Мятежный Новгород. Очерки истории государственности, социальной и политической борьбы конца IX – нач - Фроянов Игорь Яковлевич - Страница 38

• Предыдущая
• 38/85
• Следующая

В. Л. Янин, исходя из сведений Списка, связал окончание посадничества Коснятина с вокняжением в Новгороде Ильи Ярославича в 1030 г. По мнению историка, Коснятин посадничал с 1016 по 1030 г.: #c4_61 Важным доводом для В. Л. Янина послужило и то обстоятельство, что, относя гибель Коснятина к 1019 г., мы тем самым должны предположить наличие длительного периода, вообще не занятого посадничеством, а это — невозможно.: #c4_62

Если придерживаться Списка князей, то надо признать, что посадничество Коснятина не прерывалось полностью с появлением в Новгороде Ильи. Оно продолжалось какое-то время и после его смерти. Об этом свидетельствуют два факта, отложившиеся в Списке. Во-первых, составитель перечня князей приурочил заточение Коснятина не к моменту смерти Ильи, а ко времени более позднему, обозначив его словом «потом». Во-вторых, он начал княжение Владимира не с кончины Ильи, а с устранения Коснятина («разгневася Ярослав на Коснятина, и заточи и, а сына своего Володимера посади Новегороде»). Отсюда ясно, что между княжением Ильи и Владимира правящие функции (видимо, посадничьи) осуществлял Коснятин. И здесь необходимо подчеркнуть следующее: составитель ничего не говорит о посажении Коснятина после смерти Ильи. Это можно понимать двояко: либо так, что Коснятин посадничал параллельно княжению Ильи, либо он, опираясь на новгородцев, узурпировал (по отношению к Ярославу) посадничьи права. И то и другое было явным нарушением киевских традиционных основ посадничества, значительным продвижением новгородцев в деле созидания собственного института посадников, что подрывало влияние великого князя или его представителей в столице Северной Руси. Вот почему Ярослав, сажая в Новгороде Владимира и сопровождая вокняжение сына своего наложением дани на новгородцев,: #c4_63 наносит удар по едва завязавшемуся новгородскому посадничеству в лице Коснятина, отбросив местную государственность на несколько десятилетий вспять.: #c4_64 Но чтобы расправиться с Коснятином, ему пришлось увезти опального посадника в далекий Ростов, а затем — в Муром и там совершить убийство. Расправа с Коснятином в Муроме, а не в Новгороде свидетельствует о популярности посадника среди новгородцев и его тесных связях с новгородским обществом, внушающих серьезные опасения Ярославу. Не «политический вождь новгородского боярства», каким изображает Коснятина Б. А. Рыбаков,: #c4_65 был страшен Ярославу, а признанный лидер новгородской общины, много сделавший для утверждения самостоятельности Новгорода. Недаром Коснятин включен в Список новгородских посадников, находящийся в составе Новгородской Первой летописи младшего извода, и поставлен там первым после легендарного Гостомысла.: #c4_66

Новгородцы помогали Ярославу до победного конца, и он «седе на столе отца своего Володимера; и абие нача вои свои делите, старостам по 10 гривен, а смердом по гривне, а новгородцом по 10 гривен всем, и отпусти их всех домов, и дав им правду, и устав списав, тако рекши им: „По се грамоте ходите, якоже списах вам, тайоже держите”».: #c4_67 Князь вознаградил за ратный труд новгородцев. Надо думать, они были довольны. Награжденными среди прочих оказались и смерды. Отсюда М. Н. Тихомиров заключил, что в составе войска Ярослава были горожане и крестьяне.: #c4_68 Мы не отрицаем, больше того, предполагаем участие в походе сельских жителей Новгородской земли. Но считаем, что за смердами летописной статьи скрывались не крестьяне, а подчиненные Новгороду иноязычные племена. Таково вообще раннее значение термина «смерды»: #c4_69. Покоренные племена обязаны были поставлять своим победителям дань и воинов, когда в последних возникала потребность. Стало быть, во многом случайное упоминание о смердах в составе новгородского войска обнаруживает племена, находившиеся под властью новгородской общины. Их приниженное положение подчеркнуто самым низким денежным вознаграждением: смерды получили в десять раз меньше, чем новгородцы.

Ярослав, по словам А. Н. Насонова, заняв киевский стол, «пошел навстречу интересам новгородской знати. Во-первых, еще в XIII в. в Новгороде хранились „Ярославли грамоты”, на которых целовали крест садившиеся в Новгороде князья; следовательно, это были грамоты, обеспечивавшие какие-то интересы Новгорода. Во-вторых, заняв Киев, Ярослав дал новгородцам какую-то „правду” и, „устав списав”, сказал им: „По сеи грамоте ходите, якоже писах вам, такоже дерьжите”. В-третьих, по исследованию летописных текстов Шахматова, при Ярославе дань из Новгорода в Киев была снижена с 3000 гривен до 300».: #c4_70 Перечисленные льготы, предоставленные Ярославом Новгороду, отвечали ожиданиям не только знатных людей, но и рядовых новгородцев. У А. Н. Насонова, как и у других исследователей, спеленутых классовой теорией исторического процесса, везде и всюду доминируют интересы знати и нет выхода чаяниям народных масс, обрекаемых на пассивно-страдательную роль. Чтобы двигаться дальше в научном познании древнерусской истории, необходимо преодолеть этот схематизм и однобокость.: #c4_71

В летописи после рассказа о «правде» и «уставе», данных князем Ярославом Новгороду, следует текст Краткой Правды. В советской историографии широкое распространение получило мнение, что так называемая Древнейшая Правда и есть та грамота, которую пожаловал Ярослав новгородцам под влиянием событий 1015–1016 гг.: #c4_72 Однако назначение ее видится ученым поразному. «В Древнейшей Правде, — пишет М. Н. Тихомиров, — мы имеем жалованную грамоту, освобождающую новгородцев от княжеского суда и проторей в пользу князя».: #c4_73 По-другому думает Л. В. Черепнин: «Анализируя Древнейшую Правду, надо учитывать ее назначение. Явившись продуктом острой политической борьбы в Новгороде, она должна была гарантировать новгородскому населению, прежде всего горожанам, охрану от притеснений со стороны княжеских дружинников, и особенно со стороны наемных варягов. Она должна была в то же время создать княжеской дружине, варягам в том числе, условия, которые обеспечили бы им защиту от выступлений против них новгородцев».: #c4_74 Согласно наблюдениям А. А. Зимина, Правда Ярослава «представляла собой уступку княжеской власти новгородцам, гарантию от повторения убийств, оскорблений и хищений, вызванную требованиями самих новгородцев». Автор устанавливает «чрезвычайный характер» закона, принятого Ярославом.: #c4_75 Б. А. Рыбаков на всех статьях Устава Ярослава, или Древнейшей Правды, нашел «явный отпечаток» новгородских событий 1015 г. Этот судебник защищал «жизнь, честь и имущество новгородских мужей и простых словен от бесцеремонных посягательств варягов, нанятых для участия в усобицах».: #c4_76 В. Л. Янин, обобщая историографию вопроса, писал: «В советской исторической литературе выработана и политическая характеристика Древней Правды, рассматриваемой как акт, в котором гарантируется юридическая защита „новгородских мужей” от произвола княжеской дружины. Совершение этого акта исследователи справедливо связывают с обострением классовой и политической борьбы в Новгороде в момент, политически сложный для самого Ярослава».: #c4_77 Ученый полагает, что «льготы, данные новгородцам, адекватны Древнейшей Правде, которая уже в XI в. приобрела общерусский характер и потеряла свою новгородскую исключительность».: #c4_78 На наш взгляд, «новгородская исключительность» Древнейшей Правды вряд ли когда-нибудь имела место. Ведь до сих пор не доказано ее соответствие социальным условиям, составляющим специфику Новгорода, и вследствие этого невозможность применения данного судебника в других древнерусских землях. Напротив, «новгородская исключительность» памятника является эфемерной и, по признанию самого В. Л. Янина, исчезает еще в XI в. Другой сторонник «новгородской исключительности» Древнейшей Правды Б. А. Рыбаков вынужден заявить: «Созданный в конкретных исторических условиях в 1015 г. (в Новгородской летописи ошибочно назван 1016 г.), „Устав Ярослава” оказался вполне применимым ко всем вообще случаям уличных побоищ, столь обычных в средневековых городах, и просуществовал несколько веков, входя в сборники других княжеских законов XI–XII вв.».: #c4_79 Этот универсализм норм Правды Ярослава рождает подозрение относительно ее создания в связи с конкретными событиями 1015 г. Не поэтому ли вопрос о времени и причинах возникновения Древнейшей Правды был и остается, по выражению М. Н. Тихомирова, «в достаточной мере темным». Историки предлагают различные варианты его решения. Одни считают, что Древнейшая Правда была составлена еще до Ярослава, другие датируют появление ее временем княжения Ярослава, указывая на 1015–1016 или 1036 гг., третьи полагают, что она возникла во второй половине XI столетия.: #c4_80 Более ясным представляется нашим исследователям вопрос о новгородском происхождении Древнейшей Правды. Едва ли не основным доказательством здесь служит «новгородская» лексика, выявляемая при анализе законодательного сборника. В частности, обращается внимание на новгородскую терминологию, запечатленную в таких словах, как русин, варяг, колбяг, гридин, купец, изгой, ябедник, видок, поручник, мзда, скот.: #c4_81 Этот способ аргументации, будучи сам по себе не столь уж безупречным, поскольку исключить использование в первой половине XI в. на юге (скажем, в Киеве) многих из названных слов невозможно, не доказывает главного: выдачу Правды Ярославом именно в Новгороде. «Новгородская» терминология Древнейшей Правды может свидетельствовать о том, что над составлением ее работал новгородец, входивший в ближайшее окружение Ярослава. Необязательно также полагать, что Правда дана в Новгороде. Вспоминается в этой связи весьма важное наблюдение М. Н. Тихомирова: «По точному смыслу летописи, „Правда” и письменный устав были даны в Киеве. На это, может быть, указывает и то обстоятельство, что „русин” (киевлянин) и „Словении” (новгородец) одинаково упомянуты в первой же статье „Правды”».: #c4_82

• Предыдущая
• 38/85
• Следующая