Все лорды Камелота - Свержин Владимир Игоревич - Страница 7

• Предыдущая
• 7/106
• Следующая

– Засада! – взревел я, поворачивая Мавра и обнажая Катгабайл. Клинок его, кованный гномами в неведомых земных глубинах из истинного серебра атлантов, блеснул во мраке голубой молнией, предчувствуя битву. Когда-то фея Сольнер, вручая его, утверждала, что ни один из законных хозяев этого меча не был побежден в бою. Пожалуй, сейчас у меня был отличный случай проверить истинность ее слов.

«Засада!» – подхватило эхо, и я краем глаза отметил, что привычные к прелестям воинской жизни наемники, благополучно отбросив первых отчаянных смельчаков, перестроились крутой дугой, прикрывая ворота, и по одному, по двое отступают под свод арки.

– Отходим в бастиду! – скомандовал я, отмахиваясь от наседающих каледонцев и заставляя Мавра пятиться.

Последняя команда была излишней, ничего иного, похоже, и не предполагалось.

Массивные тесовые вороты, окованные железными полосами, захлопнулись, едва отступающий Мавр оказался на территории бастиды, и, приняв гулкий удар раскрашенной толпы, вздрогнули, но остались стоять нерушимо. Четыре тяжеленных засова, вставленных расторопными стражниками в железные скобы, могли некоторое время сдерживать ярость атакующих, но, видя, с каким остервенением эта плохо вооруженная братия рвется в бой, я бы не стал делать на них большую ставку. Уж о чем, о чем, а о боевых качествах кельтов я знал не понаслышке. Неспособные к ведению правильных и регулярных военных действий, с презрением отвергающие тактические хитрости, они демонстрировали великолепную выучку и отвагу, когда дело касалось рукопашной схватки.

– Горим – не горим? – возбужденно поинтересовался Лис, уже спешившийся и теперь поудобнее перетягивающий ремень колчана.

Я втянул воздух. В нем действительно чувствовался запах нефтяного чада. Кажется, до сих пор попыток забрасывать противника горшками с горючей смесью, знаменитым греческим огнем, здешние жители не предпринимали. Должно быть, считали ниже своего достоинства.

– Да нет, все нормально, – усмехнулся я, разглядев взметнувшийся над верхней площадкой квадратной каменной башни бастиды длинный язык пламени. – Это сигнал в Кэрфортин.

– И что дальше? – спросил Лис, изгибая лук и сквозь мрачный зрачок бойницы спуская с тетивы первую стрелу. – Можно ждать подмоги или как?

– Вероятнее всего, «или как». Бастида поставлена для того, чтобы предотвратить внезапное нападение на основные укрепления. С этой ролью, как видишь, она справилась. А посылать сюда подмогу, тем более ночью, – оч-чень сомневаюсь.

Между тем боевая ярость едва видимого в ночной мгле противника продолжала нарастать. Камни и дротики, колотившие по воротам, словно град по пустой бочке, все чаще находили себе жертвы.

– Такими темпами мы рискуем не дожить до утра, – пробормотал Лис, и в тот же миг копейщик, прикрывавший щитом узкую прорезь бойницы в те секунды, когда мой напарник тянулся за новыми стрелами, чуть замешкался и, схватившись за горло, начал заваливаться набок. – Убит, – склонившись над ним, констатировал Лис.

– Выцелили, – сквозь зубы процедил я, загораживая своим щитом гибельный просвет в каменной кладке. Спустя миг еще два дротика вонзились в его лазоревое поле. Уж если каледонцы начинали метать дротики, делали они это с душой.

– На стены! – раздался командный окрик начальника гарнизона.

Приказ был отдан весьма своевременно, поскольку над толстыми заточенными бревнами, венчавшими сложенную из скального камня куртину, одна за другой начали появляться раскрашенные фигуры штурмующих. Несильные в осадном искусстве, они применяли способ простой, но в подобных условиях вполне действенный: вонзив в бревна палисада как можно больше дротиков, они, пользуясь темнотой, собирались у стены и, составив пирамиду, забрасывали на импровизированный турник бойца за бойцом.

Дальнейший путь для этих ночных демонов был так же легок и незатейлив, как прогулка по парку. Схватка на стене вскипела с той стремительной яростью, с какой вырывается из опостылевшего кувшина джинн в персидских сказках. Брабасоны и бургундцы в кожаных куртках, усиленных нашитыми железными кольцами, и кельты, встречавшие врага голой грудью, считая полученные раны высочайшим признаком доблести, рубились молча, в немом остервенении рыча сквозь стиснутые зубы и спеша на последнем вдохе вонзить клыки в тело победителя. Ярость одних была равна несгибаемости вторых, и я, со своим великим мечом, сеявшим гибель направо и налево, пожалуй, был отнюдь не лучшим среди участников боя.

И все же, какую бы стойкость ни демонстрировали воины гарнизона, прекрасно сознававшие, что попадать живыми в руки каледонцев – вероятно, худшая из возможных участей, исход схватки был почти предрешен. Скотты теснили нас к башне, и каждый шаг назад стоил изрядной крови и нам и им.

Но сколько их было, этого не ведал никто. Все новые и новые воины одним движением перемахивали через частокол и, спрыгнув со стены во двор, присоединялись к нападающим. В пылу боя я потерял из виду Лиса и в душе молил бога, чтобы доспех, сработанный, как и мой, в лаборатории Института, помог ему выбраться живым из этого ада.

– Бран! – несся над ущельем воинственный клич атакующих.

Да, победа их была почти предрешена, но это самое «почти»… То, что произошло в следующий момент, повергло в шок меня, да, похоже, и всех оставшихся в живых воинов гарнизона. Но то впечатление, которое произошедшее произвело на каледонцев, было просто неописуемо. Ночная тьма наполнилась уханьем, рокотом, нечеловеческим хохотом, леденящим душу завыванием оголодавших оборотней. Казалось, вся преисподняя в полном составе, бросив котлы с недоваренными грешниками, выбралась полюбоваться своими потенциальными клиентами. Если бы вдруг по Чевиотским горам прокатилась волна цунами, и она бы, пожалуй, не смогла быстрее смести размалеванных воинов со стен едва державшейся бастиды.

– Капитан, шо это было? – с радостью услышал я недоумевающий голос Лиса. – Шо-то я не понял последнего маневра. Кому это мы тут спать помешали?

– Не знаю, – честно признался я, закрывая уши ладонями, чтобы не слышать ужасающей какофонии, разносящейся над ущельем.

– Надо же, и такое бывает! – восхитился мой напарник. – Не, однако этот панк-рок мне положительно нравится. Особенно если учесть, шо эти чертовы колдунцы своими дубинами мне чуть все ребра не растрощили. Ну шо, командир? Блин, как же оно болит! Как ты считаешь, может, сейчас самое время поздороваться с местным начальством?

Я обвел глазами поле боя, засыпанное телами убитых и раненых. Ночь стирала различия между недавними врагами, и оттого картина внезапно наступившего затишья казалась еще более устрашающей.

– Сэр Торвальд, – раздалось за моей спиной.

Я обернулся. У распахнутой двери бастиды, прижимая окровавленную ладонь к голове, стоял юноша лет восемнадцати в добротной кольчуге, опоясанный широким боевым поясом.

– Я Кархэйн, оруженосец сэра Богера Разумного. Простите, я сэр Кархейн. Мой господин только что посвятил меня в рыцари. Сэр Богер просил передать вам, что умирает и вряд ли доживет до рассвета. Он просит вас подняться к нему.

– Я иду, – кивнул я. – Да, сэр Кархейн, велите позаботиться о раненых и сосчитать потери.

– Конечно, сэр. – Юный рыцарь сделал жест одному из воинов выполнять приказ и, поклонившись, попросил меня следовать за ним.

Признаться, я не заметил, когда рядом со мной оказался Лис, но он на правах моего комита – не то оруженосца, не то телохранителя – имел на то вполне законные основания.

– Капитан, как ты думаешь, местные аборигены после этакой психической атаки оставят нас в покое или поутру решат поинтересоваться, что здесь за нечисть колобродит?

– Вероятно, на рассвете надо ждать очередной штурм.

– Вот и мне так почему-то кажется. Тогда ты, как поставленный Ллевелином начальник всего этого безобразия, надеюсь, не будешь возражать, если я тут пошерстю по сусекам? Надо прикинуть, чем поутру отплевываться будем.

• Предыдущая
• 7/106
• Следующая