Великие химики. Том 1 - Манолов К. - Страница 37

• Предыдущая
• 37/96
• Следующая

Как это прекрасно — быть учителем! Передавать знания, видеть, как радостно загораются при этом глаза ребятишек… Углубившись в размышления, Джон не обратил внимания на высокого мужчину, шедшего ему навстречу.

— Добрый день, Джон! О чем это ты задумался?

— Здравствуйте, мистер Робинсон! Вы ко мне?

— К тебе, конечно. Ты не показывался у меня целых три дня. Уж не заболел ли?

— Да нет. Что вам рассказывать! Жалованья-то, которое я получаю в школе, не хватает на жизнь, вот и приходится прирабатывать. Сейчас самое подходящее время для посадки капусты. Вчера и позавчера мы работали все вместе — брат Джонатан, сестренка Мэри и я. В этом году урожай обещает быть хорошим.

— Ты настоящий квакер, Джон. Тихий, смиренный, трудолюбивый, такой, каким учит быть наша религия.

— Оставим это, мистер Робинсон. Скажите лучше, зачем я вам понадобился?

— У меня для тебя сюрприз. Я закончил новый барометр. Теперь мы сможем более точно измерять атмосферное давление.

Рассуждая о различных приборах, которые мистер Элих Робинсон искусно создавал своими руками, они ускорили шаг ж не заметили, как оказались рядом с домом этого одаренного умельца. Дом его находился на самой вершине холма. Некоторые из своих приборов мистер Робинсон установил на специальных деревянных штативах прямо в саду; с их помощью постоянно вел наблюдения за погодой. Не так давно помогать ему в этом деле стал Джон Дальтон: исследования мистера Робинсона чрезвычайно заинтересовали его. Найти связь между барометрическим давлением, температурой, влажностью воздуха, силой ветра, количеством осадков, дождя или снега — не только само по себе увлекательно, а для сельского жителя имело и практическое значение. А если бы им удалось открыть сложные закономерности, управляющие этими явлениями, можно было бы предсказывать погоду! И какую пользу это принесло бы, скажем, морякам! Да и крестьянам тоже.

Джон, восхищенный, долго рассматривал новый барометр. Потом они провели очередные наблюдения, записали результаты и разошлись по домам[257].

Еще издали он услышал равномерный стук ткацкого станка. Отец и мать работали с раннего утра и до позднего вечера. Джонатан и Мэри помогали родителям. В детстве и Джон старался помочь им в этом. Но сейчас он принял предложение мистера Флетчера работать в школе. Однако денег по-прежнему не хватало. Джон все чувствовал себя нахлебником. Как несправедлива жизнь! Почему только лишения и тяготы выпали на долю матери и отца? Шутка ли: прокормить шесть человек детей! Они заботились о детях как могли, и тем не менее зимой умерла младшая сестренка, а за ней и брат Том — он был слаб здоровьем и часто болел, скорее всего потому, что недоедал.

Как облегчить жизнь семье, размышлял Джон, — может быть, попытать счастья в другом месте и покинуть Иглисфилд? Ведь он достаточно образован и сможет заработать себе на жизнь. Не отправиться ли в Карлисал и там поискать работу?

Спустя несколько дней Джон уехал из дома. В Карлисале он не сумел найти подходящей работы, однако в книжной лавке госпожи Мекуин ему посоветовали отправиться в Кендал. Там, вроде бы, требовался учитель математики.

Осень 1781 года застала Джона в Кендале. Комната, которую отвели ему в мужском пансионе при школе, была скромно обставлена. Джон ничего не менял в ней: жизнь, полная лишений, не приучила его к расточительности. И тем не менее в новой комнате молодой учитель чувствовал себя, как во дворце. Ведь полки его ломились от книг. Книги — вот его настоящее богатство. А когда он открывал дверь школьной библиотеки, то чувствовал себя еще того богаче. Теперь у Джона Дальтона были все возможности для расширения знаний, и он читал, читал, читал.

Одновременно с чтением Джон не забрасывал и свое любимое занятие — постоянные наблюдения за погодой. Он повесил на стену барометр — подарок мистера Робинсона накануне его отъезда, — в саду установил дождемер. На столе в комнате Дальтона один за другим появлялись различные стеклянные приборы. Он покупал их, а иногда и сам мастерил, используя для этого склянки и трубочки. Как же много еще неразгаданного в природе! Надо работать, надо искать ключ, который откроет дверь в тайники природы. Но с чего начать? С физики? Медицины? Химии? Метеорологии?

Джон очень досадовал на рыжего петуха, который всегда удивительно точно определял, когда пойдет дождь или будет буря. Он кукарекал тогда во все горло, устроившись на дощатом заборе. «Почему птица может предсказывать погоду, а я не могу?» Дальтон приводил в порядок данные, которые он скрупулезно собирал в течение нескольких лет. Он сравнивал температуру воздуха, давление и пытался разгадать тайны погоды. Ему стало известно, что в Кендале живет человек, который тоже ведет подобные наблюдения. Дальтон решил познакомиться с ним. Все в округе знали мистера Джона Гауфа[258], и потому он легко нашел его дом.

— Мистер Джон Гауф? — учтиво спросил он входя.

— Да, это я, — ответил мистер Гауф. Он продолжал сидеть спиной к Дальтону. Джон видел только его седые волосы, волнами ниспадающие на плечи.

— Пройдите ближе и дайте мне руку. Кто вы?

— Джон Дальтон, учитель математики из «Школы друзей». — Он протянул Гауфу руку и тут заметил, что он слепой.

— По вашей руке чувствую, вы чем-то взволнованы. Видно, вас смущает, что я не вижу?

— Извините, но говорят, что вы отличный экспериментатор. Ничего не могу понять.

— То, что вы видите своими глазами, дорогой господин Дальтон, ничтожно в сравнении с тем, что можно познать разумом.

— Я полностью с вами согласен. Но как же все-таки вы проводите опыты?

— Это не трудно. Сейчас я вам покажу, как можно собрать аппаратуру, как наполнять сосуды, не разлив ни капли жидкости, не уронив и не разбив даже самой тонкой стеклянной трубочки. Все зависит от сноровки и терпения.

Мистер Гауф встал и подошел к большому столу. На нем в идеальном порядке стояли самые различные сосуды.

— Так. Здесь поставим железный штатив. Из этой коробки возьмем металлический зажим. Затем колбу, а в этом мешке пробки…

Он уверенно протягивал руку в определенном направлении и брал необходимое. Точность его движений можно было сравнить с точностью самого совершенного автомата.

Дальтон смотрел с восхищением. Вот что значит настоящая сила воли. Они долго еще беседовали, и Дальтон получил много ценных советов в отношении опытов, которые намеревался проводить. Он все чаще стал наведываться к этому удивительному человеку. Шли дни, и они постепенно становились друзьями. Дальтон старался помогать Гауфу во время опытов, но тот почти всегда все делал сам. Время от времени, удобно устроившись в кресле, Дальтон расспрашивал мистера Гауфа о явлениях, доселе ему непонятных.

Параллельно с исследованиями воздуха[259] они проводили регулярные метеорологические наблюдения. Дальтон усиленно занимался и математикой, пользуясь богатой литературой школьной библиотеки. Постепенно он стал самостоятельно разрабатывать новые математические задачи и решения, а вслед за тем написал и первые свои научные труды в этой области.

Дальтон, вечно ищущий знаний, очень скоро завоевал уважение не только своих коллег, но и граждан города Кендала. Уже через четыре года он стал директором школы. В это время он сблизился с доктором Чарлзом Хатоном, редактором нескольких журналов Королевской военной академии. Рассчитанные на широкую публику, они нередко помещали на своих страницах статьи научного характера. Это объяснялось стремлением доктора Хатона популяризировать науку. Дальтон стал одним из постоянных авторов этих альманахов: в них были опубликованы многие его научные труды. За вклад в развитие математики и философии он получил несколько высоких наград. Имя Джона Дальтона было уже известно не только в Кендале.

В сентябре 1787 года к Дальтону приехал из Манчестера Честер Коулд.

• Предыдущая
• 37/96
• Следующая