Тень победы - Суворов Виктор - Страница 27

• Предыдущая
• 27/83
• Следующая

А Жуков не унимается: «Группировки сложились так, как они потом сложились во время войны. Конфигурация наших границ, местность, обстановка — все подсказывало мне именно такие решения, которые они потом подсказали немцам. Игра длилась около восьми суток. Руководство игрой искусственно замедляло темп продвижения „синих“, придерживало его. Но „синие“ на восьмые сутки продвинулись до района Барановичей, причем, повторяю, при искусственно замедленном темпе продвижения».

Я с этим спорить не буду. Слово экспертам: «В обоих играх действия сторон на направлении Брест, Барановичи (Восточный фронт „Западных“) и Брест, Варшава (Западный фронт „Восточных“) не разыгрывались» (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940. Стр. 389)

Жуков с жаром рассказывает как руководство игрой искусственно замедляло его победный марш на Барановичи, а оказывается, что не рвался вовсе Жуков на Барановичи, и никто его лихой удар не замедлял, ибо вообще действия германских войск на советской территории не отрабатывались.

Результат первой игры: сражение шло только на территории Восточной Пруссии и на территории Польши, оккупированной Германией. Павлов наступал, Жуков отбивался. «В ряде книг и статей утверждается следующее: в этой игре Г. К. Жуков якобы все спланировал и осуществил так, как это через полгода сделали немцы, и на восьмые сутки Северо-Восточный фронт „Западных“ вышел-де уже к Барановичам. Но все было далеко не так: Северо-Западный фронт „Восточных“ (Д. Павлов), выполняя задачу выйти к 3 сентября 1941 года на нижнее течение реки Висла, 1 августа перешел в наступление, и в первые дни его войска форсировали р. Неман, овладев сувалкинским выступом (окружив в нем крупную группировку „Западных“), а на левом крыле прорвали фронт, возглавляемый Г. Жуковым. В прорыв была введена конно-механизированная армия, которая к 13 августа вышла в район, расположенный в 110-120 километрах западнее Государственной границы СССР». («Известия» 22 июня 1993)

Так что не Жуков гнал Павлова, а Павлов Жукова. Правда, далее Жуков за счет резервов собрал сильную группировку и нанес контрудар.

На этом первая игра завершилась. Руководство игры склонялось к ничейному результату с оговоркой, что положение Жукова предпочтительнее.

Так было решено не потому, что Жуков находил какие-то гениальные решения, а по причинам, которые не зависели от талантов Жукова.

Прежде всего, Жуков оборонялся, а это всегда легче, чем наступать.

Во-вторых, нанося удар в Восточную Пруссию, Павлов вынужден был форсировать ряд полноводных рек в их нижнем течении. Для Павлова реки — преграды, для Жукова — удобные оборонительные рубежи. Кроме того, Восточная Пруссия перерезана множество каналов и глубоких канав, которые являются препятствием для действий наступающих танков.

В-третьих, Восточная Пруссия укреплялась веками. Каждый хутор — это крепкие каменные дома с подвалами, каменными конюшнями, амбарами, каждый двор обнесен высокой мощной стеной. Все это выгодно обороняющемуся и не выгодно наступающему. В Восточной Пруссии множество крепостей и замков. Кенигсберг — одна из самых мощных крепостей мира, под этим городом-крепостью лежит еще один город — подземный. Восточная Пруссия защищена цепью почти неприступных укрепленных районов, которые были возведены накануне Второй мировой войны.

Принимая все это во внимание, руководство игры пришло к выводу, что: «Развертывание главных сил Красной Армии на Западе с группировкой главных сил против Восточной Пруссии и на Варшавском направлении вызывает серьезные опасения в том, что борьба на этом фронте может привести к затяжным боям». («ВИЖ» 1992 № 2 Стр.22)

Кроме всего прочего, Жуков в ходе игры имел в своем подчинении неоправданно большое количество германских войск, которых в реальной жизни там не было. В завершении игры Жуков собрал для контрудара войска, которых на сомом деле не существовало. Только это и спасло Жукова от полного и позорного разгрома. В реальной обстановке Павлов сбросил бы Жукова в Балтийское море.

Удивительное — рядом.

Фантастические рассказы Жукова о том, как он предвосхитил германский план и как громил Павлова, повторены нашей пропагандой тысячи раз и на самом высоком уровне. О совещании высшего командного состава и стратегических играх писали множество раз наши маршалы и генералы. Вот типичный образец. Выступает генерал армии А. М. Майоров: «Целью планировавшейся оперативно-стратегической игры являлось проверить возможность Красной Армии по отражению надвигавшейся фашистской агрессии… В разработанном генералом армии Г. К. Жуковым плане „наступления“ были учтены все слагаемые военного потенциала фашистской Германии, полученный вермахтом опыт ведения „молниеносной войны“ на Западе. И надо сказать, что „красным“, обороняющейся стороне, представлявшей в ходе игры наши Вооруженные силы, потребовалось немало усилий, чтобы остановить натиск „синих“. („ВИЖ“ 1986 № 12 Стр. 41)

Нет, товарищ Майоров, не разрабатывал Жуков никаких планов немецкого наступления и не учитывал никаких слагаемых военного потенциала Германии. И «красной» стороне вообще не потребовалось никаких усилий, чтобы наступление Жукова остановить и вышвырнуть его на исходные рубежи, а затем — и гораздо дальше на Запад.

Жуков врал о своих победах, а наши маршалы и генералы, такие, как генерал армии Майоров, проявили совершенно невероятное ротозейство. Они слушали хвастуна, повторяли и разносили по миру его удивительные рассказы.

У меня вопрос: читал генерал армии Майоров материалы этой игры или нет? А другие маршалы и генералы читали?

Представим себе современного нашего полководца с четырьмя звездами на погонах или даже со звездами первой величины. Вот пишет сей стратег о том, как Жуков предвосхитил германские планы. Неужели не интересно вникнуть в детали? Неужели не интересно потребовать из архива документ и самому его прочитать? А если документы засекречены, тогда надо требовать от руководства страны объяснений: великий гений все предсказал и все предвидел, почему мы прячем сии предсказания?

Если предположить, что наши маршалы и генералы не читали материалов стратегической игры, тогда стратег Майоров и целая отара полководцев подобного пошиба предстают перед нами в весьма странном свете. Высшие военные руководители страны верят в то, что великий Жуков предвосхитил германский план, все они об этом знают, все повторяют, но никто сам в руках документов не держал, никто в подробности не вникал, никто не интересовался, как же Жукову все это удалось.

Но если предположить, что генерал армии Майоров и такие же стратеги, как он, знакомы с содержанием документов об игре, но рассказывает, нечто противоположное тому, что в документах содержится, значит все они — не генералы и не маршалы, а беспринципные агитаторы-горлопаны, которые за соответствующую мзду рассказывают, все, что им заказывают.

Но самое смешное впереди. Генерал армии Майоров писал статью (или за него писали) когда материалы совещания и стратегических игр были закрыты соответствующими грифами. Но вот в 1992 году материалы открыты, гриф секретности снят и официальными военными историками сделан четкий вывод: «Ни на совещании, ни на играх их участники даже не пытались рассмотреть ситуацию, которая может сложиться в первых операциях в случае нападения противника. Поэтому утверждения, что игры проводились для „отработки некоторых вопросов, связанных с действиями войск в начальный период войны“ лишены основания. Эти вопросы не значились у учебных целях игр и потому не рассматривались». (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940. Стр. 389)

Однако легенда о том, что Жуков предвосхитил план «Барбаросса» живет.

В 1996 году выступает генерал-майор А. Борщов, кандидат исторических наук, заместитель начальника кафедры истории войн и военного искусства Военной академии Генерального штаба, и рассказывает поразительные вещи: «Еще одним событием предвоенной поры, подтвердившем высокий интеллектуальный потенциал Жукова, стали военные игры, проведенные в январе 1941 года. На первой игре, преследовавшей цель проверить реальность плана прикрытия госграницы и предполагаемых действий войск в начальном периоде войны, он выступал на стороне „западных“. В принятом решении Георгий Константинович по сути дела предвосхитил агрессивные планы немецко-фашистского командования на северо-западном направлении, грамотно используя имеющиеся силы и средства, одержал убедительную победу над „красными“. („Красная звезда“ 15 июня 1996)

• Предыдущая
• 27/83
• Следующая