Кости земли - Суэнвик Майкл - Страница 55

• Предыдущая
• 55/65
• Следующая

— Мы — ученые. Если бросить наблюдения, то для чего мы здесь вообще?

— Боюсь, что не знаю, — мрачно ответил Джамал. Он повернулся и пошел прочь.

Ночью она пересказала Лейстеру разговор с Джамалом. Лейстер, бледный и вымотанный, задумался.

— Не знаю… Возможно, в его словах есть какой-то резон.

— Нет! Он просто амбициозный маленький самец, рвущийся к лидерству! Все, что ему нужно, это власть и двойная порция пищи. Примитивные, животные желания.

— Да, но, возможно, мы должны…

Гертруда закрыла ему рот поцелуем. Они занялись любовью. В эту ночь Лейстер был не на высоте и почти сразу же провалился в тяжелый, не приносящий отдыха сон. Но он на самом деле любил ее, она не могла ошибиться.

Неделю спустя Джамал демонстративно покинул лагерь, уведя с собой половину группы. Остались Лай-Цзу, Джиллиан и Патрик. Кати, Мэтью и Нильс ушли с Джамалом, забрав с собой столько съестных припасов, сколько смогли унести.

Раскол удвоил количество работы, возложенной на каждого. В обоих лагерях необходимо было готовить, мыть посуду. Изготавливать необходимые предметы тоже приходилось в двух экземплярах. Пришлось бросить начатое строительство коптильни, хотя это здорово бы сократило время, затрачиваемое на ежедневную охоту, дав возможность надолго сохранять добытое однажды мясо.

И конечно, они перестали наблюдать за тираннозаврами: в сложившихся обстоятельствах наука — слишком дорогое удовольствие.

Диссиденты не ушли далеко. Время от времени они появлялись, смущенные и злые, чтобы попросить инструменты, о которых, уходя, не подумали.

— Топоры останутся здесь, — заявила Гертруда, когда они пришли в первый раз. Ей казалось, что, чем хуже придется беглецам, тем скорее они приползут домой. — Это не частная собственность, они куплены специально для экспедиции на общественные деньги.

Однако Лейстер, не желая обострять ситуацию, перебил ее:

— Конечно, берите. И не только топор, а все, что нужно. Мы же с вами не враги, мы все в одной связке.

Он все еще хотел решить дело миром. Лейстер становился проблемой сам по себе. Он был слишком незлобив для этого мира.

Дела шли все хуже и хуже. Джиллиан ушла к Джамалу. Затем, через два месяца после раскола, погиб Нильс. Повстанцы отказались раскрыть обстоятельства смерти, Гертруда так никогда и не узнала, что случилось. Но на похороны собрались все.

Это была странная встреча. Две группы стояли на расстоянии друг от друга, стараясь не смешиваться. Когда Гертруде удалось отвести Кати в сторону, чтобы предложить ей вернуться, девушка ударилась в слезы.

— Джамалу это не понравится, — говорила она, мотая головой. — Ты не знаешь, какой он бывает, когда злится!

Во втором лагере явно процветал культ личности: власть захватил насаждающий покорность и страх харизматический лидер, чье слово — закон. Лейстер не слушал Гертруду, но она была уверена, что Джамал удерживает остальных против их воли, психологически подавляя.

Пять месяцев спустя они уже еле держались на ногах. Все страшно похудели, особенно плохо выглядел Лейстер. Он не шутил, не улыбался и иногда не разговаривал по нескольку дней. Гертруда просто не могла видеть его в таком состоянии.

Еще через месяц Патрика растерзала стая небольших тероподов, напавших на него, когда он пытался выкопать черепашьи яйца. Парень остался бы в живых, если бы имелась возможность снарядить кого-нибудь ему в пару с копьем и мешком камней для защиты.

Той ночью Гертруда не сомкнула глаз. Она решила действовать.

Диссиденты построили деревянный туалет на большом расстоянии от лагеря, чтобы избежать мух и запаха. Ранним утром следующего дня Гертруда притаилась около дорожки, ведущей к туалету. Сначала туда-обратно прошла Кати, затем Мэтью. Джамал был третьим.

При виде Гертруды лицо его потемнело.

— Чего ты хочешь?

— Я принесла вам лопату.

Она ударила Джамала изо всех сил, тот не успел ничего понять. Он даже не успел увернуться, лезвие лопаты врезалось ему в плечо и, отскочив, в голову. Джамал пошатнулся. Не давая ему опомниться, Гертруда стукнула его опять, на этот раз под колени.

Юноша упал.

— Не надо, подожди, — взмолился он, лежа на земле и загораживаясь рукой. — Не делай этого!

— Будь ты проклят! — закричала Гертруда. — Ты испортил все, к чему прикасался! Ты, мерзкий, грязный сукин сын!

Слезы лились из ее глаз так, что она едва могла видеть, уголок рта кровоточил: в ярости взмахивая лопатой, Гертруда поранилась кольцом.

— Умри, ты, подонок!

Гертруда подняла лопату, целясь Джамалу в горло. Ночью ей казалось, что сделать это будет трудно, но сейчас, переполненная гневом, она сознавала, что никогда в жизни не делала ничего более простого.

— Джамал! — радостно закричал кто-то поблизости. Голос донесся из-за спины Гертруды, из нового лагеря.

Это был Лейстер. Махая руками, он бежал по дорожке.

— Мы спасены! — кричал он. — Они здесь! Мы…

При виде Гертруды, стоящей над Джамалом с лопатой в руках, он резко затормозил.

Гертруда замолчала.

— И как же ты попала сюда? —спросила Молли Герхард.

— Я сопоставила пару-тройку слухов и поняла, что за путешествиями во времени должны стоять обитатели далекого будущего. Поэтому я стащила специальный допуск Гриффина…

— Как?

— Это было нетрудно. — Она бросила на Гриффина быстрый взгляд. — Итак, я взяла его допуск и запустила туннель настолько далеко, насколько смогла. А потом договорилась со здешним народом.

— А какой он, здешний народ? Как они выглядят?

— Все в свое время. Их легче показать, чем описать. Подождите пару часов, и я вас представлю.

— Одного не понимаю, — сказал Гриффин, наклонившись вперед. — Тебе-то это зачем? Изменив свое прошлое, ты тем самым отсекла его от себя навсегда. Зачем?

Гертруда подняла голову и посмотрела на Гриффина, скосив глаза на нос. «Как птица, — подумал Джимми. — Совсем как птица».

— Мне нужен Лейстер, — ответила она. — Потеряв его в одном варианте, я решила получить его в другом.

Она повернулась к Сэлли, которая попыталась отвести глаза.

— Я сделала это для тебя, — гордо сказала Гертруда. — Все это я сделала для тебя.

Сэлли уставилась на свои колени и ничего не ответила.

За круглым лесом вставало солнце. По приглашению Гертруды все вышли на балкон.

Круглый лес — кольцо зелени с озером посередине — находился примерно в миле от башни. Доносящиеся оттуда запахи отличались от тех, которые знал Джимми, как запах дубовой рощи отличается от запаха соснового бора. В ветвях чирикали птицы, а меж корней резвилась рыба. За деревьями поблескивали многочисленные прудики и лужицы, и когда птички, порхающие над ними, ныряли, охотясь на мальков, вверх взлетали серебряные струйки воды.

— Как красиво, — сказала Молли Герхард. Гертруда кивнула и ответила без тени иронии:

— Добро пожаловать.

Джимми припомнил разговоры Сэлли о водных растениях и изменении окружающей среды и решил, что леса — как раз потомки тех водорослей.

— Такие леса покрывают всю сушу на континенте, — рассказывала Гертруда, — и могут расти даже в глубокой воде. Правда, океанского дна их корни достигнуть не могут. Ветки переплетаются и служат защитой для лесных обитателей, скрывая множество интереснейших видов.

Гриффин и Сэлли незаметно отошли в сторону и тихонько заговорили. Джимми, притворяясь полностью поглощенным рассказом Гертруды, подвинулся и встал так, чтобы беспрепятственно подслушивать их беседу.

— Давно ты здесь, — спросил Гриффин, — с ней?

— Месяц.

— Нелегко пришлось?

Сэлли придвинулась к нему и сердито прошептала:

— Ты не представляешь! Это самое самонадеянное, высокомерное и… И эгоистичное существо на свете!

Гриффин грустно улыбнулся:

— Ты еще Старикана не видела.

— О Господи, — вздохнула Сэлли. — Мне так стыдно.

• Предыдущая
• 55/65
• Следующая