Доктор Данилов в сельской больнице - Шляхов Андрей Левонович - Страница 51

• Предыдущая
• 51/58
• Следующая

Настроение моментально улучшилось, а раз так, то можно было позволить себе небольшой праздник. По дороге Данилов купил пол-литровую бутылку водки, двухлитровый пакет томатного сока и головку чеснока. Здесь, в Монаково, за неимением холодильника он привык покупать всего мало.

— Еще бы приятную компанию, — озвучил вслух свое заключительное желание Данилов, осторожно спускаясь с обледенелого магазинного крыльца.

Если уж начало складываться хорошо, то так и продолжится: на подходе к общежитию он услышал рокот тяжелого металла, а именно «Still Loving You» «Скорпионов» («Still Loving You» — рок-баллада, ставшая визитной карточкой легендарной немецкой рок-группы Scorpions, выпущенная в альбоме «Love at First Sting» в 1984 г.). Это означало, что приятная компания сегодня не работает, уже проснулась и отдыхает.

С бывшим начальником Данилов столкнулся в магазине. Олег Денисович выглядел хорошо — помолодел лет на пять, если не больше, даже вечные круги под глазами исчезли.

— Как там у вас дела?

— Как обычно и даже чуточку хуже, — ответил Данилов. — Наталья Геннадьевна вот-вот уйдет, новых кадров нет и не предвидится.

— Они в свое время малость воспрянули духом, когда пошли переселенцы, — злорадно сказал Олег Денисович, имея в виду администрацию ЦРБ. — Думали, что все проблемы решились. Но волна быстро схлынула, и приезжие поумнели: выбирают крупные провинциальные городки с более-менее приличными больницами. Райцентры очень разные. Монаково — райцентр, но и Череповец — тоже райцентр.

При слове «Череповец» Данилов улыбнулся.

— Бывал там?

— Нет, просто вспомнил, что о нем написал Игорь Северянин. — Данилов напряг память и продекламировал: «Череповец! пять лет я прожил, В твоем огрязненном снегу, Где каждый реалист острожил, Где было пьянство и разгул…» А заканчивалось все словами: «Давно из памяти ты вытек, ничтожный город на Шексне».

— Это больше подходит к Монакову. — Олег Денисович не был патриотом. — Город — не город, и больница — не больница.

— А ты как? — в свою очередь спросил Данилов. — Куда устроился?

— Устроился я замечательно! — похвастался Олег Денисович. — Знаешь одиннадцатую туберкулезную больницу в Солнечногорске?

— Слышал, но не был.

— Московская больница со столичными окладами плюс надбавки за профиль, в полутора часах езды от моего дома! Это если считать от двери до двери — пешочком до станции, электричка и маршрутка. Взял полторы ставки, работаю сутки через двое, просто блаженствую. Не только от графика и отсутствия авралов, всегда под рукой есть все необходимое.

— Заведовать больше не хочется? — поддел Данилов.

— Тянет повеситься, как вспомню! — Судя по выражению лица, Олег Денисович говорил правду.

— А отделение большое?

— Шесть коек. Сугубая реанимация, потому что хирургии там нет. Есть только хирургический кабинет для амбулаторного приема. Честно говоря, я доволен. С наркозами куда беспокойней.

— Да, — согласился Данилов.

— Представь себе, вышел я на них совершенно случайно. Смотрел в Интернете вакансии, гляжу — Солнечногорск… А я уже и в Москву был готов ездить, а тут — вдвое короче. Что Бог ни делает, все к лучшему…

«Что Бог ни делает — все к лучшему», — говорил себе в трудную минуту Юрий Игоревич. Правильная пословица, мудрая, в комплексе с «на Бога надейся, а сам не плошай» заставляет находить в любой ситуации не только выход, но и пользу. Польза никогда под ногами не валяется, ее надо искать.

— Какие же нынче пошли обидчивые сотрудники! — пожаловался Юрий Игоревич жене. — Выговор дать страшно: или забастуют, или уволятся.

Травматолог Бутаков, получивший на пару с Тишиным строгий выговор (Мартыничева все-таки написала жалобу, но не в прокуратуру, а в областное министерство), тут же принес заявление об уходе. Следом за Бутаковым в кабинет главного врача пришел заведующий отделением травматологии Балабанов и заявил, что на пару с вечно болеющим пенсионером Ершовым он тянуть отделение отказывается — устал. Доктор Цапникова предупредила, что сложит с себя обязанности заведующей перед Международным женским днем, если они не будут сняты с нее раньше.

— Это я себе подарок такой сделаю, — сказала она, и Юрий Игоревич понял — не шутит, уйдет, достало.

Закрытие отделения анестезиологии и реанимации автоматически закрывало и хирургию в ЦРБ, потому что без обезболивания оперировать невозможно. Или если не закрывало (вдруг кто из врачей решит остаться анестезиологом при хирургическом отделении), то превращало из экстренно-«скоропомощной» в плановую. Тоже ничего хорошего: если население начнет массово писать жалобы, то можно лишиться должности раньше определенного самим собой срока.

Когда больница разваливается на глазах, умный главврач не станет изображать капитана тонущего корабля и оставаться в своем кабинете до окончательного краха. Умному человеку положено вовремя соскочить, иначе он не умный, а самый настоящий дурак. Юрий Игоревич мог уйти на пенсию в любой момент, но пока не хотел. По уму, надо было просидеть в своем кресле еще два года, а там можно и на покой или, если будет скучно, устроиться в областное министерство. В отдел организационной работы или в кадры…

Согласно программе модернизации здравоохранения в этом и следующем годах Монаковская ЦРБ должна была получить уйму предусмотренных денежных средств: 8,5 млн. рублей на проведение капитального ремонта в самой ЦРБ, больше 11 млн. — на оснащение оборудованием, 2 млн. было обещано по статье «внедрение современных информационных систем», почти 3,5 млн. выделялось на поэтапное приведение уровня оказываемой медицинской помощи в соответствии с современными стандартами и целых 7 млн. на повышение доступности амбулаторной медицинской помощи.

Уйти, не освоив таких сумм, было бы преступлением против своей обеспеченной старости, несмотря на то что она была и без того неплохо обеспечена. Деньги никогда не бывают лишними, а несколько миллионов — тем более.

Оставаться в главных врачах было мало, следовало создавать впечатление, что все трудности и проблемы носят ситуационный характер, и что они преодолимы, хотя если честно, то Юрий Игоревич совершенно не представлял, откуда можно привлечь кадры.

Беда не приходит одна. К грядущему закрытию травмы и реанимации добавился громкий скандал на «скорой», попавший даже в новостную передачу одного из центральных каналов.

Скандал спровоцировал не какой-нибудь новичок, а один из самых старых сотрудников — фельдшер Прощелыкин, от которого конечно же никто ничего подобного не ожидал. Все на «скорой» знали, что он любит, когда его благодарят деньгами, но кому это не нравится? Главное, чтобы активно не вымогал, но в нем за двадцать три года работы на линии Прощелыкина ни разу не уличали. Нормальный добросовестный сотрудник, звезд с неба не хватает, но дело свое знает и на дежурствах не пьет. Чего еще желать?

Дело было вот в чем. Мужчина 35 лет получил перелом обеих костей правого предплечья, неудачно упав с лестницы на железнодорожной станции Монаково. Прощелыкин приехал по вызову, обезболил, наложил шину, погрузил в машину и предложил выбор: местная «кузница здоровья» или нормальная тверская травматология. Ввиду близости Монаковская больница ничего не стоила, а за доставку в Тверь полагалось отблагодарить. Пациент оказался московским риелтором, приехавшим в Монаково по рабочим делам, поэтому Прощелыкин запросил с него десять тысяч, пообещав, что в эту сумму войдет качественное обезболивание, благодаря которому поездка окажется комфортной.

Пациент попробовал сбить цену. Риелторы любят и умеют торговаться. Прощелыкин напомнил, что они не на рынке, что на собственном здоровье лучше не экономить.

— У меня при себе всего три тысячи, — сказал пациент.

— Толя, едем в нашу, — распорядился Прощелыкин.

— Жаль парня, молодой еще! — громко, так, чтобы было слышно в салоне, подумал вслух Толя, трогая своего боевого коня с места.

• Предыдущая
• 51/58
• Следующая