Возвращение неправильного попаданца - Переяславцев Алексей - Страница 15

Госпожа кандидат в академики умела анализировать не только точно, но и быстро. Мало того: в число ее достоинств входило умение не показывать свою реакцию собеседнику.

– Да, если не считать появившейся течи, из-за чего «Ласточка» вынуждена была зайти в Гадиор.

Сам факт захода в порт и заказ соответствующих услуг легко проверяемы. Скрывать их не было смысла. А вот попутные обстоятельства Моана предпочла не освещать. Эту тему стоило поменять.

– Признаюсь вам, Тофар, я с некоторых пор пристрастилась пить кофе утром. Экономлю силы, знаете ли. Надеюсь, вы никому не скажете?

– Разумеется, нет. Тем более что я сам стал поклонником корицы…

Последовало самое изысканное и учтивое прощание. Моана удалилась, обмениваясь сплетнями с парой докторов, а почтеннейший сделал зарубку в памяти. О стоянке в Гадиоре он и так знал. Скорее всего, там ничего интересного не происходило. Но проверить это надо.

Сарат вернулся из города с неопределенным выражением физиономии. Я потребовал объяснений.

– Можно сказать, почти все получилось. Я представил структуру заклинания, ребята малость подправили электрические и земные ответвления, потери также прикинули – кстати, заклинание получилось дорогостоящим – и условились испытать. На той площадке, которая за милю от каменного моста, ты ее должен помнить. Местность ровная. Сам можешь устроиться на северном холме.

– В таком случае что же НЕ получилось?

– Во-первых, я пренебрег влиянием природных воздушных потоков…

Сарат имел в виду, конечно, магические потоки.

– …очень уж расчет тяжелый и долгий. Потом: затраты на вертикальное распространение «вихря» мой теоретический анализ не учитывает, тут только опытным путем. А самое главное: осеннее бархатистое у толстяка Фарага еще не подают. Говорят, через неделю будет.

– Ужас, ужас! Бедняга, как ты это пережил? Это я про то самое осеннее. Теперь: а на какое время вы договорились?

На позицию я прибыл пораньше с утра. Очень хотелось ее подготовить как следует. Отрыть окоп полного профиля было практически невозможно в этом грунте, но удалось найти глубоко вросшую в землю каменную глыбу весом не менее пятидесяти тонн, а позади нее вполне хватило возможности выкопать стрелковую ячейку. Рассудил я так: даже настоящий смерч не сдвинул бы эту почти скалу с места, а на подобное заклинание не хватило бы сил даже у всей этой троицы разом.

Сами «вихри» особого впечатления не произвели. То, что продемонстрировал в свое время Рухим-аг, выглядело куда более грозным – если его размеры очевидцы передали верно. Молнии били, но как-то неубедительно. Последний «вихрь», правда, был высотой метров двадцать пять, но диаметр составлял от силы тройку метров. Зато он двигался по горизонтали довольно уверенно.

Внимательно оглядев в бинокль лица магистров, я понял, что был чрезмерно строг в оценках. Воодушевление и гордость так и перли. Они жали друг другу локти и трудолюбиво колотили товарищей по плечам и спинам. Слов я слышать не мог, но выражение лиц было такое же, как у болельщиков, обсуждающих перипетии выигранного кубкового матча. Под конец Сарат достал флягу, и все по очереди к ней приложились. Великая победа переживалась не менее получаса, после чего Сарат поехал в одну сторону (к поместью), а оставшиеся двое – в противоположную.

Из осторожности мы повстречались у въезда на каменный мост. В голосе у Сарата звучали интонации Крошки Ру, который обнаружил, что умеет плавать:

– Ну, как мы их, а? Правда, здорово?

– Молодцы, слов нет…

Прозвучало не вполне искренне, поскольку оценить всю тонкость и прелесть я был не в состоянии.

– …как я понял, последний был твой?

– Ага! Ты видел, как я его двигал?

– Очень даже. А скажи: велики ли затраты на перемещение по горизонтали?

– Зависит от скорости, понятно. Но считай, что порядок энергии тот же, что и у заклинания в целом.

– То есть чтобы отвести вихрь от себя, нужно затратить примерно столько же энергии?

Опять я выразился коряво, но собеседник понял:

– Верно. Но это и предполагалось.

Тут у меня в голове засучила всеми лапками какая-то не особо понятная, но нехорошая мыслишка. Я подумал, что она подождет, и многозначительным тоном выдал подготовленную провокацию:

– Знаешь, друг, мне показалось…

– А вот мне не показалось. Я просто уверен.

Клюнуло!

– Выкладывай.

– Еще удивляюсь, как ты заметил. Я-то потоки чувствовал…

– Ближе к делу.

– Так вот, самый малый «вихрь» продолжал существовать после снятия воздействия еще секунду…

Сарат имел в виду местную меру времени.

– …а самый большой – считай, между двумя и тремя.

Над ответом я думал довольно долго: моя лошадка успела четыре раза махнуть хвостом.

– Это значит, что заклинание устойчиво. О, вот кстати: ни в одной книге по теормагу я не встречал понятия устойчивости. Вам вообще этот курс давали?

– Нет. Я даже не знал, что такой существует. А что такое магическая устойчивость?

Сказать по правде, соответствующего курса и в моем институте не читали, но кое-что я слыхал.

– Для начала введем коэффициент устойчивости заклинания. Он равен нулю, когда любое, сколь угодно малое магическое воздействие разрушает заклинание. Он равен единице, когда для разрушения требуется воздействие с той же интегральной магоэнергией, что и исходное…

Наш теоретик сощурил и без того узкие глаза, чуть подумал и высказался:

– Прибавь еще: этот коэффициент может зависеть от времени. Оч-ч-чень интересно. Пожалуй, мне надо ехать к жене. У нее в библиотеке есть книги на тему…

– Да ты пообедай и езжай. И скажи Моане, я сам намерен вечером приехать.

– Ага.

Я приехал в хорошо знакомый флигель. Иришка там была одна, объяснив, что сейчас Моанина очередь кормить. Мы обнялись, но тут хозяйка дома повела себя бестактно: заявилась к нам как раз в тот момент, когда Ирочка вознамерилась перейти от объятий к дальнейшему развитию событий при полном непротивлении.

Предисловия не было:

– Профес, что вы сделали с моим мужем?

Неожиданно у меня в голосе прорезались ягнячьи обертона:

– Ничего я с ним не делал. А что, собственно, случилось?

– Он приехал и тут же засел в своем кабинете. Вместо приветствия я услышала, что ему срочно нужны книги. К настоящему моменту он извел бумаги на пару золотых, причем три четверти ушло в корзину. А когда я позвала ужинать, то не получила вообще никакого ответа.

Так, это сцена ревности. Кажется, Ира тоже догадалась. Что ж, надо изворачиваться.

– Скажите, Моана, вы когда-нибудь были замужем за теоретиком? Или близко знакомы с таковым?

Зависание, но на короткое время. Видимо, эта достойная женщина мысленно перебрала всех своих мужчин.

– Нет. Это первый опыт.

– Я так и решил. Видите ли, они как поэты: работают на вдохновении. Дело в том, что я навел Сарата на мысль развить теорию магической устойчивости.

В части эрудиции высокопочтенная была вполне на уровне своего ранга.

– Что за чу… я хотела сказать, что этой теории вообще не существует.

– Совершенно верно, он ее и создает. Сейчас у него как раз вдохновение. Так что по окончании работы вы снова обретете мужа.

Ревнивица попыталась выкрутиться:

– Не в этом дело, а в том, что он непременно станет поддерживать состояние бодрости «Кнутом Леваны». И мне же потом спасать его от истощения.

– Не думаю. Скорее всего, он до утра справится.

Законный супружеский гнев исчез из глаз Моаны. Вместо него появился цепкий и пронзительный взгляд многоопытного аналитика. Стоявшая в сторонке Иринка успешно подавила хихиканье. Для нее все это выглядело хорошим спектаклем.

– Теория устойчивости, говорите? Ну-ка, с самого начала… пожалуйста.

Рассказ много времени не занял. Я мысленно похвалил себя, поскольку анализ собеседницы почти совпал с моим собственным:

– Вижу тут два аспекта. Первый: если Сарату удастся довести теорию до уровня, когда ею заинтересуются маги-практики – будет непробиваемая докторская. Второй касается реализации «Вихря Рухима». Знаю, что вы хотите сказать, пусть это будет условным названием. Так вот, материал вполне стоит доложить на заседании секции боевых магов, но в компании с этими магистрами. И высовываться с этим докладом особо не следует. Пусть побудет в соавторах.