Повелитель крылатого диска - Благов Владимир - Страница 26

• Предыдущая
• 26/49
• Следующая

– О какой опасности ты говоришь, отец? – осмелилась спросить Катя.

– Об опасности военного переворота. Я умру, и тогда наследником трона станет твой брат Тотимес. Он слаб и телом и духом. На короткое время он станет игрушкой в руках Сетнанха, а потом передаст ему Двойную корону и этим подпишет себе смертный приговор… Вот если бы власть перешла к тебе, если бы ты смогла её удержать и рассеять врагов, это было бы полезно Египту.

– Отец, ты забываешь, что я не могу стать фараоном. Я – женщина.

– Вздор! История знает немало примеров того, как женщины правили Египтом мудро и справедливо. Тебе не занимать мужества, Хати. Ты выросла на мужской половине дворца. Превзошла своих братьев в науках. Научилась скакать на коне и без промаха стрелять из лука. Со временем научишься и страной управлять… Хати, заклинаю тебя, сделай всё для того, чтобы власть перешла к тебе! Слава Амону, у тебя есть могучий защитник – генерал Нехси. Армия будет на твоей стороне. Вот тогда ты и поквитаешься с Сетнанхом.

– Значит, это Сетнанх – убийца Аменемеса? – ахнула Катя.

– Да, это он. И, заклинаю тебя, никакой пощады злодею! Душа Аменемеса взывает о мщении.

Катя закусила губу, не зная, что ответить фараону. В это время в спайфоне раздался голос профессора Жукова.

– Полагаю, Катя, что Хатшепсут на твоём месте обещала бы отцу исполнить его волю. В конце концов, История Египта знает фараона Хатшепсут и не знает ни о каком Сетнанхе. Значит, ты можешь смело брать бразды правления в свои руки.

Затянувшееся молчание дочери не понравилось фараону. Он нахмурился и повысил голос:

– Хатшепсут! Ты ли это? Я не узнаю тебя!

– Почему? – испугалась Катя. Она вообразила, что чем-то – фразой или жестом – невольно выдала себя.

– Разве я воспитывал тебя плаксой?! – слабо улыбнулся фараон. – Соберись! Предстоит борьба не на жизнь, а на смерть. Но я верю, что ты победишь. Ты под защитой Амона-Ра. Ты – дочь Бога Живого. А я всегда буду с тобой. Даже после смерти приду тебе на помощь… Клянёшься ли ты отомстить за отца и брата?

– Клянусь! – поспешно ответила Катя.

– Иного ответа я и не ждал, – устало вздохнул Тутмос. – Теперь оставь меня, Хати. Я утомлён и должен уснуть… На всякий случай знай, что тело твоего брата – в приделе дворцового храма. Но тебе к нему лучше не подходить. Также нельзя сегодня причёсываться, кушать и смотреть на своё отражение. А теперь возвращайся в опочивальню, надень синий калази-рис*, плачь, причитай и бей себя по лицу…

«Так вот какова настоящая Хатшепсут: образованная воительница, мститель, революционерка, – с восторгом думала Катя, возвращаясь в свои покои. – Я совсем не такая. Смогу ли я сделать то, что сделала бы Хатшепсут, окажись она сейчас во дворце? Как бы то ни было, волю фараона надо исполнить. Надо рискнуть, раз уж я играю роль астрального двойника».

– Ну что, Катя? Будем повиноваться великому Тутмосу? – раздался в спайфоне весёлый голос профессора. Константин Макарович угадал ход Катиных мыслей.

– А я имею право что-то предпринять? – спросила Катя.

– В известных пределах – да.

– Что значит – «в известных пределах»?

– Ну, ты можешь поговорить с кем-нибудь, посоветоваться. История нам подсказывает, что лучшим советчиком Лучезарной всегда был её любимец Сеймут.

– Сенмут? А разве он во дворце? – удивилась Катя.

– Ну, если бы не я, ещё неизвестно, где был бы сегодня Сенмут. Царевна сначала отпустила его домой, потом спохватилась. И мне пришлось посылать человека на поиски этого мальчугана. Сенмута нашли, вернули, и со вчерашнего вечера он находится во дворце. Так что смело можешь посылать за ним свою служанку. Кстати, днём тебе будет прислуживать Мерит. Можешь на неё положиться. Она добрая и честная девочка…

Катя вошла в свои покои, села в золочёное кресло и задумалась. Откуда ни возьмись появилась служанка. Она поклонилась Кате и спросила, не поднимая глаз:

– Что прикажет моя госпожа?

«Наверно, это и есть Мерит, – подумала Катя. – Но на грех, как говорится, и грабли стреляют. Вдруг это не она. По имени называть не буду».

– Найди мне Сенмута, – сказала Катя. – Приведи сюда.

– Сенмута? – переспросила Мерит. – Того скриба, который вчера обещал построить заупокойный храм в твою честь?

– Да, его.

– Через мгновение он будет у твоих ног, моя госпожа, – поклонилась Мерит…

Катя переоделась в траурный калазирис, потом вышла в сад и стала прогуливаться вдоль бассейна. Когда в саду появились Мерит и Сенмут, она вошла в беседку под сенью тамарисков и жестом приказала Сенмуту приблизиться.

– Ты провёл эту ночь во дворце?

– Да, Лучезарная.

– Ты доволен, что я приказала вернуть тебя?

– Благодарю тебя, Лучезарная! Клянусь, у тебя нет и не будет слуги вернее и честнее меня.

– Посмотрим. Так что ты вчера говорил о храме в мою честь?

– В строительство этого храма я вложил бы всю свою душу. Клянусь, он станет самым красивым храмом страны Та-Кемет. Твоё имя, о Лучезарная, будет жить тысячелетия.

– Это, конечно, здорово, – сказала Катя. – Но я не тороплюсь в Поля Камыша. Мне нравится Этот Мир. И я хочу жить достаточно долго, для того чтобы приносить пользу моей стране и моему народу.

– Да будешь ты жива, здорова и сильна! – воскликнул Сенмут, сгибаясь в поклоне. – А я послужу тебе сердцем и разумом.

– Ловлю тебя на слове! Проверю твой разум прямо сейчас… Знаешь ли ты, Сенмут, какое горе постигло всех нас сегодня?

– Знаю, царевна… Твой брат, наследник престола, покинул нас, ушёл в Поля Камыша.

– И что теперь будет? Как ты думаешь?

– Думаю, наследником назовут другого твоего брата – Тотимеса.

– Он слаб здоровьем и вряд ли сможет стать фараоном.

– Но если не он, то кто? У фараона нет других сыновей.

– В том-то и дело, – улыбнулась Катя. – К власти может прийти другая династия. Может случиться переворот, и тогда страной будет править узурпатор.

Сенмут опустил глаза и ничего не ответил.

– Почему ты молчишь, Сенмут? – Катя изобразила удивление. – Ты же обещал служить мне сердцем и разумом.

– Сердце готово ответить тебе, Лучезарная, но разум советует промолчать. Я не смею советовать тебе. В конце концов, я всего лишь раб, недостойный целовать следы твоих сандалий.

– Ну а если бы я приказала тебе говорить?

– Тогда я сказал бы, что знаю ещё одного престолонаследника, доброго, мудрого и справедливого.

– Кого ты имеешь в виду? – нахмурилась Катя.

– Тебя, Лучезарная, – прошептал Сенмут.

Мерит, стоявшая неподалёку, сделала вид, что ничего не слышала.

В это время дверь опочивальни открылась и в покои царевны вошёл какой-то придворный. Лицо его было искажено гримасой ужаса. А ноги, казалось, вот-вот подломятся под тяжестью тела. Придворный отыскал глазами хозяйку покоев, нетвёрдой походкой прошёл в сад, с достоинством поклонился и жестом показал слугам, что хочет остаться с царевной наедине.

Мерит и Сенмут, кланяясь, тут же удалились в опочивальню.

Профессор Жуков успел подсказать Кате, что аудиенции у неё просит сам начальник Дома Жизни Перет-Амон.

– Горе нам, Лучезарная, – тихо плача, сказал придворный. – Твой отец, Великий Тутмос-Завоеватель, минуту назад скончался. Сокол навеки сомкнул глаза. Он ненадолго пережил любимого сына. Отцовское сердце не вынесло тяжкой утраты… Лучезарная, я пришёл сообщить тебе его последнюю волю.

«Сокол» плыл на удивление быстро. Южный ветер, редкий гость великой реки, крепчал, как будто имел намерение дуть без передышки до самого Ра-Сетау. Капитан Хапи то и дело оглядывался, боясь увидеть парус преследователей, но горизонт позади корабля был чист, и оставалось только вздыхать с облегчением.

После полудня на горизонте показался Абидос, столица культа Осириса. Удивительно, но сегодня над городом реяли не алые, а синие флаги.

Нехси и капитан Хапи гадали, что это: знак страшной беды, обрушившейся на Египет, или уловка Сетнанха. С пристани им что-то кричали, размахивали руками, но Хапи принял решение плыть дальше.

• Предыдущая
• 26/49
• Следующая