Адмирал Де Рибас - Сурилов Алексей - Страница 12

• Предыдущая
• 12/84
• Следующая

Анастасия была девушкой миловидной, заметно кокетливой, весьма любопытной к большим и малым событиям в свете и, конечно же, болтушкой. При иных обстоятельствах Ростопчин прошел бы, на нее не глядя, потому как в его кругу были девицы гораздо более привлекательные и внешностью и манерами. Но то, что он, при его-то достоинствах был отвергнут и, разумеется, не Иваном Ивановичем, а его доченькой – это меняло дело. Ей бы за счастье принять его к ней внимание, а не определить ему афронт. Ростопчин был и достаточно умен, и весьма даже знал свет, чтобы не понимать возможные оттого пересуды и урон его чести, который нынче будет ему в удел. Ростопчин был унижен и оскорблен. Он мысленно проклинал свою самонадеянность, ставшую причиной его безрассудства. Чувства Ростопчина к Бецкому и его доченьке были близки к ненависти, когда мысли его обращались к ничтожному авантюристу, которому отдано было предпочтение перед ним – кавалером известным многими превосходствами. Ростопчин был душевно надломлен, в его понимании втоптан в грязь человеческой низости. И не было таких ругательных слов, которыми бы Ростопчин мысленно не наградил Бецкого и его дочь. Но в Ростопчине не было уверенности в том, что будь дано ему нынче заверение в согласии Анастасии на бракосочетание с ней, он не повторил бы сватовство. Теперь, когда Анастасия удалилась от него Ростопчин находил в ней те женские совершенства, которые ранее в ней им были незамечаемы.

Капитан де-Рибас, которого определили воспитателем в кадетский корпус, оказался не только мужественный и верным долгу солдатом, но и ловким кавалером. Он сразу же привлек к себе внимание достойных девиц из хорошо обеспеченных и благородных семей. Среди них особо была им отличима Анастасия Бецкая – дочь генерала и почитаемого при дворе сановника Ивана Ивановича Бецкого. Де-Рибас был принят и довольно обласкан в семействе Бецких и после недолгого ухажерства сделал Анастасии предложение стать его супругой в законе, которое в уважение к достоинствам искателя было принято Анастасией и одобрено ее тятенькой. В уважение на этот раз к Ивану Ивановичу Бецкому свадебную церемонию удостоили присутствием сама государыня и светлейший князь Григорий Потемкин.

Служба в кадетском корпусе в понятии де-Рибаса была далека от настоящего военного дела. Для решительного и успешного движения в чинах и производства в генералы полагались боевые заслуги. Между тем, их то у де-Рибаса не было, несмотря на то, что он уже ходил в полковниках. Рубеж производства из полковника в генералы был самым трудным.

Настасья Ивановна была решительной противницей отъезда мужа из Петербурга, но де-Рибас послал рапорт в ставку южных войск с прошением отозвать его из кадетского корпуса в действующую армию. Испрашиваемая ординация не заставила себя долго ждать. Де-Рибасу было приказано явиться к Очакову и принять Мариупольский легкоконный полк. Войсковые формирования этого рода стали создаваться перед второй русско-турецкой войной и назначались для несения сторожевой и патрульной службы, обеспечения безопасности путей, сопровождения обозов, разных рекогносцировок, перехвата и ликвидации небольших деташементов неприятеля. Легкоконные полки по сути были регулярным войском лишь наполовину, состояли из вчерашних казаков Подднепровья и Приазовского края.

По прибытию в полк де-Рибас был занят строевыми учениями, вольтижировкой, стрельбой из карабинов по мишеням и особенно по движущим целям, отрабатывал атаки в лаве, сражения в спешенном строю, учил субординации.

Серьезное боевое крещение случилось при высадке турок с целью деблокады Очакова. Здесь де-Рибас впервые сошелся с Суворовым и был одобрительно отмечен светлейшим князем Потемкиным.

Сражение с турками было упорным. С обеих сторон крови пролилось немало. Высадка неприятеля случилась там, где россияне ее не ждали, под прикрытием целой армады боевых кораблей, бортовые орудия которых вели огонь по узкой полосе земли, где российская пехота занимала довольно слабые позиции. Здесь не было ни земляных, ни каменных укреплений. По причине мелководья корабли вели обстрел с дальних дистанций. Положение россиян облегчалось и тем, что корабельная артиллерия турок била по косе при полном отсутствии прицельности. Снаряды только лишь подымали фонтаны воды за и перед российскими позициями. Де-Рибаса, однако, брала оторопь, потому что столь высокой плотности орудийного огня не видывал не только он, но и бывалые солдаты. Но огонь этот для турок был столь плотным, сколь и пустым, для россиян без урона.

С боевых кораблей и транспортов были спущены баркасы, на которые погрузилась пехота и даже конница. Весельная флотилия приблизилась к косе без потерь. Командовавший войсками Суворов велел турок подпустить как можно ближе, позволив их высадку на сухую поверхность. Настоящая баталия началась, когда турки десантировались и толпами стали валить на российские позиции. Российская пехота и спешенная конница, построившись в каре, открыли убийственный по прицельности ружейный огонь. Но турки, которым нельзя было отказать в храбрости, не дрогнули и не побежали. Укрывая трупами песчаную полосу земли, они грозной силой надвинулись на россиян, вынудив их ввязаться в рукопашную. Та линия каре, которая была обращена к неприятелю, стала прогибаться. Состоявшая из новобранцев российская пехота смешалась и подалась назад. Но отступать было, почитай, некуда, слишком узкой была песчаная коса.

Оценив смертельную опасность уничтожения войск, в боевых порядках на виду у неприятеля появился Суворов.

– Заманывай, братцы, заманывай басурман! – Де-Рибас тотчас оценил суворовский призыв. Готовый было рассыпаться строй вновь обрел крепость, хотя и продолжал пятиться назад под бешенным натиском превосходящего неприятеля.

– Стой, чудо-богатыри, стой. В штыки басурман. Пулей рази метко, штыком коли крепко. Помни науку: пуля дура – штык молодец! Штыком на полное уничтожение басурман. – Бывшие без дела мариупольцы по знаку Суворова с места галопом, выбросив вперед пики, ударили и опрокинули фланг неприятеля. Ободренная примером мариупольцев пехота от обороны перешла в решительный наступ. Сражение обратилось в битву, в которой российский солдат падал лишь будучи трижды прострелен неприятельской пулей или четырежды рублен ятаганом. Это значило, что в пекло битвы бросались и раненые, отчего численное превосходство несущего большие потери неприятеля было уже не столь заметным.

В то время как пехота была в фронтальной атаке против турок, мариупольцы отсекали их от воды, от баркасов. Видя такое дело, османлисы стали терять мужество. Спасаясь, янычары побежали к баркасам, несмотря на отчаянные усилия офицеров их удержать. Малодушные увлекали тех кто еще не утратил волю к победе.

Полковник де-Рибас замечался в самой, что ни на есть свалке, хоть и не было в том нужды. И то сказать, не таков ли был генерал Суворов?

Неприятель был побит, пленен или сброшен в море. Десяток баркасов оторвался от ледового припая и взял курс на турецкие суда, стоявшие на якорях.

Полк выстроился в длинную шеренгу, каждый всадник в повод держал своего коня. Суворов с де-Рибасом обошли строй, пожимая руки кавалеристам.

– Благодарю, чудо-богатыри, благодарю, братцы, уважили старика, – приговаривал Александр Васильевич. – И тебе Осип Михайлович, низкий мой поклон, и мое представление к отличию крестом и к чину генерала. Достоин, голубчик, достоин. Не кабинетной, а боевой службы генерал.

Де-Рибас мысленно проиграл еще раз случившееся сражение и нашел, что десантирование войск с моря и лиманов следует делать вовсе не так, как то делали турки, не с баркасов, а с плавучих батарей, которые в поддержку своей пехоты вели бы смертоносный огонь с орудий в упор по неприятельским позициям. Но таких батарей российская сторона не имела и построить их в условиях суровой очаковской зимы не было возможности. Было известно, однако, о затоплении турецких канонерок, которые использовалась неприятелем на мелководье, а потому имели плоское дно.

• Предыдущая
• 12/84
• Следующая