Пепельный свет Селены - Дручин Игорь Сергеевич - Страница 13

• Предыдущая
• 13/49
• Следующая

— Нет, все-таки это у меня не укладывается. Нынешнее поколение, по-моему, начисто лишено честолюбия.

— Ты не прав, Василий, — оторвался от бумаг Баженов. — Эта четверка именно на одном честолюбии проскочила полигон с таким блеском. И из того же честолюбия отказалась от практики на Луне. Думаешь, просто?

— А командора у них нет тоже из честолюбия?

— Нельзя ли что-нибудь полегче? Я с ними бьюсь четвертый год и только сейчас начинаю понимать, что в их срывах есть доля нашей вины…

— Это и я могу подтвердить, — усмехнулся Алферов. — Не исправь ты своей властью оценку Смолкину, всей этой истории не было бы!

— Ну да! — засмеялся Баженов. — Ты что, не знаешь студентов? Только дай им прецедент, всю автоматику по миру пустят! И так у Смолкина найдутся подражатели, а при моем попустительстве… Тут дело не в этом. Она особенная, эта четверка. Вот в чем особенность, я пока не уловил, и в этом я прежде всего считаю себя виноватым. Ты подожди, я сейчас закончу, и мы попробуем с ними поговорить.

— Хочешь собрать их здесь? — Василий Федорович кивнул на кабинет, но Баженов углубился в бумаги и не ответил.

Алферов снова принялся мерить шагами кабинет. Мягкий пластик заглушал шаги и не мешал Дмитрию Ивановичу работать…

Спустя полчаса они пересекли сквер и подошли к общежитию.

— Ну и где ты собираешься их искать? — спросил Алферов, поглядывая на темные окна огромного здания. Большинство курсантов разъехались: кто на практику, кто на каникулы, и только в левом крыле вразброс светилось несколько ярких квадратов.

— Надо думать, они у Гончаровой. Во-первых, у нее наиболее подходящая обстановка, а им сейчас нужна именно приятная, успокаивающая обстановка. Вовторых, они сегодня победители по всем статьям, а такое событие принято отмечать, значит, они все вместе. Пойдем, что ли?

— Веди. Я хотя и бывал в комнате Гончаровой, вряд ли сейчас найду.

Они поднялись на третий этаж и прошли по длинному коридору. За дверью слышался веселый басок Смолкина.

— Все в сборе, — уверенно сказал Баженов и нажал кнопку сигнализации.

Дверь открыла хозяйка комнаты.

— К нам гости, — отстраняясь от входа и предупреждая своих товарищей, сказала она.

— Извините, Майя, за вторжение, но вот у Василия

Федоровича возникло несколько вопросов к вашей группе. Надеюсь, вы все здесь?

— Все. Есть даже лишние, — улыбаясь, ответила девушка.

Лишней оказалась Светлана Мороз, ее соседка по комнате. Впрочем, судя по оживлению Симы Смолкина, трудно посчитать неуместным присутствие этой невысокой девушки с добрыми серыми глазами. На вошедших глядели с откровенным любопытством, и Алферова удивило приподнятое настроение группы. На столе стоял чай, высился начатый торт и нетронутый графин с апельсиновым соком.

— Празднуем день рождения? — спросил Василий Федорович, чтобы рассеять некоторую неловкость неожиданного вторжения.

— Скорее день победы, — серьезно ответил Саша. — Присаживайтесь к нам. Ведь и вы виновники нашего торжества.

— Это каким образом? — удивился Алферов, опускаясь на стул.

— Я за вами поухаживаю, — сразу включилась в роль хозяйки Майя. — Сок или чай?

— Давайте чай. Так в чем мы провинились?

— Вы нас поставили в жесткие условия. И то, что мы выдержали, мы считаем своей победой. Ну а вы, соавторы, что ли…

Алферов и Баженов переглянулись и дружно захохотали. Василий Федорович смеялся громко, раскатисто, обнажая неправдоподобно белые коренные зубы. Мало кто знал, что они вставные, как и вся нижняя челюсть, — след давней аварии при испытании новой модели орбитального ракетоплана, после которой космонавтиспытатель Василий Алферов перешел на административную работу.

— Я тебе говорил, что с ними не соскучишься, — отсмеявшись, сказал директор. — Значит, соавторы, говорите? Тогда выкладывайте свои секреты! Должны же мы их знать, хотя бы как соавторы?

— А у нас их нет, — обезоруживающе улыбнулась Майя.

— Ну, положим, кое-какие все-таки есть, — отставляя чашку, сказал Алферов. — Вот, например, секрет заварки чая. Давно не пил такого.

Майя зарделась и беспомощно оглянулась на товарищей.

— Этот секрет я знаю, — усмехнулся директор. — Обрывают свежие листики чая в оранжерее. Одно время это увлечение едва не превратилось в бедствие. Пришлось оранжерею отдать в полное распоряжение биофака. Они тоже потаскивают, но по совести.

— Ясно. Подай заявку на строительство дополнительной оранжереи. Средства выделим. Пусть пьют на здоровье. Такой чай стоит оранжереи. Ну, а такой хитрый вопрос: почему у вас в группе нет командора?

— Так повелось, — Михаил сосредоточенно пригладил большим пальцем кустистую бровь. — Еще со времени поступления. Был у нас командор. Он нас подавлял своими знаниями, силой характера и просто силой… Потом наступило разочарование…

— До сих пор очароваться не можем, — вставил Сима.

— У нас своего рода идиосинкразия на командоров, — пояснил Саша.

— Так, так… Ну, а почему вообще никто не приживается в вашей команде?

— Трудно сказать, — Миша прошелся по комнате. — Может быть, потому, что он лишний?

— Вот Миша, кажется, ухватил самую суть, — принялся развивать эту мысль Саша. — Мы и сами не понимали, как это происходит. Теперь, пожалуй, ясно. Мы взаимно дополняем друг друга. Полностью, на все случаи жизни. И новичку, который попадает в нашу команду, уже не остается сферы деятельности. Тогда он начинает вторгаться в чужие и, естественно, получается ерунда.

— Насколько я понимаю, вы все вместе образуете единую систему, — Алферов в раздумье повертел в руках пустую чашку.

Миша молча подошел к столу, взял у него из рук чашку и передал Майе. Та, не говоря ни слова, налила свежего чая и поставила перед Алферовым. Василий Федорович машинально отхлебнул несколько глотков, и вдруг смысл происшедшего поразил его. У него действительно возникло желание выпить еще чашечку чая. Он обычно прибегал к этому средству в минуты размышлений, но об этом знали близкие, знали немногие из сослуживцев, и, тем не менее, это его желание непостижимым образом уловил Субботин, и дальше сработала Система.

— Спасибо, — Алферов улыбнулся. — Вы настолько естественно подсунули мне этот чай и именно в тот момент, когда он мне потребовался, что я даже сначала не обратил на это внимание. Вот прекрасный пример вашей Системы в действии. Не так ли, Дмитрий Иванович?

— Они знают, кого задабривать. Мне вот ничего не предложили.

— Но ведь вы в самом деле ничего не желали, — всерьез принялся оправдываться Субботин.

— Нет, это вы мне мстите за то, что я все время пытался разрушить вашу Систему! — пошутил Баженов. — Ну, что, Василий Федорович, давай будем прощаться. Задали они мне задачку. Теперь буду искать, из какой группы еще можно создать систему.

— Да, мы, пожалуй, злоупотребляем гостеприимством хозяев. Вот что, Система, имейте в виду, если у вас появится желание после окончания института поработать на Луне, место для вас всегда найдется.

Осторожно! — крикнул Самсонов, но было уже поздно. Керн высыпался из стакана и возле ящика образовалась бесформенная кучка алеврита, мельчайшей, словно мука, кварцевой пыли, из которой торчали тонкие пластинки слоистой глины.

— Эх, вы! — геолог не скрывал своей досады. — Всего несколько метров оставалось! Дальше было бы легче!

— Будем начинать с нуля, начальник? — неунывающим тоном спросил Смолкин, хитро щуря черные озороватые глаза.

— Сколько можно! Мне эта скважина уже поперек горла стала! И план трещит по всем швам! — геолог взъярился не только от очередной неудачи, но и от несерьезности Смолкина, играющего в этакого бесшабашного работягу, да еще выкопавшего из старых детективов это обидное обращение «начальник».

• Предыдущая
• 13/49
• Следующая