Чего стоит Париж? - Свержин Владимир Игоревич - Страница 12

• Предыдущая
• 12/112
• Следующая

Голос, произнесший эти слова, был странно знаком. Я точно помнил, что знал его раньше, но, Сакр Дье, я никак не мог вспомнить ни имя говорившего, ни, боюсь, его внешности. Впрочем, попытка открыть глаза пока что не увенчалась успехом.

– Мой капитан, вы слышите меня? – вновь раздался все тот же знакомый голос.

– Капитан, ты слышишь меня? Это я, Лис, ответь!

Так, значит, я капитан. Уже что-то. Впрочем, несомненно, доспехи и оружие я помнил хорошо. И девушку в доспехах я тоже помнил. Помнил этот жест, указующий на ворота крепости. Вот только имя ее…

– Мой капитан! Вы меня слышите?

– Капитан, ты слышишь меня? Это я – Лис!

– Лис, – прошептал я, едва двигая мало послушными губами. – Я слышу.

– Ваше Величество! Мой капитан! Это я, лейтенант ваших пистольеров, – Маноэль де Батц!

«Господи, что происходит?! – прорезалась у меня в голове странная мысль. – „Ваше Величество“, насколько я помню, обращение к королю. Во всяком случае, к капитану обращаются как-то по-другому. Или я не прав?»

– Это я, де Батц! Скажите хоть что-нибудь!

– А где Лис?

– Лис? Арман дю Лис, сьер д’Арк, колонель шевальжеров[11] Барруа? Но, сир, ведь он погиб два года тому назад у Монконтура!

Д’Арк… Ее звали Жанна д’Арк. Ангеран дю Лис, должно быть, был ее братом или мужем. Да, что-то такое было. Мы должны были спасти ее…

– Дю Лис мертв? – прошептал я.

– О да, мой капитан.

– А Жанна?

– Прошу простить меня, Ваше Величество, – слегка обескураженно произнес именовавший себя лейтенантом де Батцем. – Но соблаговолите уточнить, какую Жанну вы имеете в виду?

– Жанну Д’Арк.

– Мой король! – Удивленная пауза затянулась, вызывая чувство неловкости у обеих сторон. – Она… Ее сожгли…

Вот так. Я – король. Вернее, король и капитан. Если де Батц об этом говорит – вероятно, так оно и есть. С чего бы ему меня обманывать! Но ни мне, ни дю Лису не удалось ее спасти. Ее сожгли… Странно. А мне казалось, что мы ее освободили.

– Давно?

– С позволения сказать – еще до рождения моего деда.

– Очень странно. Это было как вчера.

– Капитан, блин, отзовись! Отец родной, я знаю, что ты жив!

– Увы, Маноэль, я слышу голос с того света. Бедняга дю Лис зовет меня. Но разве я действительно отец ему?

– Да что ты морочишь бедняге голову! – Женский голос властно прервал нашу беседу. – Не видишь, что ли? Он бредит. Еще бы – так по голове шандарахнуло! Хорошо – каска крепкой оказалась.

Я понемногу приходил в себя и даже, к немалому удовлетворению, смог открыть глаза. Но, сколь не силился, не мог вспомнить ни лица, ни голоса блюстительницы моего покоя. Свет масляной лампады, едва разгонявшей сумерки каморки, где я находился, являл взору склонившихся над моим распластанным телом сиделок: миловидную женщину лет тридцати в одной рубахе, под которой явно прорисовывались тяжелые груди, и широкоплечего усача, одетого чуть более своей подружки, но при шпаге.

– Вам бы следовало подкрепиться, – критически оглядывая подопечного, произнесла девица. – Я принесу вам крепкий куриный бульон.

Она поднялась и, сделав несколько шагов, скрылась за дверью. Стоило ей отворить задвижку, как из помещения по ту сторону стены до моего слуха явственно донеслись хохот, нестройное пение и веселые женские взвизги.

– Где я? – с трудом прошептал я, когда мы остались одни.

– В «Шишке», мой капитан! – отрапортовал де Батц.

– Где?! – пытаясь собраться с мыслями, переспросил я.

– В «Шишке». В борделе.

Я закрыл глаза. Так: я король и капитан, я не смог спасти Жанну д’Арк и, по всей видимости, своего сына Ангерана дю Лиса, чей голос теперь настоятельно требует у меня ответа. С этим более-менее все ясно, но, Сакр Дье, что я делаю в борделе?

– Черт возьми, Капитан, активизируй связь!

Голос звал настойчиво, и я, как ни пытался, не мог отогнать слов, звучавших у меня в голове. Навязчивый морок раз за разом призывал к ответу. Это было невыносимо, и все же мне ничего не оставалось, как смириться с неизбежным. Я мученически постарался не обращать внимания на присутствующий в голове голос и вновь обратился к де Батцу:

– Мано! Что произошло? Почему я здесь?

– После того, мессир, как мы расстались, я отправился выполнять ваш приказ. Потом – этот взрыв. Слава богу, в правом крыле…

В моей голове из каких-то неведомых омутов всплыл странный образ: длинная серовато-серебристая металлическая поверхность, похожая на огромный меч. На ней посередине – ящик с большущим крестом впереди. Этот крест вращается с огромной скоростью, и вдруг– бах! – и все рассыпается на куски.

– А фюзеляж?[12] – Я произнес это слово, с удивлением понимая, что не помню его смысла. Однако к крылу это имело прямое отношение – это точно.

– Фюзеляж? А! Фузеляры![13] Многие погибли, но большая часть спаслась. – Он наклонился ко мне и прошептал едва слышно: – Я велел им забрать как можно больше дворцовых сокровищ и пробираться в Понтуаз. Они должны ждать нас там. Так вот, – продолжил мой лейтенант, – когда все взорвалось, парижане в ужасе бросились бежать, понимая, что теперь кара небесная постигнет каждого, кто поднял оружие на священные устои. – Мано назидательно поднял вверх указательный палец, должно быть, сам искренне веря произносимым словам. – А я взял десяток молодцов и отправился искать вас. Искал, значит, искал… Вокруг все горело, рушилось, разваливалось. Слава богу, какой-то лакей сказал, что видел вас в Малой Гардеробной. Я бросился туда – а там вы и покойный король Карл. Ума не приложу – зачем вам понадобилось его убивать?!

От неожиданности я попытался сесть, но без сил рухнул на подушки.

– Я убил короля Карла?!

– Верно, мой капитан.

– Седьмого?

– Что вы, мессир! Девятого.

Яркая картинка, точно взрыв, вспыхнула в моем мозгу: король с багрово-землистым лицом в распахнутой шелковой рубахе, его искусанные до крови губы складываются в хищную ухмылку. А дальше – взрыв, дым, пламя, летящие каменные обломки… Король, пытающийся вытащить меня из-под разрушенной колонны… да, если это не очередная игра моего больного воображения – значит, так оно и было. Я лежал под обломками колонны, и король пытался меня вытащить.

– Мано, я не убивал короля.

– Мессир, когда я вас нашел, он лежал рядом с вами, с пробитой грудью. И в ране его был ваш кинжал.

– Даже если это так – я не убивал его.

– Увы, мой капитан. Быть может, это действительно верно. В конце концов, не мое дело вмешиваться в распри королей. Но, пуп Господень, пронзенное тело Карла и вас рядом с ним видели десятки человек. Как я слышал, кое-кто из них утверждал, что вы ссорились с ним незадолго до взрыва. Вас ищут по всей Франции как цареубийцу и мятежника. За вашу голову назначена награда. Пятьдесят тысяч ливров.

– Проклятье! – пробормотал я. – Мало того, что у меня отшибло память и в голове разговаривает какой-то мертвец, так вдобавок меня еще и травят, как лису, за убийство, которого я не совершал.

– Не беспокойтесь, мой капитан. Здесь вы в безопасности. Никто не станет искать короля Наварры в борделе мамаши Жозефины. К тому же здесь поблизости – дюжина гасконцев, готовых удавить самого Папу Римского кишками Лютера – лишь бы не дать вас в обиду. Так что набирайтесь сил, а там – глядишь, шум поуляжется.

При этих словах в комнату вошла давешняя подружка моего лейтенанта, неся в руках ароматно пахнущую, объемистую кружку, над которой поднимался густой пар.

– Эй, Мано! Что ж ты, сукин сын, заговариваешь своего приятеля! Хочешь, чтобы у него случилась головная лихорадка, чтоб мозги у него закипели? Иди-ка лучше вниз, выставь за двери одного пьяного наглеца. Он решил, что может получить здесь кое-что без монет. Так покажи ему, что именно! А вы, сударь, выпейте этот бульон, вам он сейчас весьма кстати.

• Предыдущая
• 12/112
• Следующая