждого, кто становился свидетелем этой сцены, невольно закрадывалось подозрение, что старушка была главным действующим лицом смертоубийства.

У входа в служебное помещение дежурили два безусых сержанта. Наверняка они пришли в органы вчера, ну самое большее неделю назад. Но на их серьезных лицах было написано, что едва ли не каждое дежурство им приходится иметь дело с трупами. В их обязанность входило не пускать никого из посторонних, и на каждого, кто приближался ближе десяти метров, они смотрели отчужденно, как на возможного преступника.

Полковник подавил в себе улыбку и в сопровождении Абрамова направился к зданию.

– Значит, один труп на первом этаже?

– Да, вон в той комнате, – виновато произнес Абрамов.

– Ладно, давайте посмотрим.

Убитый сидел за столом, положив стриженую голову на руки, как раз напротив двери. Его вполне можно было принять за спящего, если бы не крохотное отверстие в середине затылка. Кровь вокруг раны уже запеклась, и короткие русые волосы, слипшись, торчали во все стороны.

Здесь же, у самых ног, с метром в руках суетился эксперт. Он напоминал портного, который снимает мерку на костюм. Но самое большее, на что мог рассчитывать убиенный, так это на крепкий сосновый гроб.

– Что можешь сказать? – спросил полковник, когда эксперт наконец распрямился.

– Смерть наступила примерно три-четыре часа назад… Стреляли с близкого расстояния. Я так думаю, что с сантиметров пятнадцати стреляли, не дальше. Наблюдается огромное количество гари, порох…

– Гильзу нашли?

– Да, – сказал эксперт.

– Что-то еще ценное обнаружили, скажем, следы, отпечатки?

– Все было сделано очень чисто. Такое впечатление, что стрелял профессионал или, во всяком случае, человек, который неплохо знает свое дело.

– Понятно, – безрадостно протянул полковник.

На столе перед убитым – прошлогодний «Огонек». В плане просвещения информация безнадежно устарелая, но вполне приемлемая для того, чтобы хоть как-то скрасить унылые часы дежурства. У посиневших пальцев спичечный коробок, наполовину открытый. Под ладонью надломленная спичка, один конец которой остро заточен и слегка смят. Ага, похоже, что она выполняла роль зубочистки. Значит, накануне убийства произошел самый последний ужин в его жизни. Немного подальше чашка кофе, на донышке застыла кофейная гуща. На фарфоровых стенках крупицы сахара. Похоже, что покойник очень мирно перелистывал журнальчик и ковырялся в зубах спичкой в то время, когда убийца подкрадывался к нему со спины. А ведь путь тот прошел немаленький, метров десять, и за этот отрезок он ничем не выдал своего присутствия. Убийца не стукнул дверью, не чихнул, передвигался бесшумно, под ним не скрипнули даже половицы. Но не мог же он добраться до охранника по воздуху. Во всяком случае, подобное в мировой практике пока не случалось.

– Как же все-таки так получилось, что посторонних не заметили с вышки? – спросил полковник, оторвав взгляд от застывших пальцев покойного.

– Понимаете, я на этой должности не так давно, – мялся начальник ВОХРа, усиленно разглядывая носки своих ботинок, – признаюсь, опыта у меня маловато. Действительно, на этих вышках должны были дежурить, но буквально часа за два позвонил один из дежурных и сообщил, что у него умер тесть, а другой слег с температурой. Замены за короткое время я им подобрать не успел. А с остальных вышек заметить посторонних было невозможно. Здание мешает… И надо же такому случиться, что в этот день произошло ограбление! – уныло воскликнул Абрамов. – Конечно, если бы они были на вышках, то наверняка бы заметили преступников! Как они только пронюхали… Да мы и сами удивились, когда нам снайперские винтовки сдали на хранение, – добавил он.

– Ладно, пойдемте дальше, – проговорил полковник.

Геннадий Васильевич вышел в коридор. На лестнице в грязном темном халате шуровала тряпкой бабка лет семидесяти. Ее тощее лицо напоминало печеное яблоко, такое же темно-желтое, а сморщенная кожа напрочь была лишена всех живительных соков. Ее мало интересовали драмы, происходящие в здании, и она терпеливо отрабатывала аванс, выданный накануне.

На влажной черной тряпке, возможно, оставались последние улики.

• Предыдущая
• 12/121
• Следующая