Клиника в океане - Градова Ирина - Страница 42
- Предыдущая
- 42/56
- Следующая
Во время обеда мы с напряжением смотрели телевизор, там передавали новости. В Египте, казалось, революция уже пошла на убыль, а вот в Ливии все самое серьезное только начиналось: НАТО объявило о готовности бомбить Триполи и окрестности, «если потребуется». Французский президент Саркози высказался в поддержку этой идеи.
– Ну конечно, – усмехнулся Сафари, обращаясь к Алену Маршану, стоявшему рядом со мной и внимательно слушавшему отрывок из речи Саркози. – Вашему президенту невыгодно, чтобы всплыли его незаконные финансовые махинации во время президентской гонки: такой удобный случай избавиться от человека, способного поколебать его авторитет на мировой политической арене!
Признаться, я ощутила некоторую неловкость ситуации, ведь с главным врачом шутки плохи, он мог и не простить своему заму этого выпада. Однако Маршан лишь равнодушно пожал плечами и ответил:
– Вы о том, что Каддафи частично оплатил избирательную кампанию Саркози? Но, милый мой, об этом же и так всем известно! А что до президента... Знаете, я так мало времени провожу на родине, что единственным президентом, который пока еще меня не разочаровал, в моих глазах по-прежнему остается Шарль де Голль!
– Нам это все дорого обойдется, – Юсуф Шивдасани покачал седой головой. Глядя на этого благообразного пожилого мужчину с красивой бородой и «раджпутскими» усами, я вспомнила свой разговор с Фэй Хуангом. Неужели капитан действительно занимается контрабандой оружия? Ему мало большой зарплаты, которую ему платит принцесса ас-Сауд, и он связался с бандитами?
– Если НАТО в самом деле выполнит свою угрозу насчет бомбардировок, – продолжал Шивдасани, – мы надолго останемся без провизии и пресной воды!
– Но мы же пополнили запасы в Александрии? – встревожился Маршан. – Разве этого не достаточно?
– Это как пойдет... Думаю, нам следует убраться отсюда как можно скорее – идти к Мальте, по крайней мере. Там, конечно, не лучшее место для высадки наших ливийских пассажиров, тем более что, начнись настоящая война, беженцы волной хлынут на остров... но, боюсь, у нас просто нет другого выхода: я не хочу подвергать опасности корабль и подходить к берегам Ливии!
На борту и в самом деле присутствовали трое ливийцев, но лишь один из них, известный банкир, был непосредственным пациентом «Панацеи», а двое других просто сопровождали его. Вряд ли этот человек начал бы возражать и спрашивать, почему его не везут в родную страну, оказавшуюся на грани катастрофы! Боже, думала ли я, что попаду в самый эпицентр мировых военно-революционных конфликтов? А что, если Лицкявичус прав и все это – лишь начало чего-то большего, например, третьей мировой войны? Ведь, если заполыхает весь арабский мир, ни Европе, ни Америке не удастся сохранить нейтралитет!
После обеда я участвовала еще в двух операциях, а перед сном решила навестить Юбера – давно я не видела своего трехлапого приятеля, а на ужин нам подали жареную курицу, которую пес очень любил. Неприветливый лаборант подозрительно покосился на меня через плечо. Покормив пса, устроившего мне такой торжественный прием, словно я отсутствовала три года, я уже направилась было к лестнице, как вдруг краем глаза уловила какое-то движение. Обернувшись, я, к своему удивлению, увидела доктора Монтанью, быстрым шагом идущего к лаборатории. Ну ладно я – я-то собаку кормила, а ему что могло здесь понадобиться в одиннадцатом часу вечера? Он меня не заметил, и я, влекомая любопытством, вернулась. Однако, открыв дверь в лабораторию, я обнаружила там лишь лаборанта и Юбера, вновь радостно бросившегося мне навстречу. При виде меня пожилой араб выронил тигельные щипцы, которыми он укладывал марлевые тампоны в контейнер. Он выглядел ошарашенным, но я была обескуражена еще сильнее. Что за черт, не привиделось же мне?! Монтанья совершенно точно вошел сюда – и он никоим образом не успел бы выйти, ведь я не сводила глаз с двери!
Араб смотрел так, словно собирался на меня наброситься, и я, пробормотав нечленораздельные извинения, выскочила оттуда как ошпаренная. Несмотря на настоятельную просьбу Еленина оставить все как есть, я была просто не в состоянии унять свое любопытство. Между прочим, на многих снимках с флешки покойного Ван Хасселя был запечатлен именно Монтанья! Кроме того, мне показалось, что и глава НЦБ заинтересовался трансплантологом, хоть и не объяснил почему. Терпеть не могу, когда утаивают информацию! Похоже, Лицкявичус все же прав, и я, играя за «клуб» Интерпола, на самом деле не имею ни малейшего представления о том, что тут происходит. Интересно, а как насчет пропавшего агента, как его там... Сэф-Али Карахана, кажется? Насколько он был в курсе того, чем занимался здесь, и не потому ли, что он знал слишком мало, его настигла опасность?
Размышляя на эту тему, я наконец добралась до своей каюты. Телефон стоял на зарядке, и я решила на всякий случай проверить список входящих звонков, перед тем как лечь спать. На дисплее значились два непринятых вызова и СМС от Люсиль. «Надо поговорить. Позвоните мне, когда освободитесь». Интересно, о чем собиралась со мной поговорить пластический хирург? Некоторое время тому назад она, как мне показалось, как-то изменилась... стала более нервной, что ли? Похоже, ее что-то встревожило, но спросить ее об этом напрямую я не могла, ведь мы не настолько близко знакомы. Конечно, у всех имеются свои секреты, но в случае с Люсиль я прямо-таки терялась в догадках. Француженка никак не походила на человека, скрывавшего какую-то тайну, – она для этого слишком уж шумная и открытая женщина. Я набрала номер.
– Давайте встретимся, – сказала Люсиль, не успела я произнести первые слова приветствия. – Разговор не телефонный! На верхней палубе, через сорок минут, договорились?
У меня еще оставалось время, чтобы принять душ и заплести волосы в косы. Закутавшись в большое махровое полотенце, я вышла из ванной комнаты и не удержалась от вскрика: в кресле напротив иллюминатора сидел не кто иной, как Фэй Хуанг!
– Какого... что вы здесь делаете?! – возмущенно воскликнула я, испепеляя взглядом китайца и плотнее прижимая к телу полотенце, внезапно показавшееся мне каким-то удивительно тяжелым. Человек, вероятно, принадлежавший к одной из самых опасных тайных криминальных группировок мира, сидел в моей каюте и разглядывал меня, почти голую, не защищенную ничем, кроме ворсистой ткани полотенца и гнева, так и рвавшегося из глубин моей души.
– Мне нужен мой мобильный, – спокойно ответил Фэй Хуанг, не сводя с меня прищуренных глаз. – Без него я как будто... голый.
Ну, вот он и сказал это слово – словно издеваясь надо мной! Меня удивил не сам факт проникновения китайца в мою каюту (наверняка у него за спиной солидное криминальное прошлое), а то, что Фэй вообще решился прийти сюда после всего, что он натворил.
– Вот ваш телефон! – рявкнула я, резко выдвигая ящик тумбочки. Он оказался пустым, и я с недоумением взглянула на незваного визитера.
– Я уже его нашел, спасибо, – невозмутимо сказал китаец, показывая мне сотовый.
Значит, он успел пошарить в моей каюте? Час от часу не легче!
– Ну, раз вы уже получили что хотели, не пора ли вам уйти? – раздраженно поинтересовалась я, распахивая дверь в коридор.
– Почему вы злитесь?
– Злюсь? Я?! С чего бы это? Вы растрезвонили по всему кораблю о «ночи африканской страсти», которая якобы имела место в Египте, и сделали меня посмешищем в глазах моих коллег! Теперь друзья осуждают меня, начальство смотрит косо, и вообще...
– Извините, – пожал плечами Фэй Хуанг, – но я подумал, что уничтожение репутации не идет ни в какое сравнение с физическим уничтожением, поэтому рискнул осквернить ваше доброе имя и подвергнуть сомнению вашу добродетель во имя высшей цели: спасения наших с вами жизней!
Пока я собиралась с мыслями для достойного ответа, он продолжил:
– Неужели вы полагаете, что нас оставили бы в покое, узнав истинные причины нашего отсутствия? Вы, если не ошибаюсь, охотились за пропавшим Ван Хасселем, я – за Имраном Хусейном, и вы считаете, нам позволили бы вернуться? А так – все в порядке: просто мужчина и женщина, лишенные общения со своими семьями и внешним миром, решили «оторваться» и немного покуролесить.
- Предыдущая
- 42/56
- Следующая
