Центурион - Скэрроу Саймон - Страница 27

• Предыдущая
• 27/88
• Следующая

Князь Балт соскользнул с седла и подозвал одного из своих присмотреть за скакуном, а сам решительно зашагал по песку к двум римским офицерам. Подойдя вплотную, он взыскательно оглядел их темными глазами и опустился на корточки, жестом призывая сделать то же самое. Макрон нахмурился, не имея ни привычки, ни желания идти на поводу у инородца, каким бы высокопоставленным тот ни был. Катон безропотно опустился на землю, скрестив ноги, и Макрон с досадливым вздохом последовал его примеру.

— Ну, — нетерпеливо, как будто разговор длится уже битый час, повел атаку Балт, — и так-то Рим чтит договор с моим отцом? В минуту крайней нужды ваш наместник отряжает какую-то горстку людей для спасения его царства? Предупреждал я его: Риму нельзя доверять.

— Мы лишь передовой отряд, — натянуто заметил Макрон. — Проконсул Лонгин выступит на Пальмиру сразу, как только соберется его армия.

— А каково назначение этого, так сказать, передового отряда?

— У нас есть приказ прорваться к цитадели и защищать правителя и находящихся там римских граждан до прибытия основных сил.

— Вот как, — кивнул Балт. — Пресловутая римская обстоятельность достойна похвалы.

Катон поморщился ироничности тона; Макрон откровенно помрачнел.

— И как же вы намереваетесь войти в город? — наседал Балт. — Каким путем думаете прорываться по улицам к цитадели?

— Определимся, как доберемся до места.

— Хотя, — ввернул Катон, — мы, разумеется, были бы благодарны, если б князь оказал нам какое-либо содействие словом, а еще лучше делом в осуществлении наших намерений.

— Да уж конечно. Полагаться на римскую благодарность можно так же, как на обещания римлян помочь моему отцу. — Прежде чем Макрон успел отреагировать на эти слова, Балт как ни в чем не бывало продолжал: — Извольте, я помогу вам добраться до цитадели. Но с условиями.

— Условиями? — бдительно переспросил Макрон. — Какими такими условиями?

— Прежде всего, осадную колонну, покуда та благополучно не окажется в цитадели, буду вести я.

Макрон покачал головой.

— Исключено. Командование ею вверено мне. И я этим не поступлюсь.

— Центурионы, в данный момент вы нуждаетесь в моей помощи куда как больше, чем я в вашей. Без моих людей вы вряд ли вообще дойдете до Пальмиры, не говоря уже о том, чтобы прорваться по ее улицам к цитадели. Стоит вам еще раз встретить конных лучников, и боюсь, что вы с вашими людьми подвергнетесь участи, от которой я вас только что уберег.

Он сделал нарочито длинную паузу, чтобы слова его отложились у римских офицеров и они оба убедились бы, что он и правдив, и прав. Затем он продолжил:

— Так что эту колонну поведу я. Вы будете выполнять мои приказы и возобновите командование своими людьми тогда, когда мы доберемся до цитадели.

— Уверен, что твой отец оценит такой жест, — усмехнулся Макрон. — Преданный сын приходит на помощь, да еще во главе римской колонны… Это подаст тебя ему в самом выгодном свете.

— Разумеется. Мне нужно изобразить всю возможную преданность, если я в самом деле рассчитываю стать его преемником.

— Ты, преемником? — удивился Макрон. — Но ведь ты второй его сын, а не первый. То есть не прямой наследник.

— Пока, — иронично улыбнулся Балт.

— Я так полагаю, это второе твое условие, — высказал предположение Катон. — Ты желаешь, чтобы Рим утвердил тебя в качестве преемника.

— Да. И еще, — князь заговорил тише. — Я хочу, чтобы Артакс был казнен сразу же, как окажется подавлен мятеж. Если попадет в плен, разумеется.

— Безусловно, такое требование ни у кого в Риме не вызовет возражений, — ухмыльнулся Макрон.

— А еще я хочу, чтобы мой старший брат был отправлен в изгнание.

— В ссылку? — поднял брови Катон. — Но как? Зачем? Ведь он сейчас в цитадели с правителем. Он ему верен.

— Да, и это печально. А еще то, что Амет глуп.

— Вот уж не знаю. — Макрон покачал головой. — Насколько мне известно, глупость правлению не помеха… Хотя бывают и исключения.

— Точно так. Я не глупец, центурион, и поэтому в интересах и Рима, и Пальмиры, чтобы преемником отца стал именно я. — В глазах и голосе князя тлел неутолимый голод. — Когда мятеж будет подавлен, я стану правителем. Царем. Естественно, отцов договор с Римом я тоже буду чтить — разве что в несколько измененном виде.

— О да, разумеется.

Сарказм в голосе Макрона Балт пропустил мимо ушей и, слегка откинувшись, сказал:

— Таковы мои условия. Без всяких оговорок.

Макрон поджал губы, обдумывая услышанное.

— Мне кажется, требования справедливы, — подал голос Катон.

— Может быть, — не сразу откликнулся старший префект. — Но я не могу заключать подобные соглашения без одобрения Лонгина. Я могу лишь дать слово, что доведу твои слова до своего начальства. Это приемлемо?

— Сойдет и слово, центурион, — согласился Балт. — Слова римского офицера для меня достаточно. За это я с моими людьми сопровожу вас до Пальмиры и проведу к цитадели, а уж там снова командуйте вы.

— Будь по-твоему. — Макрон с кивком протянул руку. — Я согласен.

В тот момент как они рукопожатием скрепляли сделку, на губах у князя мелькнула улыбка. После этого, переливчато блеснув своим легким темным одеянием, он вскочил на ноги.

— Раз так, то вам лучше готовить своих воинов к походу, центурионы. Уже рассвело, и до полудня нам надо покрыть как можно больше миль.

Макрон с Катоном поднялись на ноги и чуть склонили головы, когда пальмирский князь с грозной целеустремленностью пошагал обратно к своему отряду. Подождав, когда Балт отдалится за пределы слышимости, Макрон тихо спросил:

— Ну, что думаешь?

— От такого соглашения сложно отказаться.

— Но?.. — выжидательно посмотрел на друга Макрон.

— Я ему не верю.

— Вот и я тоже. — Макрон еще секунду смотрел Балту вслед, после чего протяжно выдохнул: — Ну что, давай готовить солдат к дневному переходу.

После короткой передышки на прием пищи раненых уложили на повозки, куда впрягли оставшихся мулов. За ночь несколько животных оказалось убито или покалечено стрелами, и потому вместо них были запряжены лошади, взятые у одной из кавалерийских колонн. Князь Балт со свитой успели разжиться определенным числом вражеских коней, доставшихся после боя в качестве трофеев. Что до мертвых, то их наспех погребли в утлой могиле, укрыв ее камнями от падальщиков пустыни, этих всегдашних поругателей человеческого праха. Затем построились обе когорты: впереди легионеры, за ними повозки, дальше ауксилиарии с кавалерийскими турмами по обоим флангам. Когда построение завершилось, Макрон оглядел колонну и произнес:

— До чего хорошие люди. Даже не скажешь по ним, что провели ночь в бою. Как дойдем до Пальмиры, покажем этому князьку, на что способны настоящие солдаты.

— Непременно, господин префект, — подтвердил Катон и сдержанно добавил: — Пока же нам нужны и он, и его люди. Они для нас лучшая, если не единственная, возможность увидеть, чем все это кончится.

— Катон, товарищ мой, — покачал головой Макрон, — наше положение я понимаю ничуть не хуже тебя. Постараюсь держаться без нареканий.

— Да я не о нас с тобой, — смущенно сказал центурион. — Я о людях. Надо за ними приглядывать. Чтобы не учинили чего-нибудь с местными. Если Балт таков, каким кажется, то по прибытии в Пальмиру сколь-либо радушного приема ждать не приходится, неважно, союзники нам горожане или нет.

— И рад бы возразить, да нечем, — с глубоким вздохом отозвался префект. — Вот на этой согревающей сердце ноте и давай выдвигаться в путь.

Колонна двинулась вперед, в сторону ожидающих пальмирских конников. Вскоре Балт прокричал команду, и его люди, растянувшись впереди, повели колонну через пустыню в сторону дальнего города. Путь лежал мимо места той рассветной схватки княжьей стражи с конными лучниками; римляне с любопытством косились на трупы людей и коней (и тех и других десятки), раскиданные по песчано-каменистой равнине.

Поглядывая на разбросанные трупы, Катон ощущал пробегающий по хребту холодок.

• Предыдущая
• 27/88
• Следующая