Клиника С..... - Шляхов Андрей Левонович - Страница 42

• Предыдущая
• 42/51
• Следующая

Не осталась без внимания и своеобразная манера общения заместителя директора НИИ кардиологии и кардиохирургии по научной работе. «„Тупая корова“, „безмозглая тварь“, „деревянное дерево дуб“, „бестолковая бездарь“… Перечисление всех красочных эпитетов, которыми Инна Всеволодовна любит награждать сотрудников института, займет очень много времени…»

Как следует потоптавшись на дочери, Ава-могильщик перешел к отцу и сразу же выложил «второй бриллиант» — недавнюю закупку НИИ кардиологии и кардиохирургии шестидесятичетырехсрезового компьютерного рентгеновского томографа у фирмы «Пансамшиба».

«Заслуживает внимания легкость, с которой директор института расходует бюджетные средства, причем расходует он их крайне неэффективно. Так, например, шестидесятичетырехсрезовый томограф Pansamshi TSS-01 был куплен институтом у фирмы „Пансамшиба“ за девяносто восемь (!) миллионов рублей, несмотря на то, что идентичную модель можно купить за сорок четыре миллиона четыреста восемьдесят пять тысяч рублей (согласно информации, размещенной на сайте Pansamshiba.com). Удобства ради округлим цену до сорока пяти миллионов и произведем несложный расчет — отнимем от девяноста восьми сорок пять. Получим пятьдесят три миллиона рублей или что-то около одного миллиона восьмисот тысяч долларов по текущему курсу! Впечатляющая разница, не правда ли? Интересно, как ее объяснит сам Всеволод Ревмирович Каплуненко? Неужели он заключает столь крупные сделки, не совершив простейшего мониторинга цен, который занимает не более двух-трех минут? Или бюджетные деньги, наши с вами деньги, деньги налогоплательщиков, не заслуживают такого внимания, как деньги самого господина Каплуненко? С легкостью выбросить пятьдесят три миллиона рублей… нет, на самом деле выброшено гораздо больше, потому что такие учреждения с мировым именем, как НИИ кардиологии и кардиохирургии, при закупке дорогостоящего медицинского оборудования (да и не дорогостоящего тоже) получают от фирм-производителей крупные скидки, ведь сам факт того, что твоей продукции отдает предпочтение такое уважаемое учреждение, сам по себе является отличной рекламой. Так что цену томографа можно смело сбрасывать до сорока миллионов, если не ниже…»

«А вот за это я тебя, гниду, засужу вместе с твоим главным редактором, — подумал Всеволод Ревмирович, закончив читать сентенции на томографическую тему. — Подставились вы по-крупному…»

Всеволод Ревмирович предпочитал делать дела так, чтобы потом не было мучительно больно, да и просто тревожно тоже бы не было. Семь раз отмерь, хорошенько подумай о последствиях, подстрахуйся и только потом отрезай. На покупке томографа у фирмы «Пансамшиба» Всеволод Ревмирович заработал всего двадцать миллионов рублей «комиссионных», остальную разницу пришлось отдать «наверх», чтобы не сильно вникали и совсем не мешали. Для того, чтобы в будущем ни один комар не подточил бы своего любопытного носа, было заключено дополнительное соглашение к договору о поставке, согласно которому фирма, в лице директора московского представительства Станислава Ковальски, брала на себя обязанность усовершенствовать поставляемый НИИ кардиологии и кардиохирургии томограф Pansamshi TSS-01 путем установки нештатных узлов, агрегатов и деталей, с целью улучшения потребительских свойств (а именно — повысить степень точности и достоверность) и срока службы. Институт в лице Всеволода Ревмировича, в свою очередь, должен был оплатить этот «тюнинг». Перечень улучшений, как и положено, прилагался. Все законно — за эксклюзив (а институт с мировым именем может удовлетвориться только эксклюзивом) надо доплачивать. Столько, сколько выходит по документам.

— Накося выкуси! — Всеволод Ревмирович показал развернутой газете кукиш.

В большом телефоне с множеством клавиш, стоявшем на столе, раздался щелчок и послышался приглушенный (Всеволод Ревмирович, несмотря на возраст, слышал хорошо, а вот громкие звуки его раздражали) голос секретарши:

— Всеволод Ревмирович, вам Давиденко звонит.

Олег Германович Давиденко был заместителем министра, курировавшим НИИ кардиологии и кардиохирургии.

Всеволод Ревмирович нажал на нужную клавишу и вместо «добрый день» услышал:

— Читали уже?

— Дочитываю, — так же пренебрегая приветствием (каков привет, таков и ответ), ответил Всеволод Ревмирович.

— Как впечатление?

— Отвратительное.

— Есть мнение (ох как любят все большие начальники эти слова!), что надо ответить.

— Я тоже так думаю, Олег Германович! Сегодня же проконсультируюсь с юристами.

— По поводу? — В голосе собеседника Всеволоду Ревмировичу послышалось некоторое недоумение. — Вы что — судиться хотите?

— Да. То, как они преподнесли покупку томографа…

— Судиться — это лишнее, — твердо заявил Олег Германович. — Они только этого и ждут. Вцепятся, сделают еще серию материалов, раздуют из маленькой искорки вселенское пламя…

— Но вы же сами сказали, что есть мнение, — напомнил Всеволод Ревмирович.

— Есть мнение ответить, а не судиться, — уточнил заместитель министра. — Сейчас вообще начинается кампания против различных очернителей и злопыхателей. Ну сколько можно кричать о том, как у нас все плохо? Сколько можно упиваться негативом? Вам надо выступить в «Медицинской газете» и аргументированно, веско, убедительно ответить этим писакам. Вот это будет правильно. Вы согласны, Всеволод Ревмирович?

— Конечно, согласен. Но хотелось бы и в суд… ведь по томографу, согласно документам… Я же смогу спокойно доказать, что это клевета.

— Формально, на первый взгляд, — да, сможете, — согласился Олег Германович, тоже не оставшийся без «комиссионных» от этой покупки. — Но если вдруг ответчики потребуют независимой экспертизы? Можем ли мы быть уверены, что фирма при расчете стоимости… индивидуального усовершенствования не завысила чего-нибудь там необоснованно?..

Оба собеседника прекрасно знали, что «тюнинг» томографа производился лишь на бумаге, для того чтобы дать возможность оправдать завышение цены более чем в два раза. По телефону не все можно сказать прямо, но смысл можно передать всегда. Всеволод Ревмирович впопыхах не подумал о возможной экспертизе, а подумав, был вынужден согласиться.

— Да, вы правы, Олег Германович, лучше обойтись без судебных тяжб, — сказал он после коротенькой паузы, — времени и так ни на что не хватает, где уж тут по судам бегать? Лучше я выступлю в «Медицинской газете». Могу хоть завтра.

— Чем скорее, тем лучше, — ответил Олег Германович. — Всего хорошего, Всеволод Ревмирович.

— И вам тоже, Олег Германович.

Всеволод Ревмирович вернулся к статье. От томографа Ава-могильщик перешел к оценке института. «Это странный замкнутый мир, живущий по своим собственным законам. Не всегда понятно, кто что решает, не всегда понятно, кто за что отвечает, но всегда понятно, кому и сколько надо дать. Надо — и дают, дают безропотно, отдают последнее, ведь речь идет о самом дорогом, что есть у человека, о его здоровье. Но деньги не могут решить всех проблем, то есть деньги берутся с традиционными обещаниями „сделать все возможное“, но на самом деле делается далеко не все. Рассказывает москвич Л. Р. Карвасарин: „Моему сыну Сереже сделали операцию по поводу клапанного стеноза аорты. Нам с женой было сказано, что хороший результат стоит денег, и мы в общей сложности раздали двадцать тысяч рублей, которые для нас являются очень большими деньгами. Операция, как нам сказали, прошла благополучно, оперировал сам заведующий отделением хирургического лечения врожденных пороков сердца у детей младшего возраста Пожимайло Ю. Ю., но спустя пять часов после нее наш сын умер в реанимационном отделении, как нам сообщили — от неожиданной остановки сердца. Мне лично кажется, что он мог умереть от банального недосмотра, потому что когда после операции я подходил к дверям реанимации, чтобы справиться о состоянии Сережи (внутрь меня не пустили), оттуда (из реанимации) доносились обрывки громких разговоров и смех, а от вышедшего ко мне врача, фамилии которого я, к сожалению, не запомнил, но в лицо, если что, узнаю, пахло спиртом…“»

• Предыдущая
• 42/51
• Следующая