Мауи и Пеле держащие мир - Розов Александр Александрович "Rozoff" - Страница 187

• Предыдущая
• 187/306
• Следующая

Вот такую ознакомительную речь произнес бизнесмен Джон Саммерс, он же — Корвин, штаб-капитан специального авиа-отряда Народного флота Меганезии.

Сперва туземцы не очень поверили, но уже через пару дней они познакомились с командой «Kraken Kraal», и по каким-то своим критериям заключили, что директор Саммерс говорил честно, и все будет происходить примерно так, как он объяснил. Конечно, до настоящей дружбы с новыми соседями было еще далеко, но симпатия уже стала появляться. А на следующее утро, 9 января, в лагуну Фараулепа через южный гейт в барьере атолла один за другим вошли четыре корабля, каждый более 300 метров в длину…

…Эти четыре корабля увидел с воздуха подполковник Томпсон, подлетая к Фараулепу после обеда. Тренированный взгляд разведчика мгновенно определил, как сложилась судьба этих кораблей. Они были из числа недавних жертв странных морских пожаров. Точнее — из числа целей, пораженных неким точечным зажигательным оружием, менее мощным, чем то, которое поразило супертанкер «NK-14» в Апра-Харбор. Поэтому, четыре корабля выгорели слабее, и не рассыпались по швам, а остались наплаву. Теперь кто-то подбирал их в океане, и буксировал на Фараулеп, видимо, для разделки. Каждый такой корабль, это примерно сто тысяч тонн стали…

Томпсон задумался о том, как протащили суда с такой осадкой через явно не очень глубокий фарватер гейта, ведущего в лагуну, но его отвлек голос, прозвучавший в наушниках.

— Тон-тон! Диспетчер гидроаэродрома «Kraken Kraal» вызывает FRIB с фиолетовым крылом.

— Фиолетовый FRIB на связи, — отозвался Томпсон.

— Приветствую, фиолетовый FRIB, — сказал диспетчер, — назовитесь для журнала.

— Я подполковник Томпсон из США, сейчас нахожусь в отпуске.

— Еще раз приветствую, подполковник. Я поведу вас на лэндинг. Вы готовы?

— Готов, жду указаний.

Томпсон принципиально решил «не шифроваться». Какой смысл? Во-первых, как он успел убедиться, в этой акватории (уже де-факто подконтрольной Конвенту) к североамериканцам относились нормально (несмотря на войну). Во-вторых, как он, опять же, успел убедиться, INFORFI (спецслужба Конвента) уже ввела здесь сеть контроля и идентификации личности подозрительных иностранцев. Прямо в аэропорту острова Гранд-Йап улыбчивая девчонка в шортиках и топике с яркой надписью «туристический TV-канал» на бейсболке, прицелилась фотоаппаратом и «щелкнула» подполковника на сходе с трапа. Не только его, а вообще всех прилетевших, одного за другим. В следующие дни подполковник пару раз отмечал, что его «узнают в лицо» люди, с которыми он точно никогда не знакомился. Даже тот мальчишка в салуне на атолле Волеаи явно знал, кто прилетел на этом FRIB с фиолетовым крылом…

…А тут, на атолле Фараулеп, оказался достойный диспетчерский сервис. «Эфирный визави» подполковника давал четкие команды в военном стиле, будто вел на лэндинг не дельтаплан в лагуне, а палубный истребитель при возвращении на родной авианосец. Томпсона настолько заинтересовала личность этого авиадиспетчера, что после приводнения у пирса, и короткого обмена приветствиями с парнем (кажется, индусом), выполнявшим функции швартовочного матроса, подполковник поинтересовался возможностью заглянуть на диспетчерскую башенку. «Такая возможность имеется» (ответил матрос — индус). Башенка была рядом — новые хозяева восстановили на старом месте японскую бамбуковую вышку наблюдения за воздухом. Самое простое решение, поскольку на железобетонном блиндаже даже сохранились площадки под опоры именно такой стандартной вышки. Поднимаясь по простейшему трапу на главную площадку, американский офицер ожидал увидеть за диспетчерским пультом германца (еще в воздухе, в ходе разговора, он отметил акцент собеседника). И, в общем, почти не ошибся.

…Почти — в смысле, что на площадке был не один германец, а двое. Собственно за пультом находился молодой мужчина, вероятно этнический баварец «без особых примет», а рядом за маленьким столиком, снабженным электроплиткой, варила кофе девушка «со скандинавским уклоном», вероятно «hummelfreulein» (уроженка Гамбурга), но пока это были догадки…

— Томас Томпсон, подполковник, 390-е авиа-крыло 7-го флота, — представился американец.

— Рикс Крюгер, обер-лейтенант, морской спецназ Бундесвера, — ответил баварец.

— Брюн Брейвик, фельдфебель оттуда же, — добавила вероятная уроженка Гамбурга.

— Гм… — с интересом произнес Томпсон, — …А диспетчерский стиль американский.

— Видите ли, подполковник, — сказал Рикс Крюгар, — мы тренировались на американской базе в Джибути, а потом еще год работали вместе с вашим контингентом в Йемене.

— Ясно, обер-лейтенант. А что бундесвер делает здесь, если это не военная тайна?

— Бундесвер здесь ничего не делает, подполковник. А мы с Брюн оказались здесь потому, что разошлись во мнениях на некоторые вопросы со штабом операции «Непреклонная свобода».

— Со штабом международных сил в Адене? — переспросил американский подполковник.

— Да, если за последний месяц штаб никуда не переместился. Видите ли, мы уехали оттуда на рождественские каникулы в Сомали, совместив с этим, в некотором роде, медовый месяц…

— …И, — добавила Брюн Брейвик, — мы решили, что возвращаться в Йемен нецелесообразно. А какими судьбами здесь вы, Томас? С чем связан такой странный выбор места для отпуска?

Подполковник Томпсон улыбнулся.

— Мне кажется, Брюн, что Микронезия менее странное место для отдыха, чем Сомали.

— Из Сомали, — ответила она, — есть воздушные мосты куда угодно, включая Океанию.

— Понятно, — сказал американский подполковник, который много слышал про контрабандную авиацию, летающую из сомалийского Пунтленда, — а здесь у вас хорошая работа?

— Да, — она улыбнулась, — гораздо лучше, чем воевать в Йемене за Талибан против Махди.

— А здесь вы за кого и против кого воюете?

— А вы, Томас?

— Гм… Я вижу, Брюн, что вы за словом в карман не лезете.

— Да. Один-ноль в мою пользу, не так ли? А хотите кофе, Томас?

— Спасибо, Брюн, я с удовольствием выпью чашечку. А можно еще вопрос?

Уроженка Гамбурга переглянулась с баварцем.

— Как ты думаешь, Рикс, ничего, если мистер Томпсон задаст еще один вопрос?

— Я думаю, ничего. В крайнем случае, мы извинимся и не ответим.

— ОК! — она кивнула, — Спрашивайте, Томас.

— Вопрос простой. Вы бросили армию потому, что вам надоело воевать за Талибан под видом защиты свободы, или по какой-то другой причине?

— Причина, — ответила Брюн, — моя фамилия, которая мне нравится, и Риксу тоже.

— Брейвик… — произнес подполковник. — …Андерс Брейвик, норвежский стрелок 2011 года.

— Да. Но мы с ним даже не родственники. Фамилия распространенная. Мой прадед родом из Норвегии, из города Брейвик, того, что в округе Фрисдал. А есть еще три города Брейвик.

— Тогда я не понимаю, в чем проблема.

— Я же вам сказала: в фамилии. Кстати, держите, ваш кофе.

— Спасибо, Брюн… — подполковник взял кружку с ароматным кофе и сделал глоток… — Мне, наверное, изменяет проницательность, но я пока не понял сути дела.

— Суть в том, что Рикс и я так хорошо познакомились, защищая непреклонную свободу, что решили пожениться. И тут штаб потребовал, чтобы я взяла его фамилию. Я ничего не имею против фамилии Крюгер, но какого дьявола?

— Ваша фамилия кого-то раздражала? — предположил Томпсон.

— Да. Марокканцев. Или «германцев с марокканскими предками». Из штаба намекнули, что я должна сменить анти-исламскую фамилию Брейвик на толерантную фамилию Крюгер. Мы с Риксом решили: раз так — к дьяволу формальную женитьбу, но было поздно. Штаб сообщил в Берлин, и там решили сделать из нас символ нового шага к полной толерантности в армии.

• Предыдущая
• 187/306
• Следующая