Трехглавый орел - Свержин Владимир Игоревич - Страница 15

• Предыдущая
• 15/106
• Следующая

Жезл церемониймейстера вновь загрохотал по паркету, призывая придворных принять участие в следующем акте сегодняшнего представления.

– Ломбер ее величества! – произнес жезлоносец с видом таким торжественным, будто сообщил присутствующим о высадке инопланетян посреди Дворцовой площади.

Сытые и довольные участники спектакля вновь выстроились в шпалеры, ожидая вызова к карточному столу. Впереди на правом фланге я увидел шефа кавалергардов, расправившего плечи, словно стремясь закрыть собой весь строй.

– Григорий Григорьевич, – обратилась к нему императрица с улыбкой любезной, как повестка в суд. – Мой дорогой граф, у меня для вас важное поручение. Мне кажется, полуденная пушка стреляла сегодня совсем не громко. Сходили бы, душа моя, разобрались, в чем дело. Вы ведь у нас генерал-фельдцехмейстер.

Я увидел, как вспыхнуло гневом лицо недавнего фаворита.

– Я счастлив служить вашему величеству! – сцепив зубы, процедил он, улыбаясь недобро. – Но деяние это столь велико и столь ответственно, что я осмелюсь просить себе в помощники дежурного генерала вашего – князя Васильчикова. Дабы дать ему возможность геройством своим в этом деле оправдать звезду, коей вы изволили нынче украсить его грудь.

Екатерина насмешливо посмотрела на Орлова, затем, через плечо, на побледневшего Васильчикова:

– А и то, князь, сходите, развейтесь.

Затем, напрочь теряя интерес к эскападам Орлова, она скользнула взглядом далее и остановила его на преображенском подполковнике.

– Первым моим партнером в игре будет Григорий Потемкин, вторым – лорд Джордж Баренс, третьей я желаю видеть графиню Брюс.

Представление было окончено, этикет соблюден, и с этого момента начиналась произвольная программа. Отыскав среди толпы придворных герцогиню Кингстон, я предложил ей руку, и мы отправились осматривать достопримечательности дворца. Что и говорить, кроме моего «дражайшего дядюшки», это было единственное лицо, знакомое мне здесь, и, признаться, смотреть на это лицо мне с каждым днем становилось все приятней и приятней.

– Это ее возлюбленный, – услышал я за спиной негромкую русскую речь. – Непонятно, то ли она уехала за ним из Англии, то ли он за ней.

– Ну что вы! – произнес другой голос. – Конечно же, она. Говорят, он ужасный дуэлист, и уж точно известно, что он заколол на дуэли бывшего любовника этой прелестной молодой особы, герцога Гамильтона.

– Да ну!

– Вы же сами слышали, что говорил его дядя. Этот смельчак весьма рьян в вопросах чести.

– Говорят, герцогиня несметно богата, – поменял тему первый голос.

– Воистину несметно, – отвечал второй. – Вы бы видели, какую коллекцию картин она привезла в подарок государыне.

– Да, стоило бы за ней приударить.

– Не рекомендую, дорогой мой. Весьма не рекомендую.

Мы вышли из залы, и продолжения разговора я уже не слышал. Мы бродили по дворцу рука об руку, беседуя ни о чем, и я был рад, когда леди Бетси первой завела речь о поселении меня во флигеле своего дома. Я с радостью принял это предложение, и, сказать по правде, не только из-за дядюшкиных рекомендаций. Быть может, он и был прав, обвиняя герцогиню во всех смертных грехах, но чувства мои подсказывали совсем другое, и теперь у меня появлялся шанс самому выяснить правду.

Связь включилась как-то неожиданно. Вдруг передо мной предстал небольшой уютный кабинет с ломберным столом посередине, вокруг которого с картами в руках расселась уже знакомая мне четверка игроков. Внезапно дверь комнаты резко распахнулась, и в нее спиной вперед влетел гофмаршал, явно теснимый превосходящими силами противника.

– Не велено пускать, не велено, – жалобно твердил придворный.

– Пшел вон, каналья, – рявкнул на него появившийся следом Орлов и, схватив беднягу за грудки, выкинул его из комнаты.

– Чему обязана, граф, – ледяным тоном осведомилась Екатерина, не поднимая глаз от карт.

– Пушка велела вам передать, что отныне будет палить во все жерло. Токмо дежурный генерал ваш, князь Васильчиков, в сей славной баталии тяжко ранен, ибо, запнувшись о камень ножкой, пребольно ударился головой о лафет.

– Благодарю вас за добрые вести, граф, – все в той же интонации отвечала императрица. – Я вас более не задерживаю.

Орлов забористо выругался и вышел, хлопнув за собой дверью.

– Вальдар, – попросил меня лорд Баренс. – Распорядись, чтобы Редферн приготовил нашу карету. Не думаю, чтобы после этого визита игра продолжалась долго. А когда публика начнет разъезжаться, кареты битый час не дождешься.

Связь исчезла. Я достал часы и, посмотрев на них, покачал головой с укоризной.

– Время позднее. Пора возвращаться.

– Но еще совсем светло, – возразила мне очаровательная спутница.

– Это белые ночи. Здесь летом белые ночи, – поспешил я блеснуть эрудицией.

Отловив ближайшего лакея, я послал его отыскать слугу лорда Баренса и велеть ему прийти сюда. Лакей почтительно поклонился и бросился выполнять поручение. Поговорив еще немного с герцогиней и заверив, что завтра же поутру не премину воспользоваться ее гостеприимством, я спустился вниз на свежий воздух.

Картина, представшая моему взору, была странна. Питер Редферн с достоинством высокооплачиваемого английского камердинера спешил на зов хозяина. Видимо, задумавшись, он едва не столкнулся с грузным мужчиной в адмиральской форме. Редферн посторонился было уступить дорогу и вдруг отпрянул как ужаленный и, зайцем соскочив с парковой дорожки, укрылся за высоким постаментом одной из статуй. Даже не заметив этого, адмирал прошествовал мимо, и я смог вполне отчетливо рассмотреть его. Ничего наводящего ужас в облике неизвестного флотоводца, на мой взгляд, не наблюдалось. Пыхтя, как паровой катер, адмирал прошел мимо меня и скрылся за дворцовой дверью.

– Питер! – окликнул я камердинера.

– Да, сэр! – ответил тот, появляясь из-за статуи.

– Готова ли карета?

– Да, сэр!

– Мы отправляемся через пять минут.

– Да, сэр! Слушаюсь, сэр! – ответил он, глядя на меня остекленевшими глазами.

Наша карета резво неслась в сторону Петербурга. Помнится, по этой вот дороге пешком, то ли для того, чтобы сэкономить деньги на кучере, то ли стараясь надышаться вволю, гулял уже упоминавшийся мною великий русский гений. Во всяком случае, так рассказывала мисс Элейн Трубецкая, преподававшая у нас в Итоне химию. И по совместительству, для желающих российскую словесность. Образ поэта, вышагивающего многие версты с тростью, залитой свинцом, с детства накрепко врезался в мою память.

– Ну, каковы твои успехи? – поинтересовался лорд Баренс, когда мы выехали из парков, окружающих Екатерининский дворец.

– Леди Бетси предоставляет в мое распоряжение флигель своего дома.

– Это хорошо, – кивнул мой дядя.

– Честно говоря, я, как ни смотрю, не могу представить себе за ней всех тех преступлений, о которых вы говорили.

– Зато я, дорогой племянник, очень хорошо могу представить, как ваше сердце наполняется трепетанием при взгляде на прелести объекта вашей разработки. Послушай, Вальдар, я уже говорил и готов повторить: она приехала сюда не просто так. И Калиостро едет сюда не просто так. Даже если предположить, что, вернув герцогине молодость, он вверг ее в клинически невинное состояние, значит, ему так нужно. Дай бог, чтобы замыслы этого шарлатана ограничивались какими-либо финансовыми операциями. Однако, судя по последним его странствиям среди европейских монархов, здесь может быть совсем другая игра. – Он задумался, вероятно, пытаясь мысленным усилием проникнуть в коварные планы графа Калиостро. – Да, кстати. – Лорд Баренс расстегнул карман камзола. – На, подари при случае герцогине. – Он высыпал в ладонь пригоршню крупных розовых жемчужин. – Мой сегодняшний выигрыш, – пояснил лорд Джордж. – У нее этого добра навалом, но все равно будет приятно. Она любит жемчуг и бриллианты, а ты зарекомендуешь себя галантным кавалером, а не только лихим рубакой.

• Предыдущая
• 15/106
• Следующая