Мой (ЛП) - Эванс Кэти - Страница 46

♥ ♥ ♥

Мы ждем моих родителей в гостиной.

Я перебрала все варианты в своей голове, желая защитить их, желая защитить Нору, но в конце концов, я больше не собираюсь врать ради кого-то или кому-то. Мои родители заслуживают знать правду, даже если она ранит. Я не буду сидеть в стороне и смотреть, как они осуждают и пытаются уберечь меня от отношений с Ремингтоном только потому, что считают будто он причинит мне боль, когда это я была именно тем, кто причинил ему боль своим ложным чувством героизма, желая спасти свою сестру.

Господи, а что если ее нельзя спасти?

Что если она увязла во всем этом настолько глубоко, что никогда не сможет выбраться, а если и выберется, что если она как настоящий наркоман, который попадает обратно снова и снова?

Когда мои родители появляются, они едва ли смотрят на меня — их глаза устремляются прямо за мою спину на лицо Ремингтона.

Мой отец рассвирепел:

— Ты ее бойфренд? Ты именно тот, кто вышвырнул ее, бросив на нашем пороге?

Ремингтон обходит меня, возвышаясь над моим отцом.

— Да, это я, — он кладет руку на мой живот, добавляя: — Уж надеюсь, что это я.

Я выдыхаю:

— Да ты это, ты. Теперь давайте все немного расслабимся.

— Я не хочу расслабляться, — Реми возражает вполголоса, глядя то на моего отца, то на мать. — Она была одна. Если бы я хотел, чтобы она была одна, я бы не привез ее домой.

— Я в порядке, Ремингтон. Пап, успокойся и присядь, — я хватаю Реми за запястье, и он позволяет мне отвести его обратно в гостиную, чтобы присесть. Родители следуют за нами. Он усаживается и тихо накрывает мой живот ладонью.

Я перевела дыхание и посмотрела на своих родителей:

— Мам, пап, Нора обманула вас. Она не путешествовала по миру прошедшие месяцы. Она сопровождала человека, которого зовут Скорпионом. Она не была ни на Гавайаях, ни на Тимбукту; она ездила с ним в то же самое время, что я ездила с Ремингтоном. Скорпион тоже боец.

Рука моей матери взметнулась ко рту, но это не помогло ей заглушить тревожный вздох.

— Скорпион накачивал Нору наркотиками и удерживал ее рядом с собой. Для того, чтобы ее освободить, Реми сдал ему чемпионат. И я думаю, что ей потребуется помощь и в этом году.

Глаза моей матери резко дернулись вправо от меня и поднялись, а отец даже не моргнул, так как все это время неотрывно смотрел на Реми. По напряжению всех мышц, сидящих рядом со мной, я уверена, Ремингтон тоже не сводит с него глаз.

— Ох, Нора, — мрачно вздыхает моя мать, сжимая голову.

— Ты проиграл из-за маленькой Норы? — внезапно спрашивает мой отец. Он тренер - уважает спортсменов. — Проиграл матч ради нее?

Реми мягко смеется и подается вперед, опираясь локтями на колени:

— Нет. Я проиграл его ради Брук.

Мой отец мгновенно вскакивает, а Реми в это время медленно, с львиной грацией, встает на ноги.

— Ремингтон, я думаю, мы неудачно начали наше знакомство, — мой отец обходит кофейный столик и протягивает руку. Вся его враждебность исчезла. Теперь он выглядит расслабленнее, а лицо даже украшает легкая улыбка. — Я Лукас Дюма.

Реми даже не смотрит на руку — мгновенно берет и пожимает ее, крепко и твердо, каким и сам является, его голос грубый от эмоций:

— Я Ремингтон.

Она оставила мне сообщение.

В своей комнате, в ту ночь, когда ушел Ремингтон, я обнаружила записку, спрятанную под подушкой:

“Это не то, что ты думаешь. Я вернусь, когда закончится сезон. У меня все под контролем. Пожалуйста, не иди за мной!”

Что. Какого?

Мою реакцию на эту записку с трудом можно описать как “недоумение”.

Я не могу перестать читать ее. Пытаюсь найти скрытое послание между строк, но ничего нет.

Мои родители приходят ежедневно, постоянно говорят о Норе. Они привыкли к тому, что она ветрена и безответственна, но в этом случае, они действительно серьезно обеспокоены тем, что мы им рассказали. Я думаю, единственная причина, по которой они окончательно не теряют самообладание в том, что прежде, чем уйти, Ремингтон попросил их проследить, чтобы за мной был хороший уход, пообещав вернуть Нору домой.

Мои родители просияли. А я?

Я извинилась и вышла в туалет. Где просидела какое-то время, пытаясь отдышаться. Я до сих пор не могу нормально дышать, стоит только подумать о чем-то, хоть чем-то, касающемся Скорпиона... и Реми. Я размышляла, показывать ли родителям записку, но как я могу добавлять беспокойства, когда по сути они не могут ничего сделать? Я просто не могу.

В любом случае, я показала записку Мелани.

— Какого черта это вообще означает? — завопила Мелани, когда я показала ей ее на следующий день.

Она смотрит на меня с полным недоумением.

— Я не знаю.

— Я скажу тебе, что это значит. Это значит: "Я маленькая сучка, о чем ты всегда знала, но отказывалась верить. Я вернусь, как только снова испорчу жизнь тебе и твоему парню. Не пытайся остановить меня." Вот, — сердито сказала Мелани, — что это значит.

Только вот я в очередной раз пытаюсь вспомнить, что она рассказывала мне о Скорпионе, и думаю, что мне стоило быть немного более внимательной.

— Если она вернулась к Скорпиону, тогда Скорпион — это то, чего она заслуживает, — фыркает Мел.

Будучи все так же сбитой с толку этой запиской, я вздыхаю и обращаюсь к еще одной женщине в комнате.

— Жозефина, ты хочешь что-нибудь? — предлагаю я своей домашней мужеподобной телохранительнице. Именно ее Мелани заметила наблюдающей за нами на бое. Я даже не знала, что Ремингтон (этот очаровательный, помешанный на собственничестве нахал) уже нанял кого-то для моей защиты. И Жозефина на самом деле очень милая, но явно большая и опасная женщина.

— Нет, спасибо, мисс Тейт, — произнесит она грубым голосом из угла, где одним глазом смотрит в окно, а вторым — в журнал.

Мелани прикрывает рот рукой, чтобы подавить смешок.

— Ты зовешь Разрывного "Мистер Тейт"? — спрашивает она.

Жозефина вежливо кивает:

— Конечно, мисс Мелани.

— Бруки, я поверить не могу, что кто-то может звать твоего парня "мистер". "Мистер" для чуваков в костюмах. А те две другие женщины-телохранители тоже зовут его "мистер"?

Жозефина кивает, а Мелани продолжает радостно хихикать.

Кендра и Шантель — два других моих телохранителя, конечно же, тоже женщины, так как Реми не позволит мужикам крутиться вокруг меня. Мужчины постоянно обходят вокруг здания или рядом с лифтами. Ремингтон остался в крайне беспокойном состоянии из-за Скорпиона и Норы, черт бы их побрал.

Пит заверил его: "У них ее сестра. Им больше не нужна Брук, чтобы сломать тебя, — они снова будут делать это через Нору".

— Нет. Нет, я не допущу этого, — пообещала я. Но у меня не было ничего, абсолютно ничего от Норы, кроме этой дурацкой записки.

— Мелани, гнев, который я чувствую, не поддается описанию, — говорю я ей, снова запихивая записку в карман.

— Детка, да меня бы просто разорвало от ярости. Она. Не. Заслуживает. Героя. Такого как Реми, спасающего ее. И ТОЧКА! Она хочет Скорпиона? Скорпион — то, чего она заслуживает!

— Мел, от одной мысли о том, что он сделал ради нас в прошлом году, меня тошнит. Я не позволю ему навредить себе из-за меня или из-за чего-то, касающегося меня. Ни за что. Даже ради этого ребенка!

Мелани обнимает меня.

— Я знаю, только не расстраивайся, хотя бы ради ребенка.

— Мистер Тейт очень счастливый человек, — выпаливает Жозефина из своего кресла, кивая.

— О, Жозефина, для этих двоих должно быть изобретено новое слово, описывающее любовь, — говорит Мелани, откидывая за спину свои светлые волосы и постукивая наманекюренным ноготком по губе, задумчиво сощурив глаза. — Жозефина, мы должны придумать им прозвище вроде "Беннифер", как у всех этих известных парочек. Помоги мне придумать что-то вроде этого, раз уж ты увлеклась желтой прессой. Как насчет "Бреми"?