Родовое проклятие - Робертс Нора - Страница 11

• Предыдущая
• 11/74
• Следующая

– А ты не слушай! – Но она действительно была расстроена, так что даже на миг прильнула к Коннору, обдав его запахом мыла из его собственной ванной. Ощущение оказалось неожиданно приятным.

– Да мама на меня насела. Дело вполне житейское. Донал, видишь ли, завел себе девчонку.

– Это я слышал, – ответил Коннор, хорошо знакомый с ее младшим братом. – Шэрон, кажется? Прошлой весной в Конг переехала? Славная девочка, насколько я могу судить. Милая мордашка, улыбка хорошая. Так она тебе не нравится?

– Да мне она очень даже нравится, тем более что Донал от нее без ума. Здорово видеть его таким влюбленным и таким счастливым, причем это у них взаимно.

– Тогда в чем проблема?

– Да он надумал съехать и поселиться со своей Шэрон.

Коннор призадумался. До чего же приятно шагать вот так на работу, да еще таким славным утром!

– Ему сколько? Двадцать четыре?

– Двадцать пять. Он уже не в первый раз от мамы съезжает. Но сейчас мама с моей сестрицей Морин что удумали? Сговорились и твердят, что я должна буду переехать назад к матери.

– Ну, этого они не дождутся.

– А я о чем? – Найдя поддержку в таком достаточно простом и очевидном вопросе, Мира вздохнула с облегчением. – Но они меня обкладывают со всех сторон. Давят на совесть, на логику, будь она неладна – как они ее понимают, конечно. Морин твердит, что мама не может жить одна, а я из нас всех одна несемейная – отсюда следует, что только я могу, так сказать, выровнять лодку. И мать поддакивает – мол, ей есть где меня разместить, а я сэкономлю на арендной плате, и вообще, как ей будет одиноко, если рядом не останется никого из детей…

Она сунула руки в карманы.

– К черту!

– Тебе что нужно – мое мнение или мои соболезнования?

Мира покосилась – недоверчиво и задумчиво одновременно.

– Пожалуй, твое мнение не помешает, но не обижайся, если я велю тебе засунуть его себе в задницу.

– Тогда вот оно. Ничего не меняй, моя радость. Начать с того, что, пока ты не стала жить отдельно, ты и счастлива-то не была. Что, станешь спорить?

– Еще чего! Я только этого и хочу – быть собой, остаться в здравом уме. Только…

– Если твоя мама боится одиночества, а Морин боится, что твоя мама – которая, кстати, и ее мама тоже, – останется одна, почему бы Морин не взять ее к себе? И жила бы старушка с ее семьей, а? По-моему, неплохая идея? Да и у Морин появилась бы помощница – с детьми посидеть, все такое…

– Слушай… Как это я сама не додумалась? – Мира подалась в сторону, ущипнула Коннора за плечо и исполнила энергичное па. – Почему мне эта мысль самой в голову не пришла?

– Ты еще не испила всю чашу угрызений. – По старой привычке он дернул ее за косу. – У Морин нет права принуждать тебя съезжать с квартиры, коверкать всю свою жизнь только из-за того, что ваш брат меняет свою.

– Да я понимаю. Только мама у нас до того беспомощная… Она такая с тех самых пор, как отец ушел. В целом она прекрасно справилась с тяжелейшей ситуацией, но, если останется одна, я представляю, с каким трудом ей будет даваться каждый день и каждая ночь. Она же места себе находить не будет!

– У тебя два брата и две сестры, – напомнил Коннор. – Уж впятером-то вы в состоянии позаботиться о матери?

– Самые умные ловко улизнули, верно? Здесь остались только мы с Доналом. Но я могу подбросить маме идейку перебраться к Морин. По крайней мере, это заставит Морин на время прикусить язык.

– Ну вот тебе и решение. – Вместе с ней Коннор свернул в сторону конюшни.

– Ты куда собрался? – опешила Мира.

– Провожу тебя до работы.

– Мне провожатые не нужны, спасибо. Шагай себе! – Она ткнула его пальцем в грудь и легонько пихнула. – У тебя своей работы полно.

День не предвещал никаких неожиданностей – во всяком случае, опасности Коннор не чувствовал. И после утреннего столкновения Кэвон наверняка забился в какую-нибудь нору и собирается с силами.

– На сегодня у нас уже заказано пять соколиных прогулок, и это еще не предел. Может быть, еще в лесу пересечемся.

– Может быть.

– Если гуднешь мне, когда закончишь, могу тебя здесь встретить и проводить до дома.

– Посмотрим, как пойдет. Поосторожней там, Коннор!

– Обязательно. Спасибо.

Мира свела брови, Коннор чмокнул ее в лоб и зашагал в свою сторону. Вид у него, на взгляд Миры, был самый беспечный, никогда не скажешь, что у него на плечах висит такой груз.

Оптимист до мозга костей, подумала она с оттенком зависти.

Она свернула на тропинку к конюшне и достала из кармана мобильник.

– Мам, доброе утро. – А потом она задаст жару своей надоедливой сестрице.

На территорию школы Коннор прошмыгнул через служебную калитку. Как всегда, он почувствовал в сердце и под кожей легкий трепет – словно биение крыльев. Для него это всегда была Птица – именно с большой буквы. Связь с Ройбирдом, как и магическая энергия, была у него в жилах.

Он бы охотно уделил какое-то время прогулке по вольерам и птичникам, поздоровался бы с ястребами, с крупной совой, которую они нарекли Брутом, – просто чтобы посмотреть, что да как, и услышать птичий клекот.

Но сегодня он уже на несколько минут припозднился. Коннор заметил, что один из его работников, тощий, как жердь, восемнадцатилетний Брайан, уже проверяет кормушки и поилки.

Так что он лишь бросил вокруг беглый взгляд, убедился, что все в порядке, и сразу прошел в контору, мимо огороженного участка, где его ассистентка Кайра обычно держала своего симпатягу спаниеля.

– Как дела, Ромео? – наклонился он к собаке.

В ответ пес принялся радостно извиваться всем телом, схватил зубами изжеванный синий мячик и с надеждой в глазах принес к заборчику.

– Поиграем потом.

Войдя в контору, Коннор застал Кайру за компьютером. На голове у нее, как всегда, был ярко-синий ежик.

– Ты что-то задержался.

При росте в пять футов два дюйма Кайра имела голос не слабее иерихонской трубы.

– Повезло, что я сам начальник, да?

– Начальник у нас – Фин.

– Тогда повезло, что я с ним вместе завтракал, так что он в курсе дела. – Коннор прошел к столу, на ходу легонько щелкнув девушку по затылку. На столе были навалены бланки, планшеты с зажимами, бумаги и буклеты, здесь же можно было найти приваленные бумагами запасную перчатку, путы, миску с промытыми камнями и прочий хлам.

– Утром еще одна заявка пришла. На двоих. Отец с сыном, мальчику всего шестнадцать. Я поставила тебя, у тебя с подростками получается лучше, чем у Брайана или Полин. Явятся в десять. Американцы.

Помолчав, она повернула к Коннору круглое веснушчатое лицо и неодобрительно добавила:

– Шестнадцать. Почему он не в школе, хотелось бы знать.

– Уж больно ты строга, Кайра. А съездить в другую страну, узнать что-то новое про птиц – чем не учеба?

– От этого два и два сложить не научишься. На всякий случай напоминаю, вдруг забыл: Шон сегодня с двенадцати. Везет жену к врачу на осмотр.

Коннор поднял голову – он действительно забыл.

– Там у них все в порядке? И с ней, и с ребенком?

– Все в полном порядке, просто она хочет, чтобы он тоже присутствовал, потому что сегодня им скажут, мальчик или девочка. Так что в девять даму из Донегала поведет Брайан, ты пойдешь в десять, а у Полин в половине одиннадцатого – дублинские новобрачные.

Она стучала по клавиатуре, выстраивая утренний график. Кайра была резковата и любила покомандовать, но в умении делать сразу несколько дел не имела себе равных.

И, что несколько раздражало Коннора, ждала такого же умения от других.

– Еще я тебя поставила на два, – добавила она. – Тоже американцы, семейная пара из Бостона. Они только приехали из Клэра, были там в Дромоленде и теперь три дня проведут в Эшфорде. У них трехнедельный отпуск по случаю серебряной свадьбы.

– Стало быть, в десять и в два.

– Представляешь, люди женаты столько же, сколько мне лет! Есть над чем задуматься.

• Предыдущая
• 11/74
• Следующая