Змея в гостиной - Митчелл Мередит - Страница 39

• Предыдущая
• 39/58
• Следующая

– Мне это известно, так же как и то, что мисс Феллоуз помолвлена с Ходжкинсом. Единственное, что мы можем сделать для Ричарда, это убедить его поскорее выбросить из головы все мысли о мисс Феллоуз.

– А вот тут ты ошибаешься, супруг мой! Это не единственное, что мы можем сделать!

Появление мисс Роули, которая привела Лори, жаждавшего прочесть тетушке Эмили и отцу новое стихотворение, избавило Эмили от необходимости давать пояснения, но по нахмуренному лбу Уильяма она поняла, что лорд Гренвилл порядком озадачен и не забудет ее слова. Он достаточно хорошо знал ее, чтобы не сомневаться – леди Гренвилл опять что-то задумала. Но что?

Письмо миссис Хоуп пришло за неделю до Рождества и немного расстроило Эмили. Почтенная вдова с явным удовольствием отнеслась к возможности поучаствовать в розыгрыше и поспособствовать воссоединению влюбленных (в своем послании к миссис Хоуп леди Гренвилл постаралась представить дело так, как будто мисс Феллоуз заинтересована в Соммерсвиле сильнее, чем можно было подумать, глядя на ее обращение с ним). Однако же немедленно прибыть в Гренвилл-парк миссис Хоуп не могла, так как уже была приглашена провести Рождество и первые недели нового года у родственников своего покойного мужа. Ричарду Соммерсвилю оставалось только терпеливо ждать появления миссис Хоуп, пока же он мог утешаться тем, что дата венчания мисс Феллоуз и мистера Ходжкинса так и не была названа.

На следовавших один за другим балах и музыкальных вечерах Ричард Соммерсвиль старался быть поближе к Шарлотте, словно бы позабыл о просьбе миссис Феллоуз держаться подальше от ее падчерицы. Шарлотта танцевала с Соммерсвилем, улыбалась и болтала почти так же оживленно, как два месяца назад, но за ее спиной почти всегда нескладной тенью маячил мистер Ходжкинс, вызывающий у Ричарда самые кровожадные желания.

Конечно, его настойчивое внимание к мисс Феллоуз заметили соседи, но репутация Соммерсвиля была такова, что никого уже не удивляли его ухаживания за девушкой в присутствии ее жениха.

– Твой брат выставляет себя на посмешище! – язвительно сказала как-то миссис Пейтон Джейн.

– Думаю, посмешищем можно назвать не Ричарда, а Ходжкинса, позволяющего своей невесте танцевать с моим братом два, а то и три раза за вечер! – парировала Джейн. – Он давно должен был положить этому конец, но раз он этого не делает, поделом ему!

Дафна фыркнула и промолчала. Ее муж написал, что приедет весной, и мысли миссис Пейтон в последние дни были заняты Джорджем – что, если он возвращается насовсем или, хуже того, потребует, чтобы Дафна поехала на острова вместе с ним!

Что же до миссис Феллоуз, то она не напоминала Ричарду Соммерсвилю о своей просьбе оставить в покое Шарлотту. Напротив, сидя рядом с Ричардом за обедом у Пауэллов, она, понизив голос, вновь говорила о том, как утром и вечером молится о чудесном спасении своей падчерицы от ненавистного брака. Соммерсвиль мог бы обвинить ее в жестокости, ведь не только Шарлотта пострадала из-за несвоевременного появления в Торнвуде мистера Ходжкинса, но Ричард промолчал. Разве он вправе жаловаться? Он всего лишь обречен остаться одиноким и с разбитым сердцем, а Шарлотта должна всю жизнь провести рядом с нелюбимым человеком.

Благотворительную ярмарку в этом году можно было считать успешной. Средств на нужды торнвудских бедняков, к радости викария Кастлтона, было собрано достаточно, а дамы из попечительского совета ссорились не больше обычного.

Эмили же с большим удовольствием присутствовала вместе с подругами на открытии школы миссис Рэйвенси. Агнесс по такому случаю надела светло-синее платье с черными кружевами, в котором казалась еще красивее и моложе. Она не отказалась полностью от траура и в то же время выглядела элегантной леди, рядом с которой ее ученицы, девушки в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет, явно терялись. Скорее всего, они ожидали увидеть суровую вдову средних лет, настроенную воспитать из них таких же самостоятельных и решительных леди, как она сама. А вместо этого их приветствовала теплой улыбкой изящная дама, даже в трауре не утратившая женственности и намеренная превратить своих учениц из неловких подростков в очаровательных девушек, умеющих в нужный момент воспользоваться как своими знаниями, так и своей привлекательностью.

– Как хорошо, что мы не попросили одну из этих девчушек сыграть роль соблазнительницы, – заметила Джейн. – Пока что они не способны произвести впечатление на мужчину, по сравнению с любой из них Шарлотта Феллоуз сущий ангел!

– Если мистера Ходжкинса интересует только приданое, он мог бы увлечься вон той черноволосой девушкой, что во все глаза смотрит на изумруды миссис Блэквелл.

– Девушка и в самом деле может стать хорошенькой, если причесать ее получше, – согласилась Джейн. – А миссис Блэквелл не стоило надевать сегодня свои самые роскошные украшения, это дурной тон – наряжаться так на благотворительные мероприятия.

– Должна с тобой согласиться. – Эмили чувствовала легкую неловкость по отношению к бедным девушкам, несмотря на то что надела скромное платье из серого атласа и свой любимый жемчуг. – Ее может оправдать лишь то, что она не успеет вернуться домой и переодеться перед балом. И, я уверена, Агнесс с нашей помощью очень скоро сумеет превратить своих подопечных в прелестных юных леди.

– Ты говоришь так, как будто из них надлежит воспитать примерных жен и домохозяек, – поддразнила подругу мисс Соммерсвиль. – А ведь изначально предполагалось, что у миссис Рэйвенси будут учиться именно те девушки, кто видит целью своей жизни не замужество, а что-то другое…

– Хорошие манеры и обаяние никому еще не вредили, – улыбнулась леди Гренвилл, внимательно рассматривая учениц Агнесс. – В остальном же, я надеюсь, ты окажешься права, и за этими застенчивыми взглядами мы скоро разглядим сильные, цельные натуры, способные своими руками строить то будущее, какое пожелают.

– Посмотрим, уже через недели или месяцы мы узнаем, что выйдет из этой затеи. – Джейн даже самой себе не призналась бы, что слегка завидует этим девушкам, их молодости и волнующему трепету, который они должны были испытывать, стоя в самом начале нового пути. – А теперь пойдем, если мы не хотим выглядеть на балу уставшими и вялыми, нужно отдохнуть два или три часа.

Эмили кивнула и, прихрамывая, вышла вслед за подругой на покрытую замерзшей грязью торнвудскую улицу.

– Мисс Феллоуз! – Говорить с Шарлоттой свободно Ричард мог только во время танцев и всякий раз старался воспользоваться моментом, чтобы уговорить девушку расторгнуть помолвку с Ходжкинсом. – Позвольте мне попросить…

– Мистер Соммерсвиль! Если вы снова приметесь болтать всякий вздор, я не стану больше танцевать с вами! – Преувеличенная оживленность мисс Феллоуз плохо скрывала раздражение.

– Простите меня, если я стал причиной вашего дурного настроения, обещаю не произнести ни одного слова, пока мы танцуем. Но не отказывайте мне хотя бы в этой радости! – взмолился Соммерсвиль.

Слова его текли легко, он много раз с пафосом произносил подобный, как справедливо заметила Шарлотта, вздор, но впервые верил во все, что говорил, от первого и до последнего слова.

– Вы все переворачиваете с ног на голову! – Девушка сердилась, но Ричарду показалось, что не он причина ее плохого настроения, уже в бальную залу она вошла с мрачным видом, выделяющим ее в толпе улыбающихся молодых леди.

Как и обещал, Соммерсвиль не ответил. Он уже успел рассказать Шарлотте, что ее мачеха поделилась с ним историей ее помолвки с Ходжкинсом, и дал понять, что никакие обстоятельства не заставят его перестать надеяться, пока эта помолвка не закончится свадьбой.

– Уверен, этого никогда не случится, ведь вы не любите его! – заявил Ричард неделю назад на балу в Гренвилл-парке.

– Вас я не люблю тоже! – не в силах сдержаться, резко ответила Шарлотта.

– В таком случае почему бы вам не выйти замуж за меня? Навряд ли я чем-то уступаю мистеру Ходжкинсу, – тут же ответил Соммерсвиль и замер – уж слишком небрежным, даже грубым, получилось предложение руки и сердца.

• Предыдущая
• 39/58
• Следующая