Десять маленьких вдохов - Такер К. А. - Страница 45

• Предыдущая
• 45/62
• Следующая

Последовала долгая пауза и, когда я взглянула на Ливи, она таращилась на меня так, словно я проглотила пакет с битым стеклом. Я знала, что она беспокоится за меня. Шторм тоже за меня беспокоится. Думаю, даже Нэйт беспокоится.

День двадцатый.

Удар ногой. Рукой. Еще рукой. Удар ногой.

Я злюсь на грушу.

Трент меня использовал. С какой нездоровой целью, я так и не могла разобраться. Очевидно, что у него есть какой-то ненормальный фетиш. Он нашел ущербную женщину и использовал как мишень ее слабости, применив в качестве оружия свои ямочки на щеках и очарование. Он прорвался сквозь мою оболочку, пробил себе путь внутрь, чтобы растопить лед на моем сердце. Потом он меня бросил, после того как узнал, насколько я на самом деле долбанутая. Но не раньше, чем со мной переспал, конечно же.

«И я впустила его. Это моя вина! Я – идиотка».

Я колотила двадцатифутовую грушу, набитую песком. Я люблю песок. Он, не осуждая, поглощает все мои эмоции и позволяет мне использовать его без каких-либо ожиданий.

– Из-за чего-то злишься?

Я обернулась и обнаружила стоящего позади меня Бена со сложенными на груди руками и понимающей ухмылкой на лице. Я отвернулась и выполнила идеальный удар ногой.

– Совсем нет.

Бен обошел меня, чтобы поймать грушу. Он жестом показал мне на нее, как бы говоря продолжать, пока он ее держит.

– Где твой бойфренд?

Я двинула по груше чересчур сильно, чего, как я знала, Бен не ожидал. Я надеялась, что она даст ему прямо по яйцам, только за то, что он упомянул Трента. Она не дала, но ворчание заработала.

– Какой бойфренд?

– Тот, который всегда сидит в баре.

– Ты его в последнее время в баре видел? – Удар.

Последовала долгая пауза.

– Нет, полагаю, не видел.

– Что ж, тогда, юристик, какой вывод ты из этого сделаешь? Или ты не в состоянии? Если это проблема, не стать тебе хорошим юристом.

Очередной удар ногой по груше. Очередное ворчание Бена.

– Так ты снова свободна?

– Я всегда была свободна.

– Точно. Ну, тогда как насчет прогуляться сегодня вечером?

– Я работаю.

– Как и я. Давай поужинаем пораньше и вместе пойдем на работу.

– Конечно, хорошо. Без разницы, – ответила я, не раздумывая. Я не хотела думать.

Брови Бена выгнулись.

– Серьезно?

Я прекратила бить по груше и предплечьем стерла пот с брови.

– Разве ты не это хотел услышать?

– Ну, да, но я вместо этого ожидал «отвали».

– Меня это тоже устраивает.

– Не, не! – быстро ответил Бен, пятясь от меня. – Я заеду за тобой в шесть?

– Ладно, – сказала я, пролетев в воздухе в идеальном раунд-хаус-кике.[28]

– И на что я согласилась? – спросила я себя, стоя под горячей водой и смотря на душевую лейку, представляя там очередную красную змею, готовую меня насмерть испугать.

Если я достаточно громко закричу, появится ли, как по мановению волшебной палочки, Трент? Снесет ли он дверь снова? На этот раз я не позволю ему уйти. Ни за что.

На кухне я врезалась в Ливи. Мы едва разговаривали после ссоры.

– Прости, Ливи, – все, что я сказала.

Она обняла рукой мою талию.

– Он – сволочь, Кейси.

– Тупая сволочь, – пробормотала я.

– Большая, тупая сволочь, – ответила она.

Это игра, в которую мы играли, когда были маленькими. Родителей она с ума сводила.

– Большая, тупая, вонючая сволочь.

– Большая, тупая, вонючая сволочь с геморроем.

Я хлопнула себя по лбу.

– О! И ради победы она применяет стероиды-геморроиды!

Ливи захихикала.

– Далеко собираешься?

Я выскользнула из ее объятий, чтобы обуться.

– Ужинать.

– Вроде как на свидание? – Лицо Ливи просияло.

Я подняла ладонь, чтобы умерить ее пыл.

– Бен – это качок с работы. Мы перекусим, а потом он отвезет меня на работу, и я ему шары раскатаю, если только он попробует что-либо сделать.

Раздался стук в дверь.

– Один качок будет прямо сейчас! – пошутила я, распахивая дверь, за которой я ожидала увидеть огромную фигуру Бена и его несносную ухмылку.

Я попятилась на пару шагов назад, когда из легких, словно от удара, вышел весь воздух.

Там стоял Трент.

– Привет, – сказал он, снимая свои солнцезащитные очки, чтобы показать мне свои красивые синие глаза двух оттенков, в которых я могла утонуть.

Я уставилась в эти самые глаза, чувствуя себя так, словно кровь покидает тело, пока я смотрела, как на его лице меняется целый диапазон эмоций – облегчение, вина, печаль, горечь и снова вина. Я была уверена, что и на моем лице отображается вся гамма эмоций, но прямо сейчас я была не в состоянии распознать ни одну из них. Так что я просто стояла, разинув рот и потеряв способность говорить.

Хотя Ливи не потеряла. Совсем наоборот.

– Ты! Держись от нее подальше! – взвизгнула она, рванув вперед.

Ее движение нарушило мой ступор, и я сумела схватить ее прежде, чем она содрала бы десять слоев кожи с Трента своими ногтями.

– Дай нам минутку, Ливи, – совершенно спокойно выдавила я.

Внутри же несся поток ощущений, угрожая сбить меня с ног. Дверь рядом со мной качнулась, а я усиленно пыталась дышать, несмотря на ускоряющееся сердцебиение. Трент вернулся, что было равносильно удару под дых, но при этом грудь переполнял восторг. Это как пагубная зависимость: я знала, что это неправильно, но, блин, какое же удовлетворение это доставляло.

Ливи развернулась и прошагала в свою комнату, но не раньше, чем бросила в направлении Трента последний ледяной взгляд.

– Геморроиды! Помни об этом, Кейси!

Ее внезапный эмоциональный взрыв и серьезное отношение к ситуации прорвали мою паническую атаку, как игла воздушный шарик, и я осознала, что смеюсь. «Боже, я люблю эту девчонку».

Не знаю, возможно, мой смех помог Тренту расслабиться, придав ему сумасбродного мужества и решимости ко мне прикоснуться.

– Позволь объяснить, – начал он.

Его руки двинулись к моим.

Я отшатнулась, а мое беззаботное настроение резко переключилось на злость.

– Не смей меня трогать, – прошипела я.

Он выставил перед собой руки, ладонями наружу, в знак мира.

– Справедливо, Кейс. Но дай мне шанс объяснить.

Я сложила руки на груди, крепко себя обняв, чтобы удержаться от падения. Или от того, чтобы потянуться к нему, к его теплоте.

– Вперед. Объясняй, – прорычала я, борясь с непреодолимым желанием наброситься на него и не слушать никаких извинений, потому что ни одно из них, по правде говоря, не имело значения. Это – прошлое, а то, как я чувствую себя рядом с ним, – вот что сейчас важно. Но я не могла этого сделать. Не могла выказать слабости.

Он приоткрыл рот, чтобы заговорить, и у меня задрожали колени. О господи, если мне придется простоять в его присутствии еще секунду, я растеряю весь свой боевой дух.

Из-за угла появился Бен, словно рыцарь в сияющих доспехах.

– Время вышло, – заявила я немного громче, чем это было необходимо.

Я протиснулась плечом вперед мимо Трента, захлопнув за собой дверь в квартиру.

– Привет, Бен!

Для всех, кто меня знал, было очевидно, что все это – притворство. Я никогда не бываю такой веселой. Я никогда не бываю веселой, и точка.

Бен посмотрел на меня, потом на Трента, и я увидела, как в его голове крутятся шестеренки. Он понял, что только что прервал нас. Он сообразительный качок.

– Хочешь, чтобы я… – он показал рукой на выход, словно предлагая уйти.

– Не-а!

Я взяла его под руку и потянула вперед, держа голову высоко, а руку Бена близко, позволив злости вести меня.

Внутри же я чувствовала, как рушатся стены.

– Ты едва притронулась к пасте, – заметил Бен.

• Предыдущая
• 45/62
• Следующая