Пансион св. Бригитты (СИ) - Шипунский Всеволод - Страница 4

• Предыдущая
• 4/9
• Следующая

- Ах, какая там прелесть, ваше преподобие... Вино и вино. А  впрочем, да, пришлось постараться. Я сама ездила за ним в монастырь бенедиктинок. Откушайте вот артишоков, мистер Рочестер. Вот спаржа... Ах, да – паштет! Отведайте, прошу вас... Из печени диких уток! Заставила нашего Франко ходить на охоту, на дальние Корнуэльские болота. Представьте, этого лентяя!.. Однако настрелял целую сумку.

- Давайте выпьем за ваш замечательный пансион, дорогая матушка Элеонора! За ваших сестёр-наставниц и ваших учениц! И, главное, за замечательного, незабываемого, прекрасного... директора пансиона! Который, как я вижу, может очень далеко пойти в своей карьере.

 Растаяв от обилия комплиментов, директриса осушила полный бокал красного бенедиктинского и тоже раскраснелась.

- Дорогой преподобный! После небольшого отдыха, вы, надеюсь, примете участие в наказании провинившихся послушниц. Оно проводится раз в месяц, и для нас это всегда торжественный момент. И кое-что я должна с вами обсудить.

- Не стесняйтесь, моя дорогая, – патер закусывал вино паштетом, одновременно придвигая к себе блюдо с рыбой.

- Это рыба святого Петра, ваше преподобие, - говорила матушка. – Обязательно откушайте... Так вот. Провинности послушниц записаны в кондуите, но... мне кажется, что вам нужно побеседовать перед наказанием с каждой... оценить её грехи на, так сказать, неподкупных весах. И пусть каждая... мне кажется, так нужно... каждая из наказуемых предстанет пред вами в... готовом уже виде.

- В готовом виде? Что вы имеете в виду? - удивился преподобный, наполняя ещё бокалы.

- В готовом к наказанию... - матушка слегка покраснела. – Уже разоблачённая... Ваши внушения, святой отец, если они их выслушают в таком виде, сгорая от стыда, запомнятся надолго, - усмехнулась она.

У преподобного брови полезли наверх, он даже забыл про рыбу святого Петра.

-  То есть, послушницы будут... безо всего?

- Снизу...– матушка густо покраснела. - Но если вы против...

- Нет, почему же, – подумав, ответствовал, наконец, мистер Рочестер. – Это действительно... вносит много нового!

- И ещё, святой отец, - осмелела директриса. – Я решила, что очищение посредством телесного наказания должно касаться всех... Всех нас.

- Вот как? – поразился преподобный. И добавил, улыбаясь: - Вы и меня решили выпороть?

- О, Ваше преподобие... Как можно! – смутилась директриса. – Я имела в виду нас, воспитателей... Сестёр-наставниц.

- Никогда о таком не слышал, – всё более удивлялся мистер Рочестер. – У вас просто поток свежих, необычных идей, дорогая матушка! И что же... вы и себя... предполагаете?

– Ежели от вашей святой руки, - кротко потупившись, сказала директриса, - я не воспротивлюсь нисколько. Я уже вам говорила...

- Отведайте ещё вот этот нежный салат, салат бенедиктинцев, святой отец! К красному вину он подходит как нельзя лучше.

*      *     *

- ...И вот, дети мои, - торжественно вещал преподобный с амвона, - ни в чём не повинную, но токмо опороченную злобным наветом, бедную Бригитту привезли на главную площадь, где собрался народ, и привязали к столбу для наказаний. И служитель объявил толпе, что послушница сия замечена в постыдном распутстве и в воровстве, чем опозорила своих отцов-настоятелей и всю святую обитель. И да буде подвергнута она жестокой порке.

- Ни единым словом не выразила Бригитта ни протеста, ни возражения, ибо решила она испить всю чашу страданий до дна! И сняли с нея все одежды, и предстала она пред всеми нагая... И только непорочное лицо своё подняла она к небу, и губы ея шептали молитвы Господу. И вышел палач с длинным кнутом, и приготовился. «Да свершится наказание!» - махнул рукой настоятель, и кнут взвился...

Тут преподобный выдержал скорбную паузу, после которой голос его зазвучал ещё торжественнее.  

- И вот, когда всё тело её сверху донизу покрылось кровавыми рубцами, настоятель остановил палача, дождался, пока утихнут её дикие вопли, и подошёл к столбу. «Каешься ли ты в позорных деяниях своих?» - вопросил он. «О, святой отец! - отвечала Бригитта. – Я во всём покаюсь, только дайте мне ещё кнута!» Святой настоятель ахнул, ибо счёл слова её страшной дерзостью непокорной грешницы, которая даже у столба не желает раскаяться, и махнул рукой палачу. И снова засвистал кнут...

- И снова остановил настоятель палача, и снова подошёл к Бригитте. «Каешься ли ты? Признаешься ли, с кем предавалась распутству?» Бескровное лицо её обращено было к Господу, руки, привязанные к железному кольцу, искусаны в кровь, но посиневшие губы её прошептали: «Ещё немного...» Подивился отец-настоятель такому упорству во грехе, грозно осерчал он  и опять махнул палачу...  

   - Когда сняли её со столба, всю иссеченную в кровь, была она светла и бездыханна, а невинная душа ея была уже на пути к Господу.

Святой отец вознёс очи горе, постоял так немного и продолжил:

- Позже клевета и наветы, на нея возведенные, были раскрыты, завистницы и клеветницы изобличены, а настоятель той обители от ужаса содеянного наложил на себя епитимью - цепи и вериги  на 10 лет. Послушницу же Бригитту, непорочную, но принявшую страшную кару за несовершённые ею деяния, представили к лику святых.

- И теперь, дочери мои, сия дева святая является вашей покровительницей. Молитесь же ей,  просите у неё защиты, наставления и прощения, и она не оставит вас. Амен!

 Все послушницы, сёстры и учителя пансиона, внимавшие торжественной проповеди, истово троекратно перекрестились. У многих на лицах блестели слёзы.  Преподобный милостиво осенил всех крестным знамением и неспешно сошёл с амвона. К нему тут же приблизилась директриса и склонилась к его руке с поцелуем. После чего повернулась к залу и торжественно объявила:

- Праздничный ужин - я бы назвала его Ужином святой Бригитты - ждёт вас, дети мои! Однако перед этим всем согрешившим в этом месяце предстоит очиститься, то есть принять наказание, достойное совершённому. Примите же его смиренно и терпеливо! – голос её посуровел. - Все, надеюсь, уже знают, что крики во время наказания есть нарушение порядка, и нарушение это может только увеличить наказание! Посему крик - этот телесный ропот против наказующей руки, следует целиком исключить.

- Что же остаётся наказуемой?.. Молитва! Во время наказания возносите молитвы святой Бригитте, и она поможет вам перенести его с должным смирением. Всё! Всему пансиону построиться в дортуаре.

Все стали подниматься со скамей и покидать зал для проповедей. Директриса остановила проходившую мимо сестру Марту.

- Милая, сбегай к Франко, пусть идёт сюда. Да пусть кроме ремня захватит ещё хлыст для лошадей.

- Слушаю, матушка, - с готовностью отвечала сестра и бросилась исполнять.

*     *     *

В гараже, куда зашла Марта, царил полумрак. Франко сидел в яме с переносной лампой и ковырялся в днище Паккарда.

- Франко, милый, - защебетала Марта, опустившись на корточки. – Давай быстро в пансион, матушка требует.

- Что за спех? – недовольно отозвался механик.

- Спех, спех, - отвечала та. – Сейчас большая порка начнётся. И послушниц много, и даже, представь, - Марта захихикала, - самой сестре Агнессе назначили телесное... Вот кого тебе пороть придётся!

- Агнессе назначили порку?? – Франко эта новость так поразила, что он тут же выбрался из-под машины. – Как это? За что?

- Да так вот... Матушка Элеонора решила. От гордыни, говорит, помогает.

- Вот так-так!.. И сколько ей назначили?

- Неизвестно пока.

- Хе-хе!.. Ну, держись, сестричка Агнесса! Уж я тебя вылечу... Гордыню как рукой снимет, – и Франко, ухмыляясь, тщательно протёр руки ветошью.

Затем одной рукой он обнял Марту за талию, а  другую запустил ей под юбку и крепко ухватил за задницу. Марта задёргалась, пытаясь вырваться, но руки у Франко были что клещи.

-  Ну, а ты сестрица давно ли не стояла в покаянной позе?

• Предыдущая
• 4/9
• Следующая