Любимые дети, или Моя чужая семья - Чемберлен Диана - Страница 75

• Предыдущая
• 75/86
• Следующая

Я знала, что Лорел и Маркус наконец вместе, но не испытывала никакой радости за них. У Лорел по-прежнему было все, что она хотела.

– Он вчера вернулся домой.

– О, я так счастлива!

– У него впереди длинный путь, – резко сказала я. – Физиотерапия каждый день. Компрессионные повязки. Шрамы, которые ни одна мать не хотела бы видеть у своего ребенка.

– О, Сара! Господи, мне так жаль!

Она протянула руку, чтобы коснуться моего плеча, но, похоже, передумала. Мудрое решение.

– Ты позволишь мне помочь? – спросила она. – Все, что только в моих силах. Деньгами. Могу возить его по врачам. Все, что угодно.

– Не нужна мне твоя помощь. Твоя дочь выйдет из тюрьмы через одиннадцать месяцев.

Один вшивый год! Это все, что она получила.

– А мой сын будет сидеть в тюрьме всю жизнь.

– Они… они – единокровные брат и сестра.

Мне хотелось дать ей по физиономии.

– У них один отец. Это все, что у них есть общего.

– Но они молоды, Сара. Может, когда-нибудь… несмотря на все, эти отношения будут важны для них.

– Откровенно говоря, сомневаюсь, что Кит когда-нибудь пожелает иметь с ней какие-то отношения! Даже не будь он одной из ее жертв! Она сожгла церковь, полную детей!

– Знаю. И Мэгги за это платит.

– О господи, Лорел! Год в тюрьме, при том, что ее кожа не повреждена и перед ней вся жизнь!

Маленькая мисс Совершенство!

Поверить невозможно, что Мэгги – та самая девочка, о которой я так заботилась! Я даже жалела ее, когда Лорел отдавала Энди девяносто процентов своего времени и внимания. Но, по правде сказать, Мэгги все подавалось на серебряном блюде. Даже судебный приговор.

– Она совершила ужасную ошибку, – оправдывалась Лорел.

– Я не могу говорить с тобой.

Я протолкнула тележку мимо нее, далеко по проходу, в самую глубину, где поспешила в туалет. Заперлась и прислонилась к двери, борясь со слезами.

Я была на вынесении приговора вместе с членами семей других жертв и людьми, находившимися в Друри-Мемориел. Наблюдала, как умная, абсолютно бессовестная адвокатша Мэгги искажала факты, чтобы снять несколько пунктов обвинения и смягчить остальные. Так, чтобы Мэгги могла провести за решеткой только крошечную часть своей жизни. Некоторые возмущенно вопили. Многие плакали. Я скрипела зубами. Привыкла, что Лорел выигрывает там, где проигрываю я. У меня были годы практики, чтобы справиться там, где другим семьям это не удавалось. Даже когда мне исполнится восемьдесят, я по-прежнему буду работать в «Яванском кофе», пока Лорел будет путешествовать по всему миру со своими не изуродованными шрамами детьми и внуками.

Через две недели после столкновения с Лорел я проснулась с адским гриппом. Пьяная от жара, трясущаяся в ознобе, я выключила будильник и продолжала спать. И проснулась, только когда Кит постучался ко мне.

– Ма! Нам пора уезжать. Ты готова или как?

Я попыталась повернуться, посмотреть на часы, но голова и спина разламывались от боли.

– Который час? – едва смогла прошептать я.

– Что?

Он приоткрыл дверь, сначала немного, потом распахнул.

– Да ты больна!

Я закрыла глаза:

– Не входи сюда.

Хотя я столько раз делала ему массаж и помогала растягивать руки, что он вполне мог подхватить вирус. Только этого ему не хватало.

Он встал в дверях:

– Я пропущу физиотерапию. Не так уж плохо.

– Ни за что. Я встаю. Сам знаешь, что сказал Гуннар насчет пропусков.

– Гуннар – полное дерьмо.

– Иди одевайся. Я выйду через минуту.

Все тело ныло, но я встала и вышла в ванную. Пока я сидела на унитазе, измерила температуру. Тридцать девять и восемь. Мне удалось проглотить две таблетки аспирина, прежде чем ванная завертелась перед глазами. Я отправилась в постель и поставила корзину для мусора рядом с тумбочкой, на случай если меня стошнит. Вряд ли я смогу везти куда-то Кита.

Я взяла трубку и набрала номер Дон, но наткнулась на голосовую почту. И долго-долго смотрела на телефон, прежде чем набрать номер, по которому не звонила месяцами.

– Алло? – сразу ответила Лорел. Может, мой номер определился на ее телефоне?

Я закрыла глаза и вжала в подушку тяжелую голову.

– Привет, Лорел. Ты в самом деле сказала правду, когда пообещала мне помочь любым способом?

В средней школе я была в дискуссионной команде. Мистер Фармер как-то отвел меня в сторону и сказал, что я могу стать, кем только пожелаю, но он хотел бы, чтобы я стала политиком или юристом, потому что всегда смогу изложить свое дело спокойно и не раздражаясь. Обычно я так невозмутима, добавил он. Мой тренер по плаванию говорил то же самое. Пусть я не лучший пловец в мире или в команде. Но всегда побеждаю на соревнованиях в закрытом помещении.

Однако в действительности я вовсе не была так спокойна. Просто умело делала вид. Но после пожара даже на это не была способна.

Теперь я сидела в машине перед церковью Нью-Друри-Мемориел – собственно говоря, так было написано на табличке – и тряслась как осиновый лист. Нужно найти мужество выйти из укрытия. Так сказал доктор Джейкс и, конечно, был прав. Как обычно. Кит – вот человек, от которого мне больше всего хотелось спрятаться. Вторым шел преподобный Билл, который, возможно, сейчас был в церкви. Даже до пожара мне в его присутствии было не по себе. Теперь, зная, что он ненавидит меня больше всего на свете, я собиралась встретиться с ним.

Я медленно вышла из машины, словно невидимые руки пытались меня удержать. Осторожно прикрыла дверцу, прежде чем начнется приступ паранойи. Может, преподобный Билл следит за мной из церкви? Правда, в окнах были витражи, так что он, пожалуй, не видит меня.

Я дернула за ручку двери. Заперто.

Я облегченно вздохнула. Но уже слышала, что скажет доктор Джейкс, если узнает, что я так легко сдалась. Поэтому я пошла по дорожке, огибавшей кирпичное здание, пока не добралась до задней двери. Повернула ручку в надежде, что эта дверь тоже окажется закрытой, но она легко открылась. Даже не скрипнула.

Я оказалась в коридоре. Слева – мужской туалет, справа – женский. На стене рядом с женским туалетом – фотография старой церкви. Меня это зрелище застало врасплох, и я поспешно отвела глаза, но все-таки мысленно увидела красивое, небольшое, чисто побеленное здание. Вспомнила, как хрустели под моими ногами сухие сосновые иглы, когда я разливала бензин. Как думала, что они быстро загорятся и Бен будет мужественно сражаться с высоким пламенем.

Черт! Иногда я сама себе невыносима!

Хотелось повернуться и сбежать. Но я увидела приоткрытую дверь рядом с мужским туалетом и прочитала табличку на стене.

«Преподобный Уильям Джесперсон».

Я уже зашла слишком далеко. Теперь придется это сделать.

В дверь было врезано оконце, и я мельком увидела в стекле смутное отражение преподобного Билла. Я тихо постучала.

– Войдите.

Уф!

Я помнила этот голос. И заставила себя переступить порог.

Он поднял глаза от письменного стола. Если он и удивился при виде меня, то ничем не выказал этого. Откинулся на спинку кресла и отложил ручку.

– Мисс Локвуд.

– Могу я поговорить с вами?

Голос был слишком писклявым, как у маленькой девочки.

Он показал на деревянный стул, и я села, положив руки на колени.

– Я здесь потому, что хотела сказать вам, как сожалею о том, что сделала.

– Давно пора, – кивнул он. – Когда ты вышла из тюрьмы?

– Пять недель назад.

– Пять недель? И пришла ко мне впервые. И за все эти месяцы в тюрьме ты не написала ни единого слова.

– Не написала, сэр.

Он не собирался облегчить мне покаяние. Да и с чего бы?

– Что ты делаешь сейчас?

– Хотите сказать…

Я не знала, имеет ли он в виду именно этот момент или вообще.

– Была на общественных работах в больнице Брайар Глен.

Я не могла сказать ему, что, по всей вероятности, никогда не буду работать там снова. Просто не могла.

• Предыдущая
• 75/86
• Следующая