Бумерит - Уилбер Кен - Страница 26

• Предыдущая
• 26/127
• Следующая

– Так что либеральное Просвещение, опиравшееся на рациональные научные исследования, стремилось освободить «я» от этноцентрической предвзятости и предоставить всем людям равные права. Равноправие противопоставлялось рабству, демократия – монархии, свободное «я» – стадному чувству, а наука – мифу. Просвещение определяло себя именно через эти противопоставления (и оно во многом было право). Иначе говоря, в своих лучших проявлениях либеральное Просвещение представляло собой результат эволюции сознания от конвенциональных/этноцентрических уровней до постконвенциональных/мироцентрических – от синего к оранжевому.

– Разумеется, постмодернисты неоднократно критиковали Просвещение за то, что «всеобщее равноправие» распространялось только на состоятельных белых трудоспособных мужчин. Сначала это действительно было так. Существовавшие ограничения были пережитками синих иерархий. В теории, этические принципы постконвенциональной рациональноэгоистической волны Просвещения распространялись на всех людей, и потребовалось всего двести лет – краткий миг по эволюционным меркам – чтобы привести эти принципы в действие. Благодаря оранжевому мему с его постконвенциональной универсальной заботой, во всех индустриальных странах было запрещено рабство, а женщины были уравнены в правах с мужчинами.

Аудитория издала недовольный стон, по которому сложно было понять, одобряли ли слушатели сказанное: они явно не были любителями эпохи модерна. Хэзелтон подошла к краю сцены.

– Люди, слушайте меня внимательно: вы несправедливы и плохо информированы. Все без исключения социальные структуры, предшествующие оранжевому, включая племена, занимавшиеся собирательством, садоводством и сельским хозяйством, были в той или иной степени рабовладельческими. Но с появлением оранжевого мема, всего за сто лет – с 1780 по 1880 год – рабство было запрещено законом во всех индустриальных странах на земле, и это произошло впервые в истории человечества. Что же касается прав женщин, то, как справедливо замечает автор книги «Кубок и клинок» Риана Эйслер (Riane Eisler), «современная идеология феминизма возникла лишь в середине 19-го века. И хотя к тому моменту уже неоднократно высказывались многие философские основания феминизма, формально он родился 19 июля 1848 года в Сенека-Фоллз, штат Нью Йорк, на первой в истории конференции по правам женщин. Люди, всё это дело рук оранжевого мема, боровшегося с синим наследием. Благодаря оранжевому Просвещению волна универсальной заботы, описанная Кэрол Гиллиган, наконец развернулась среди широких масс.

– Вот тебе права женщин, – говорит Хлоя, упираясь своей голой попкой в мой пах, заставляя меня двигаться ей навстречу. «Ты прошла долгий путь, крошка!» – кричит она так громко, как только может, ныряя в волну телесного блаженства.

– Но Хлоя, разве это не унизительно? Я правда ничего не понимаю.

– Ну, тогда просто двигайся мне навстречу, хорошо? Просто потискай мою задницу, большой мальчик.

– Тебе вообще можно такое говорить? «Тискать», «задница» и всё такое?

– Рассказ о синем меме закончился десять минут назад, Уилбер. Теперь мы современные свободные люди. В смысле, поспевай за программой. Давай, оторанживай это.

– Не думаю, что они имеют в виду именно это, Хлоя.

– Недостатки Просвещения, как и самого оранжевого мема, также хорошо известны. Для оранжевого характерен равнодушный, отвлечённый, редукционистский взгляд на мир, граничащий с болезненным отчуждением. Именно он порождает всё многообразие материалистических философских систем и материалистических устремлений. С началом мнимого освобождения и беспринципного капитализма на передний план выходит экономика. Сухость абстрактного знания, нехватка чувственных ощущений и красок жизни ведут к тому, что Макс Вебер (Max Weber) называл «разочарованием в мире».

– Но, друзья, говоря о модернизме, давайте не будем забывать, что он, как и любой другой мем, принёс с собой удивительную смесь хороших и плохих новостей. Если кто-то говорит только о плохих или только о хороших новостях модернизма, значит, он очень плохо разбирается в том, о чём говорит.

– Оранжевый мем высадил человека на Луну, подарил нам MTV, Эйфелеву башню, автомобиль, кино, телеграф, телефон и телевизор. Лекарства от оспы, полиомиелита, сифилиса и тифа (а также озоновые дыры, вырубка лесов, сброс токсичных отходов и биологическое оружие) – наглядные примеры того, на что способна научная рациональность.

– Тем не менее, здоровый оранжевый мем – это огромный шаг на пути от этноцентризма, мифического единства и стадного чувства к мироцентрическим представлениям о справедливости, беспристрастности и заботе обо всех живых существах. Позже мы увидим, что этика плюрализма основана на всеобщей справедливости оранжевого, поскольку считается, что плюрализм одинаково справедлив для всех культур. Постконвенциональная справедливость и диалог культур, процветающие на зелёном уровне, впервые появляются на свет вместе с оранжевым мемом. Так что, возможно, нам пора перестать считать слово «Просвещение» ругательством.

– Тут мы видим: Просвещение, «Атлант расправил плечи» Айн Рэнд, Уолл-стрит, формирование мирового среднего класса, косметическую промышленность, охоту за трофеями, колониализм, Холодную войну, индустрию моды, материализм, рыночный капитализм, либеральный «разумный эгоизм». 30 % населения, 50 % власти.

Скотт проглотил кусок зелёного сэндвича, скривился, произнёс «неописуемо вкусно» и продолжил.

– Так вот, вы не поверите, что сказал мой младший брат. После того как я задал ему вопрос, как он развлекается, а он ответил, что пошёл волонтёром в YMCA, я спросил: «И с чего это ты решил пойти в YMCA?» А он ответил: «Это место, где делают лучший в мире минет».

Хлоя закатила глаза:

– Меня это должно удивлять?

– Хе-хе, Хлоя, перестань, а то они подумают, что ты это серьёзно, – ответил я.

– Хе-хе, а с чего ты решил, что я не серьёзно?

– Я ей верю, – ухмыльнулась Каролина.

– Да кто бы говорил, – Хлоя тоже ухмыльнулась, – у тебя же вся кровать в зарубках: по одной на каждого партнёра.

– Господи, люди, ну послушайте! Мой младший брат! Гей! В смысле, я даже представить этого не мог. Даже на секунду. Ему почти двадцать, и он никогда не делал и не говорил ничего такого, по чему можно было бы об этом догадаться. В смысле, мне кажется, очень круто, что он оказался геем, но кто бы мог подумать?

– Да, кто?

– А теперь самое интересное. Я покопался в его смартфоне. Там у него на каждый четверг с 19:00 до 20:00 запланировано «Пойти в Y.». В смысле, он запланировал время для минетов и зафиксировал его в своём смартфоне!

– Пилоты с руками – это просто чудо, – мечтательно произнесла Хлоя.

– Слушай, Хлоя, – улыбнулась Каролина. – Как насчёт шопинга сегодня днём? Пойдёшь со мной?

– Да я лучше окажусь единственной женщиной в турецкой тюрьме.

– Это значит «нет»?

– Я хочу сказать, мне кажется, мой брат обязательно станет главой национальной партии геев-республиканцев и будет управлять ими всеми, всеми пятью.

– Хлоя, а то, что ты запланировала для нас в своём смартфоне на 22:00 в пятницу вообще разрешено законом этого штата?

– Нууууу…

– Ладно. А это: вторник 21:00? Это точно незаконно. К тому же в PETA[51] просто обосрутся со злости, если об этом узнают.

– Ох, сладкий мальчик, расслабься. Мы отмечаем хорошие новости эпохи модернизма.

– Хорошие новости?

– Смерть синему деспотизму, да здравствует оранжевый модернизм! Доставай свой смартфон, мы сейчас всё спланируем и организуем. Организация – ключ к глобализации, ты это знал?

– Какая-то совсем никудышная фантазия, – только и мог подумать я.

• Предыдущая
• 26/127
• Следующая