Пророчество орла - Скэрроу Саймон - Страница 14
- Предыдущая
- 14/99
- Следующая
Нарцисс воззрился на нишу.
— Поднять этого дурака на ноги, — прошипел он.
Стражники схватили того с обеих сторон и резко подняли. Макрон открыл глаза и растерянно заморгал.
— Что? Что? Ох!
Узнав императора, он мигом вытянулся в струнку и замер, словно мраморная колонна. Клавдий подошел ближе и внимательно присмотрелся к нему.
— Этт-о те самые люди, о которых ты мне говорил, Нарцисс?
— Да, Цезарь.
— Не ссс-кажу, чтобы этот образчик производил благоприятное впечатление. Но, с другой стороны, таким человеком можно и пожертвовать, не лишившись сна, верно?
— Истинная правда, Цезарь. Ты, как всегда, прозреваешь мои мысли.
Клавдий повернулся к Катону, и на лице его отразилось удивление:
— А этот, другой: он ведь не может быть тем командиром, о котором ты говорил. Это почти мальчишка: с виду так он едва ли бреется.
Нарцисс выдавил смешок, угодливо подхваченный писцом. Клавдий тут же повернулся к столу.
— А тебя никто не просил подавать голос.
Писец застыл, побледнев и опустив взгляд.
— Вот так-то лучше, — бросил император, продолжая внимательно осматривать центурионов. — Ппп-олагаю, Нарцисс, ты знаешь, что делаешь. Второе дело, которое мы с тобой обсуждали, требует особого подхода. Ты уверен, что эти… эти люди годятся для такой работы?
— Если не они, то никто, Цезарь.
— Хорошо. Увидимся за обедом.
— Да, Цезарь.
Нарцисс поклонился: то же самое сделали преторианцы, писец и оба центуриона. Их головы оставались опущенными, пока Клавдий, пройдя по коридору, не исчез в боковой галерее, и как только император пропал из виду, у всех разом вырвался облегченный вздох. Макрон так и вовсе чувствовал себя так, будто разминулся со смертью только на волосок, и сердце его все еще отчаянно колотилось.
— Внутрь их! — приказал Нарцисс, окинув взглядом центурионов, повернулся и направился в свой кабинет.
Катон с Макроном подхватили поклажу и в сопровождении стражи проследовали в высокие двери, за которыми находилась канцелярия императорского секретаря.
Рабочее помещение было громадным с высоченным, как и в коридоре, потолком. Пол устилали звериные шкуры, от которых тянуло теплом подогрева. Стену по правую сторону занимал похожий на соты стеллаж, сплошь уставленный свитками и книгами, на левой красовалась картина: морской залив, уходящий к теряющемуся в дымке горизонту, а над берегом высилась колоссальная гора, по сравнению с которой жавшиеся к морю у ее подножия городки казались совсем крохотными. В дальней стене было четыре больших окна, из которых открывался впечатляющий вид на Форум и растянувшиеся позади склоны Субуры.
Нарцисс пересек комнату и устроился за дубовым письменным столом, по размерам вполне соответствовавшим помещению, если не огромному количеству громоздившихся на нем пергаментов, папирусов и табличек. От Нарцисса не укрылось удивленное выражение на лицах обоих центурионов, которые, выглянув в окна, впервые в жизни увидели столь широкую панораму города.
— Впечатляет, да? — с улыбкой промолвил он. — Это первое, на что обращают внимание все, впервые попадающие сюда. Я нахожу это зрелище воодушевляющим и в каком-то смысле пугающим. Даже устрашающим.
Отвернувшись от Катона с Макроном, он сам бросил взгляд в окно и задумчивым тоном продолжил:
— Империя управляется отсюда. Из этого дворца. Дворец — это мозг, который двигает мускулами Империи. Там внизу, на Форуме, можно узреть публичное воплощение этого могущества. Прекрасные храмы, посвященные дюжинам богов. Базилики, где создаются состояния и заключаются регулируемые законами сделки. Люди со всего мира собираются на Форуме и дивятся величию наших достижений. Вместе дворец и Форум представляют собой святилище могущества и порядка.
Он сделал паузу и взмахом руки указал на возвышавшийся склон Субуры, усеянный развалюхами, грозившими, казалось, сползти на Форум, словно грязевая лавина.
— С другой стороны, мы видим отсюда эти трущобы, воплощение хаоса, нищеты и порока, постоянно грозящие поглотить и уничтожить созданный и оберегаемый нами порядок. Субура — это постоянное напоминание о том, во что мы можем превратиться, если власть императора и тех, кто осуществляет его замыслы, будет сметена. Плебс — это те же варвары, но не за стенами, а внутри них. Пока мы кормим и развлекаем толпу, мы удерживаем ее в своей хватке. Но стоит допустить, чтобы плебс начал сознавать собственную силу… или, хуже того, позволить, чтобы кто-то другой стал играть на инстинктах толпы, на ее суевериях, — с нажимом произнес Нарцисс, — и нам всем перережут глотки.
Секретарь императора снова повернулся к центурионам с печатью усталости на лице.
— Так вот, моя задача, цель моей жизни в том, чтобы обеспечить сохранение порядка и пребывание Клавдия у власти. А это значит, что мой долг — выявлять и подавлять все возможные угрозы в отношении императора. Но это и ваш долг, ибо вы воины, принесшие ему клятву верности, а значит, обязаны помогать мне на этом поприще всеми способами, какие я найду нужными. Я ясно выражаюсь?
— Так точно, — в один голос ответили Макрон с Катоном. Конечно, последний понятия не имел, чего именно хочет от них секретарь императора, но в его словах прозвучал намек на какую-то службу, а казненные центурионы никаких услуг не оказывают. В его сердце начала воскресать надежда.
Нарцисс кивнул, одобряя их готовность, подался вперед, опершись руками о столешницу, и продолжил:
— Тогда слушайте внимательно. У меня есть для вас задание. Сразу скажу, опасное, связанное с большим риском. Но ведь вам нечего терять. Не так ли, центурион Катон?
— Прошу прощения?
— Юноша, только не надо прикидываться дураком! Твоя жизнь ничего не стоит. Я могу кликнуть стражу, и тебя убьют на месте. И тебя, да и твоего друга с тобой заодно. И никто даже не спросит меня, в чем причина. Раз я так поступил, стало быть, у меня имелись веские основания. Видишь? — Он поднял со стола свиток. — Это письмо прибыло вчера из Британии. Догадываешься, от кого оно?
Сердце Катона упало.
— От командующего Плавтия.
— Верно. И ты можешь догадаться, что он пишет, — промолвил Нарцисс с легкой улыбкой. — Смертный приговор остается в силе. Вдобавок командующий считает, что существует достаточно косвенных доказательств, чтобы вынести такой же приговор и центуриону Макрону по обвинению в мятеже и убийстве. Так что вы оба — покойники.
Он выдержал эффектную паузу, буравя центурионов взглядом глубоко посаженных карих глаз. Катон встретил его взгляд со злобой и страхом, ибо понимал, что их новые беды — дело рук императорского секретаря, преследующего какие-то свои цели. Молодой центурион нервно сглотнул и уточнил:
— Мы покойники, если не примем твоего предложения?
— Верно, — кивнул Нарцисс. — Вы примете мое предложение или до исхода сегодняшнего дня отправитесь кормить стервятников.
— А что за дело нашлось у тебя для нас? — скривившись, спросил Макрон. — Надо кого-нибудь убить? Сделать так, чтобы человек исчез? Что?
— Ну уж нет, — рассмеялся Нарцисс. — Стал бы я разглагольствовать тут с вами из-за такой ерунды. Исполнителей подобных услуг у меня более чем достаточно. Нет, для того, что у меня на уме, мне требуются не убийцы и костоломы, а два толковых командира, умелых, решительных и, опять же, находящихся в отчаянном положении, что заставит их добиваться успеха любой ценой. Нужны люди, знающие, что от выполнения приказа зависят их жизни. Короче говоря, именно такие, как вы двое. И учтите: то, что я намерен вам предложить, свидетельствует о моем уважении к вашим умственным способностям. Выбор за вами: либо соглашаетесь, либо умрете, здесь и сейчас. Все, что осталось, это сообщить вам детали. Все понятно?
— Так точно… почтеннейший.
— Вот и отлично.
Нарцисс откинулся в кресле, собираясь с мыслями.
— Так вот: месяц назад неподалеку от побережья, близ Равенны, был захвачен торговый корабль. Такое случается время от времени. Всегда находятся желающие попробовать свои силы на пиратском поприще и начинают грабить суда. Конечно, до поры до времени мы можем мириться с потерей посудины там, посудины здесь, но когда жадность морских разбойников становится чрезмерной, посылаем эскадру, чтобы их пугнуть. Тут, однако, случай особый: пираты захватили судно, на борту которого находился один из самых доверенных моих агентов, выполнявший очень важное и деликатное поручение. Он угодил в руки пиратов, был подвергнут пыткам, а потом они прислали требование уплатить за него выкуп. Приложив к нему палец, на котором тот носил перстень. Я так понимаю, это своего рода пиратская традиция.
- Предыдущая
- 14/99
- Следующая