Дурак из Пятиречья - Гарт Фрэнсис Брет - Страница 4
- Предыдущая
- 4/7
- Следующая
Однажды, в погожий июньский день, мисс Нелли Арнот, начальница приготовительного отделения одной из общественных школ в Сан-Франциско, скрывшись от своих подруг, решила привести в исполнение план, который недавно возник в ее отважной и дерзкой головке. С удивительным и таинственным женским инстинктом, от которого не укроются никакие тайны любви и для которого открыты все сердца, она выслушала историю безумств Хокинса и узнала о существовании «Убежища идиота». Она решила одна-одинешенька проникнуть в таинственный дом на Хокинс-Хилле. Она обошла кустарник у подножия горы и, минуя крепежный лес у основания шахты «Пылающая звезда» и хижину Хокинса на полпути подъема на гору, наконец, по обходной тропинке, никем не замеченная, добралась до вершины. Перед него возвышался предмет ее стремлений — безмолвный, темный и неподвижный. Здесь ей, с характерной женской непоследовательностью, вдруг изменило мужество. Она внезапно испугалась всех тех опасностей, которых уже благополучно избежала, — медведей, тарантулов, пьяных и ящериц. Как она рассказывала впоследствии, одно мгновение ей казалось, что она умрет от страха. Вероятно убежденная в этом, она нашла на земле три тяжелых камня, которые едва смогла поднять, чтобы швырнуть их как можно дальше; затем взяла в рот две шпильки и обеими руками тщательно поправила две спутавшиеся пряди своих прекрасных иссиня-черных волос, которые растрепались, когда она собирала камни. Затем она нащупала в карманах своего парусинового дорожного пальто коробочку с визитными карточками, носовой платок, записную книжку и флакон с нюхательной солью и, найдя, что все это в порядке, внезапно приняла спокойный, равнодушный вид незаинтересованной женщины, поднялась по ступенькам веранды и тихонько дернула за колокольчик у входной двери, хотя и знала, что никто не отзовется. После приличествующей случаю паузы она обошла вокруг веранды, осматривая закрытые ставни двустворчатых окон, доходящих до земли, пока не нашла такое, которое подалось под ее рукой. Тут она помедлила еще минуту, чтобы поправить свою кокетливую шляпку с помощью зеркальной поверхности высокого подъемного окна, которое во весь рост отражало ее хорошенькую фигурку. Затем она открыла окно и вошла в комнату.
Хотя дом и был долгое время заперт, в нем пахло свежей краской, а не сыростью и плесенью, как в домах, где гнездятся привидения. Пестрые ковры, веселые обои, глянцевитый линолеум — все это мало согласовалось с мыслью о привидениях. С детским любопытством она приступила к исследованию безмолвного дома, сначала робко — открывая двери сильным толчком, а затем быстро отскакивая назад от порога, чтобы обеспечить себе отступление; потом все смелее, по мере того как она убеждалась в своей безопасности и абсолютном одиночестве. В одной из комнат, самой большой, в вазе стояли свежие цветы, очевидно собранные утром того же дня; еще более замечательно было то, что кувшины и кружки были наполнены свежей водой. Это заставило мисс Нелли обратить внимание на еще одно странное обстоятельство, а именно: в доме совершенно не было пыли — этого назойливого и всепроникающего посетителя Пятиречья. Полы и ковры были недавно выметены и выбиты, с кресел и остальной мебели была тщательно стерта пыль. Если в доме и бывало привидение, оно не отличалось, как другие привидения, равнодушием к запустению и плесени. И, однако, на постелях еще никто не спал, пружины кресла, на которое она села, заскрипели как новые, двери, покрытые свежим лаком и краской, открывались туго, и, несмотря на чистоту и приветливость мебели и убранства, дом не создавал ощущения уюта обжитого помещения. Впоследствии мисс Нелли признавалась, что ей страстно хотелось «перевернуть все вверх ногами» и, когда она снова добралась до гостиной, она едва удержалась от искушения. Особенно ее соблазнял закрытый рояль, безмолвно стоявший у стены. Она решила открыть его и посмотреть, какой он фирмы. Открыв его, она подумала, что не такой уж большой грех попробовать и звук. Она робко начала играть, держа ножку на левой педали. Но мисс Нелли была слишком хорошей пианисткой и слишком пламенной музыкантшей, чтобы удовольствоваться полумерами. Она взяла еще несколько аккордов — на этот раз с такой силой, что весь дом, казалось, наполнился звуками. Затем перестала играть и прислушалась. Никакого отклика не последовало — пустые комнаты, казалось, снова впали в прежнее безмолвие. Она вышла на веранду — дятел снова начал стучать по стволу соседнего дерева, издали, с подножия холма, слабо доносился грохот тележки, мчавшейся по скалистому ущелью. Ни вблизи, ни вдали никого не было видно. Успокоенная, мисс Нелли вернулась в комнату. Пальцы ее снова забегали по клавишам, затем она остановилась, вспомнила мелодию, звучащую в ее сознании, начала ее наигрывать и в конце концов забыла всякую осторожность. Через пять минут она совершенно увлеклась, забыв все на свете, скинула пальто, швырнула на рояль соломенную шляпку, засучила рукава, открыв свои белые руки, одна коса выбилась из прически и упала на плечо. Мисс Нелли смело пустилась в плавание по волнующемуся океану музыки.
Она играла примерно с полчаса и, когда закончила сложную сонату и положила руки на клавиши, вдруг отчетливо и ясно услышала снаружи звук аплодисментов. Мгновенно краска стыда и негодования бросилась ей в лицо, она вскочила из-за рояля и бросилась к окну, как раз во-время, чтобы увидеть с десяток молодцов в синих и красных фланелевых рубашках, которые быстро исчезли внизу между деревьями.
Мисс Нелли сейчас же решила, что ей делать. Я, кажется, уже упоминал, что под влиянием возбуждения она становилась довольно смелой, и теперь, когда она спокойно надела перчатки, шляпу и пальто, это была такая молодая особа, встреча с которой наедине для робкого, застенчивого и неопытного мужчины вряд ли могла быть совершенно безопасной. Она закрыла рояль и, вновь тщательно заперев все окна и двери и приведя дом в прежнее унылое безмолвие, сошла с веранды и направилась прямо к хижине тупицы Хокинса, кирпичная труба которой подымалась над лесной чащей на расстоянии четверти мили от дома.
Она резко постучала, дверь сейчас же открылась, и Дурак из Пятиречья предстал перед нею. Мисс Нелли в первый раз видела человека, которому было присвоено такое неблагозвучное наименование, и когда он немного отступил, не то из любезности, не то от удивления, она на мгновение смутилась. Он был высокого роста, хорошо сложен, и у него была черная борода. Над впалыми от забот и нездоровья щеками блестели карие глаза, очень большие, очень мягкие, но невыразимо печальные и грустные. Конечно, мисс Нелли ожидала встретить совсем не такого человека. Однако, когда прошло ее первое замешательство, самая нелепость ситуации, как ни странно, усилила ее негодование и еще глубже уязвила ее оскорбленную гордость. Тем не менее хитрая лицемерка с быстротой женской интуиции немедленно изменила свою тактику.
— Я пришла, — сказала она с ослепительной улыбкой, неизмеримо более опасной, чем ее прежняя величественная строгость, — я пришла извиниться перед вами за свою дерзкую вольность. Кажется, это ваш дом там, на вершине горы. Мне так понравился его внешний вид, что я ненадолго оставила внизу своих подруг, — лукаво продолжала она, делая легкое движение рукой, как бы указывая на отряд бесстрашных амазонок, готовых немедленно отомстить за любое оскорбление, нанесенное одной из них, — и осмелилась войти. Когда я увидела, что он, как мне уже говорили, необитаем, я боюсь теперь, что взяла на себя слишком большую смелость сесть за рояль и насладиться музыкой в ожидании своих подруг.
Хокинс поднял на нее свои прекрасные глаза. Перед ним стояла очень хорошенькая девушка, с ясными серыми глазами, блестящими от возбуждения, с румяными пылающими щеками, на которых кое-где виднелись веснушки. Алая верхняя губка, похожая на лепесток розы, открывала ряд маленьких белых зубов. В волнении она тяжело дышала. Он смотрел на все это тихо и спокойно, и если не считать естественного замешательства застенчивого, сдержанного человека, то боюсь, что пульс его бился совершенно ровно.
- Предыдущая
- 4/7
- Следующая
