Родовое проклятие - Робертс Нора - Страница 3

• Предыдущая
• 3/74
• Следующая

Брэнног сказала себе, что это стоит жертв – ожидание новых знаний и умений, выхода своего естества на новый, более высокий уровень. Здесь, у своей тетки, брат и сестра были в надежном месте, им не угрожала опасность. Как и хотела того их мать. Тейган, долгое время безутешно горевавшая, теперь снова смеялась и предавалась играм. Она весело несла свою долю домашних хлопот, ухаживала за скотиной, с воинственным видом скакала на своем большом сером Аластаре.

Правда, ночами сестренка порой плакала, но быстро успокаивалась, стоило Брэнног взять ее к себе.

Исключение составляли случаи, когда ей во сне являлся Кэвон. Такие сны бывали и у Тейган, и у Эймона, и у самой Брэнног. В последнее время они участились и сделались более явственными – настолько, что и после пробуждения в ушах Брэнног продолжал звучать голос гнусного колдуна.

Надо принимать решения. Это ожидание, жизнь в этом убежище не могут продолжаться вечно, они должны закончиться – так или иначе.

Вечером Брэнног скоблила картошку, свежеубранную, с мягкой еще кожурой. Помешивала тихонько кипящее на огне жаркое и притопывала ногой в такт мелодии, которую теткин муж извлекал из маленькой губной гармошки.

В доме было тепло и уютно, это был счастливый дом, полный вкусных запахов и веселых голосов. И смеха Айлиш, которая сейчас пустилась в пляс, усадив самого младшего себе на бедро.

Семья, снова подумала Брэнног. Сытая и ухоженная. В теплом и уютном доме, где в кухне сушатся травы, где бегают веселые, розовощекие дети.

Чего ей еще не хватает? Как бы она хотела довольствоваться этим!

Она перехватила взгляд Эймона, взгляд его дерзких и синих отцовских глаз, и кожей ощутила напор его энергии. Да, подумалось ей, Эймон ее насквозь видит. За исключением тех случаев, когда она осознанно ставит перед ним барьер.

Она послала ему легкий ответный тычок – небольшое предостережение, чтобы не лез не в свое дело. Он поморщился, а она добродушно улыбнулась в ответ.

После вечерней трапезы надо было мыть посуду и укладывать детей в постель. Старшая из них, семилетняя Мов, как обычно, захныкала, что спать еще не хочет. Сеймус лег сразу, улыбаясь грядущим сновидениям. Двойняшки, которым Брэнног помогала явиться на свет, без умолку лопотали, как сороки трещат, маленькая Бригид посасывала большой палец, а малыш уснул раньше, чем мама отнесла его в колыбель.

Интересно, гадала Брэнног, знают ли Айлиш и ее сыночек, этот маленький ангел, что без колдовства их обоих не было бы на свете? Если бы не Брэнног с ее даром, ее способностью видеть, исцелять, действовать по обстановке, без страха и промедления, они оба истекли бы кровью – такими тяжелыми, болезненными и неправильными были роды.

Это никогда не обсуждалось вслух, но ей казалось, что Айлиш знает.

Сейчас Айлиш выпрямилась, держа руку на пояснице – в ее чреве уже развивался следующий малыш.

– А теперь всем спокойной ночи и сладких снов. Брэнног, попьешь со мной чаю? Мне бы не повредил какой-нибудь из твоих успокоительных сборов, а то этот паршивец сегодня что-то уж больно разбуянился.

– Конечно. Сейчас заварю. – И, как обычно, добавлю немножко магии для крепкого здоровья и легких родов, мысленно прибавила она. – Он здоровенький и, подозреваю, один потянет не меньше обоих близнецов.

– И это наверняка мальчишка, – добавила Айлиш, когда они спускались с чердака, где была обустроена общая спальня. – Я это чувствую. До сих пор еще ни разу не ошибалась.

– Не ошибаешься и на этот раз. Тебе бы надо отдыхать побольше.

– Какой может быть отдых у женщины с шестью детьми, да еще когда седьмой на подходе? Я себя чувствую вполне сносно. – Она посмотрела на Брэнног, ища подтверждения.

– Независимо от твоего самочувствия отдых тебе необходим.

– Ты моя главная помощница и утешительница, Брэнног.

– Надеюсь.

Что-то тут не так, подумала Брэнног, занимаясь чаем. Она чувствовала, что нервы у тетушки напряжены, а от этого нервничала и сама.

– Теперь, когда урожай убрали, ты можешь засесть за свое шитье. Это вещь необходимая, а тебе как раз будет отдых. Кухню я могу взять на себя, Тейган с Мов мне помогут, да Мов, надо признать, уже и сама отменная кулинарка.

– Да, этого у нее не отнять. Предмет моей особой гордости!

– А коли девочки на кухне сами управятся, мы с Эймоном сможем помочь дяде с охотой. Я знаю, ты не хочешь, чтобы я таскала тяжелый лук, но почему бы каждому не заниматься тем делом, какое у него хорошо получается?

На мгновение Айлиш отвела взор.

Так-так, подумала Брэнног, все-то она понимает, и больше того – ей хочется просить их с Эймоном не применять своего дара.

– Я любила твою маму.

– А она – тебя.

– В последние годы мы мало виделись. Но она то и дело давала о себе знать – по-своему, разумеется. В ту ночь, когда родилась Мов, на ее колыбельке, которую Бардан смастерил своими руками, вдруг появилось то маленькое одеяльце – дочурка и сейчас под ним спит.

– Она всегда о тебе говорила с любовью!

– И послала ко мне вас троих. Тебя, Эймона, Тейган. Она явилась ко мне во сне, попросила вас приютить.

– Ты никогда не рассказывала, – прошептала Брэнног. Она принесла чай и присела к очагу рядом с Айлиш.

– Это было за два дня до вашего появления.

Брэнног сложила руки поверх серой, под цвет ее глаз, юбки и стала смотреть на огонь.

– Восемь дней добирались мы до вашего хутора. Это к тебе ее дух являлся. Как бы мне хотелось снова увидеть ее! Но теперь это случается только во сне.

– Она с тобой. Я ее вижу в тебе. В Эймоне. В Тейган. Но в тебе ее больше всего. Ее сила и красота. Ее страстная любовь к родным. Брэнног, теперь ты большая… В твоем возрасте пора подумать и о семье.

– У меня есть семья.

– Я говорю о твоей собственной. Какая была у твоей мамы. Тебе нужен свой дом, мужчина, чтобы возделывал для тебя землю, нужны свои дети.

Айлиш пила чай, Брэнног хранила молчание.

– Хороший мужчина Фиэл. Надежный. Пока была жива его жена, он был ей добрым мужем, уж ты мне поверь. Ему нужна жена, его детям – мать. У него ладный дом, намного больше, чем наш. Он бы хорошо дал за тебя. И Эймона с Тейган тоже бы принял.

– Ты всерьез говоришь? Как же я могу выйти за Фиэла? Он же такой… – Она хотела сказать «старый», но прикусила язык, осознав, что Айлиш с мужем почти однолетки и ненамного моложе Фиэла.

– С ним тебе славно заживется. И брату с сестрой тоже. – Айлиш взяла шитье, чтобы занять чем-то руки. – Ни за что не начала бы такой разговор, не будь я уверена, что он вас никогда не обидит. Он красивый мужчина, Брэнног. Обходительный. Пойдешь с ним гулять?

– Я… Тетя, я Фиэла как кавалера совсем не воспринимаю.

– А вот пройдешься с ним – может, и станешь воспринимать. – С этими словами Айлиш заулыбалась, словно знала какой-то секрет. – Женщине нужен мужчина – чтобы кормил ее, защищал, давал ей детей. Добрый человек с крепким и справным домом, с приятной внешностью…

– Ты что, за Бардана вышла, потому что он был добрый?

– Да иначе бы я за него ни за что не пошла! Ты пока просто подумай. Ему мы скажем, что вернемся к этому разговору после равноденствия. Подумай. Ладно?

– Ладно.

Брэнног поднялась.

– А он знает, кто я есть, Айлиш?

В ней шевельнулась ее сила, та, которую она все время сдерживала в себе. Она шевельнулась от чувства собственного достоинства. И огонь, заплясавший на ее лице, был не только отблеском очага.

– Я старшая дочь Смуглой Ведьмы Мейо. И прежде чем пожертвовать жизнью, она передала мне свою силу – мне, и Эймону, и Тейган. Мы трое – едины. Мы вместе – Смуглая Ведьма.

– Ты еще дитя!

– Послушать тебя, так для колдовства и магической энергии я еще мала, а для брака с Фиэлом – в самый раз.

Признав справедливость этого замечания, Айлиш зарделась.

– Брэнног, родная, разве тебе было плохо здесь все эти годы?

– Хорошо. И я тебе так благодарна!

– Родные без всякой благодарности должны делиться друг с другом.

• Предыдущая
• 3/74
• Следующая