Командировка в Амазонию (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Страница 27

• Предыдущая
• 27/50
• Следующая

Нагло врать родителям я не могла, поэтому решила не нагло, а так, чуть-чуть:

- Я не знаю. Вроде, сказали фиктивно всё. Я пока не разбиралась в этом вопросе.

И тут вступил в разговор папа:

- А когда вас разведут? Через год? Ты брачный контракт читала?

- Нет, - тихо пискнула ему в ответ. Правду, оказывается, говорить сложнее. – Я вообще документы не видела в глаза.

- То есть, ты их не читала. А какая вероятность, что они не существуют?

А вот тут я выпрямилась на табуретке, и с выпученными глазами воззрилась на мудрого отца.

- Большая вероятность, - пролепетала в ответ.

- Ну, вот и всё. Вопрос с твоим замужеством закрыт. Завтра поутру муженьков липовых за дверь, а сама под домашний арест. А то смотрю, совсем от рук отбилась. Двадцать пять лет, а ума так и не нажила.

После этих слов он встал, показывая, что тема закрыта и вышел из кухни. А я радостно улыбнулась. Словно гора упала с плеч. Вот что значит - офицер космофлота, всё разложено по полкам и никакой паники.

- Мамуль, прости, - жалобно обратилась я к родительнице.

Та лишь махнула на меня рукой и отправилась вслед за отцом. И я осталась на кухне одна.

Часы тихо тикали, нарушая тишину. Чайник блестел начищенным боком. Холодильник строил глазки, маня поискать в его недрах вкусняшку, которая обязательно там найдется. В черный проем окна тоскливо светил уличный фонарь. И всё это было настолько родное, что хотелось плакать от счастья. Как же хорошо дома.

Вдруг на моё плечо опустилась мужская рука, слегка сжимая. Дернувшись, крикнуть не успела, только замычать, так как второй рукой мне закрыли рот.

- Тихо, Аглаида Федоровна, - чуть слышно прошептал мне в ухо кто-то из липовых мужей, - это я, твой Тарас.

Отцепив его руку ото рта, в ответ прошептала:

- Мой Тарас лёг спать!

- А, ну я встал, и кое-что услышал, - стал оправдываться рыжик, обдавая меня своим непередаваемым амбре.

- Да ты подслушивал?- наигранно возмутилась, скинув его руку с плеча.

Я встала, разворачиваясь к нему лицом. Но зря я это сделала. Так как он плохо стоял на ногах и навалился на меня всем своим немалым телом, прижимая к столу.

- Ну что ты, ой, вы! Я же так, проходил мимо, а Федор Артурович очень громко говорил, что не слушать было невозможно, – объяснял Тарас все это почему-то моим грудям, стыдно, наверное, в глаза-то мне посмотреть. - Так вот, Аглаида Федоровна, документ есть, он у Натальи. Она его боится из рук выпускать, чтобы вам на глаза не попался.

- Тарас, а давай ты спать ляжешь, а то прямо сейчас домой пойдешь, - решила отложить решение глобальных проблем на утро.

Папа уж быстро с ними разберется и с проблемами и рыжиками. Тарас замотал головой и уткнулся куда-то мне в шею.

- Без тебя, ну то есть вас, холодно и Митька жесткий. Я хочу вас – мягкую, теплую, желанную, - прошептала эта пьянь и стала целовать меня за ухом, отчего мне сразу стало очень волнительно и приятно.

Странно, с чего бы мне так реагировать на него? Я же не влюбилась в него, вот только его объятия и поцелуи очень нравились мне. Позор на мою голову - я стала, как распутная девка!

- Тарас, если не ляжешь сейчас спать, то пойдешь домой, - с трудом оттолкнув от себя рыжика, пообещала я ему.

Иванов долго смотрел мне в лицо мутными от выпитого алкоголя глазами. Неожиданно запустив руку в свои густые волосы, с досадой растрепал их. Подойдя к окну, он отрыл его и, стоя ко мне спиной, заговорил. Тарас говорил невнятно, сбиваясь практически после каждого слова.

- Аглаида, если бы ты могла … Хотя, ты не сможешь… Никогда не сможешь, как бы долго я не ждал… Ты будешь не ты, если вдруг… - тяжело вздохнув, он замолчал.

А я ждала продолжения с замиранием сердца. Ведь если он выскажется до конца, то разрушит всё то, что было между нами. И мне придется с ними расстаться раз и навсегда. А пока слова не высказаны, можно прикинуться, что всё это баловство. Как же тяжело отпускать от себя тех, кому доверяла столько времени и всё из-за неразделенной любви. Почему, ну почему в меня влюбляются настолько неординарные личности?

Пока я предавалась горестным мыслям о жизни моей непростой, что-то со странным свистом пролетело, врезаясь в стену недалеко от меня. В немом удивлении я стала рассматривать непонятно откуда появившуюся дырку в кафельной плитке, нежно любимой моей мамой. Я даже протянула руку, желая понять, как она смогла появиться, как кто-то со спины на меня накинулся, придавливая к полу своим достаточно тяжелым телом.

Взвизгнув, я всё же успела выставить руки, чтобы не удариться лицом. А потом начался фильм боевик.

Моё внимание привлек Тарас, лежащий на полу с искаженным от боли лицом. Он придерживал руку и громко что-то кричал. Совсем рядом от моего лица кто-то пробежался босиком – это оказался отец. Он, пригнувшись, подлетел к Тарасу и, схватив за ворот рубахи поволок к выходу. А выход был как раз за мной! Дальнейшее было логичным и не вызвало во мне волны возмущения. Некто, лежащий на мне, впоследствии я в нем распознала совершенно трезвого Митю, вскочил на ноги и помог мне подняться, хотя помог подняться - это вежливо сказано. От резкого рывка я прикусила себе язык и, тихо поскуливая, ругала спасителя за грубое отношение ко мне. Скрючившись, еле поспевая за мужчиной, добралась до спальни, где на полу возле окна, прижимаясь к стене, уже сидели мама и сестра с братом.

Странная трель слышалась то ли с кухни, то ли с улицы. Папа вволок Тараса и приказал нам перевязать ему руку. Мама громко запричитала, сестра заревела, а я никак не могла поверить, что всё это в реальности. Мужчины, правильно расценив наше состояние, сами принялись исполнять приказ отца. Аптечка нашлась только после того, как папа грозно прикрикнул на маму, и она смогла внятно объяснить, где искать.

Потом кто-то громко постучался в дверь, так громко, что бедная дверь не выдержала и упала. В коридор тут же вбежали мужчины в военной экипировке с оружием в руках. Мы, весь женский коллектив, естественно, испугались и завизжали. Но убивать нас не собирались. Папу, когда он троих завалил на пол, четвертый очень профессионально скрутил и вежливо ему объяснил, что они пришли с миром. Но всё это я поняла лишь потом, после.

Лишь когда Митя мне закрыл рукой рот и, прижав к себе, стал спокойно всё мне объяснять. Три раза ему пришлось мне повторять кто это, прежде чем я смогла ему поверить и успокоиться.

И вот сижу я на полу в объятиях Мити, рядом испуганная мама вцепилась в папу и злобно прожигает взглядом четвертого, брат успокаивает сестру в углу комнаты, Тарас лежит практически в проходе, над ним склоняется четвертый и еще трое. И последний штрих к этой картине - появление в проеме Самуила в боевой экипировке. Лицо его было раскрасневшееся, глаза встревоженные.

И вот наши взгляды встречаются, я со слезами на глазах в счастливом порыве рвусь к нему. Но крепкие руки Мити меня не отпускают! Я, подергавшись, поняла, что добровольно он меня не отдаст.

Это же понял и Самуил. Взгляд его сразу стал колючим и злым, крылья носа враждебно приподнялись. И он сделал шаг в мою сторону, но тут на сцену вышел папа. На свою территорию отец чужаков не пускал, поэтому вывел Самуила в коридор, где устроил ему допрос с пристрастием подальше от маминых глаз. Профессиональный навык папули сразу выявил виновника, ну, то есть начальника этих мужчин в камуфляже. И зная своего родителя, я поняла, что мне потом даже ничего дополнять не надо будет к словам Самуила. Он всё расскажет папе, абсолютно всё!

Это же ужас! Все, занавес! Сил моих переживать такие сильные эмоции больше нет, как, впрочем, и желания. Устало села на пол, попросила Митю отпустить меня, пообещав не сбегать. Подползла к Тарасу, который уже не кривился и даже смог сесть.

- Как ты? – участливо спросила я.

- До нашей свадьбы заживет, - усмехаясь, ответил раненый.

Причем ранили явно не в руку, а в голову.

- Мы же вроде как уже женаты, - подозрительно сказала ему.

• Предыдущая
• 27/50
• Следующая