Черные орхидеи (сборник) - Стаут Рекс - Страница 24

• Предыдущая
• 24/58
• Следующая

Кроме того, я также узнал, что мать мисс Лидс умерла три месяца назад – 9 декабря. Миссис Чак поспешила рассказать всем соседям, что дата смерти не случайна: это Божья кара, расплата за старое преступление. Сплетни дошли до полиции, и стражи закона, не поднимая лишнего шума, провели расследование, но так ничего толком и не выяснили. Судя по поведению Энн, мне показалось, что за этой историей что-то кроется, и постепенно это ощущение переросло в уверенность, однако дальше мне продвинуться не удалось. Более того, она ни словом не обмолвилась о своем женихе, даже не упомянула, что таковой вообще существует. Похоже, моя спутница по-прежнему считала, что я просто хорош собой и этим дело ограничивается.

Вдруг, совершенно неожиданно, ближе к полуночи я себя кое на чем поймал: когда мы танцевали, мое внимание привлек запах ее волос. Более того, я вдыхал его специально, наслаждаясь им. Меня это так потрясло, что я налетел на парочку, танцевавшую справа от нас, чуть не сбив обоих с ног. Подумать только! Я нахожусь при исполнении, работаю, негодую из-за того, что девушка ничего не хочет мне рассказывать, и одновременно с этим ловлю запах ее волос, пытаясь вдохнуть их аромат! Да что, черт возьми, происходит? Я увел Энн с танцплощадки, усадил за столик и попросил счет.

– Что, нам уже пора? – спросила она.

– Слушай, – ответил я, глядя ей прямо в широко распахнутые глаза, – кажется, ты морочишь мне голову. Вполне допускаю, что ты тот же самый трюк проделала с Лили Роуэн, или же все дело в ней, и это она мне зубы заговаривала. Давай определимся: у тебя неприятности или нет? Отвечай честно.

– Честно? Да, Арчи, у меня неприятности.

– И в чем конкретно они заключаются? В зацепке на колготках?

– Да нет же. Я и правда попала в беду. По-настоящему.

– Но при этом ты ничего не хочешь мне рассказать.

– Я не могу, – покачала она головой. – Честно, не могу. То есть, вернее, не хочу. Пойми меня правильно: ты очень хороший, но то, что я узнала, просто ужасно. Это касается другого человека.

– А то, что ты узнала, имеет какое-то отношение к смерти матери мисс Лидс?

– Это… – Она запнулась. – Да, имеет. Но больше я тебе ничего не скажу. Если ты и дальше будешь проявлять настойчивость…

Официант принес сдачу, и я сгреб ее, оставив кое-что на чай. А затем вновь обратился к Энн:

– Знаешь, что я тебе скажу? Я, как ты выразилась, проявляю настойчивость, потому что поймал себя на том, что ловлю запах твоих волос. Дело этим не ограничивается. Последние полчаса я воспринимал наш танец совсем иначе, чем вначале. Наверное, ты это заметила?

– Да… давно уже.

– Прекрасно. А вот я это заметил только что. Не буду отрицать: возможно, в будущем нас ждет роман. Не исключено, что ты разобьешь мне сердце и погубишь меня. Случиться может все что угодно. Но пока все в порядке, я хочу спросить: во сколько ты заканчиваешь работу?

– Я ухожу из офиса в пять, – улыбнулась она.

– И куда ты направляешься? Домой?

– Обычно я прихожу домой чуть раньше половины шестого. Затем я принимаю ванну и начинаю готовить ужин. Бабушка в это время года, как правило, возвращается из парка около семи, и к этому моменту еда уже готова. Иногда с нами ужинают Рой или Леон.

– Слушай, а ты можешь завтра поужинать пораньше и в семь часов приехать домой к Ниро Вульфу? Тогда ты расскажешь все ему. Подчеркиваю: ему – не мне. Ну, что скажешь?

Она нахмурилась и задумчиво уставилась на меня. Рука Энн лежала на застеленном скатертью столе, и я накрыл ее своей ладонью.

– Слушай, сестренка, вполне возможно, что тебе угрожает нечто ужасное. Я не хочу, чтобы у тебя создалось впечатление…

Я замолчал, потому что понял по выражению лица Энн, что к нашему столику кто-то подошел. Я поднял взгляд и увидел миловидный носик Лили Роуэн и ее глаза, устремленные на меня.

– Ух ты, привет… – Я попытался ей улыбнуться.

– Так вот на какой ты службе! При исполнении он, – проговорила она таким тоном, словно собиралась полоснуть меня ножом по горлу. – Ах ты, поганец!

Думаю, Лили собиралась отвесить мне пощечину. В любом случае мне было ясно – вне зависимости от того, что она сейчас сделает, ей наплевать на последствия, и потому вопрос сейчас стоял так: кто из нас двоих окажется быстрее. Буквально в полсекунды я вскочил, одновременно жестом дав Энн понять, чтобы она следовала моему примеру. Энн прекрасно справилась: она была быстра, как молния. Прежде чем Лили Роуэн успела закатить скандал, мы уже забрали из гардероба мою фуражку и выскочили на улицу.

Оказавшись в такси, уносившем нас прочь от клуба «Фламинго», я погладил Энн по руке.

– Молодчина. Похоже, Лили была чем-то расстроена.

– Она приревновала, – усмехнулась Энн. – Господи боже, она приревновала тебя ко мне!

К тому моменту, когда я высадил ее перед домом 316 на Барнум-стрит, мы уже успели договориться, что на следующий день в семь часов она приедет к Ниро Вульфу. Несмотря на это, когда я поехал обратно на Западную Тридцать пятую улицу, мое настроение никак нельзя было назвать приподнятым. Само собой разумеется, оно не стало лучше, когда я в своей комнате обнаружил записку, пришпиленную к подушке булавкой. Вот что там говорилось.

Дорогой Арчи!

Мисс Роуэн звонила четыре раза. Когда я сказал, что тебя нет дома, она обозвала меня лжецом. Извини, но в доме нет ни бекона, ни ветчины, ни блинной муки – вообще ничего в этом роде.

Фриц

Я спал, как всегда, крепко, однако, похоже, нервы мои были ни к черту, поскольку стоило мне открыть глаза и увидеть, что часы показывают без десяти семь утра, как дрему тут же как рукой сняло. Я бы согласился дважды отказаться от повышения и еще долго просидеть в майорах ради возможности спуститься на первый этаж и насладиться незабываемым зрелищем. Мне до смерти хотелось увидеть, как Вульф с Фрицем отправляются на тренировку, но я понимал, что это лишь помешает осуществить задуманный мною план, и потому остался в своей комнате. Я ограничился тем, что приоткрыл свою дверь. В семь утра шум внизу стих и хлопнула уличная дверь. Услышав это, я кинулся к окну, высунулся наружу и увидел сладкую парочку. Они направлялись к реке. Вульф с непокрытой головой, одетый в старые синие штаны из саржи, мой темно-бордовый свитер и армейские ботинки, переставлял ноги шагом, который, по всей вероятности, считал быстрым, при этом изо всех сил размахивая руками. Черт подери, ну и жалкое это было зрелище!

Не буду врать, тем пасмурным мартовским утром начатая накануне операция под кодовым названием «Энн Амори» представлялась мне совершенно безнадежным предприятием. Однако никаких других вариантов у меня не было, так что я приступил к претворению имеющегося плана в жизнь. В ресторанчике «У Сэма» я съел на завтрак оладьи и яичницу с ветчиной, запил все это стаканом апельсинового сока и двумя кружками кофе, после чего вернулся домой и провел около часа, вооружившись печатной машинкой и телефоном, разгребая дела личного характера, которые накопились за время моего отсутствия. Я как раз заканчивал, когда в самом начале десятого вернулись мои коммандос. Изначально я собирался не обращать на них никакого внимания и потому, когда из прихожей донеслись звуки шагов, даже не стал оборачиваться. Однако обернуться все-таки пришлось. Вульф остановился у открытой двери в кабинет и прогудел:

– Доброе утро, Арчи. Дни я теперь провожу наверху. Надеюсь, тебе хорошо спалось?

Хорошо ли мне спалось? Это был дежурный вопрос, который Вульф задавал мне тысячи раз. Слыша этот вопрос, я всегда начинал тосковать по дому. Врать не буду, я смягчился, сменил гнев на милость и повернулся в кресле лицом к Вульфу. Увидев его, я сразу снова посуровел.

– Хорошо, спасибо, – холодно ответил я. – Вы устроили у меня в ящиках комода жуткий кавардак. Наверное, это случилось, когда вы искали там мой свитер, который сейчас на вас. А теперь, пожалуйста, выслушайте меня внимательно. В данный момент я обращаюсь к вам от лица армии США. В одном деле вам нет равных, и это дело связано с борьбой против вражеской шпионской сети, развернутой в нашей стране. Военной разведке требуются мозги, которые у вас когда-то были и которыми вы порой пользовались. В связи с вышеизложенным верховный главнокомандующий, министр обороны и весь генеральный штаб нижайше просят вас перестать ломать комедию и снова задействовать свое серое вещество. Вы ошибаетесь, если полагаете, что своим неожиданным появлением на передовой укокошите кучу немцев, которые умрут со смеху, глядя на вас. У бошей нет чувства юмора.

• Предыдущая
• 24/58
• Следующая