Три судьбы (Обратный билет из Ада) - Робертс Нора - Страница 18
- Предыдущая
- 18/94
- Следующая
– Выходит, вы должны благодарить за это своего прадеда. – Малахия поднял бокал и чокнулся с ней. – Выпьем за Генри Уайли и его благородный поиск.
Потом он искусно сменил тему беседы. Черт побери, когда эта женщина давала себе волю, она становилась чудесной спутницей. Вино заставляло ее глаза искриться, на щеках появлялся румянец. У Тайи был достаточно гибкий ум, чтобы перескакивать с предмета на предмет, а когда она забывала следить за своими словами, то становилась по-настоящему остроумной.
Малахия целый час наслаждался ее компанией и вновь заговорил о Судьбах лишь тогда, когда они в такси ехали к Тайе домой.
– А Генри не писал в дневнике, каким образом он собирался добраться до других статуэток? – Малахия лениво играл ее локонами. – Вы не интересовались тем, существовали ли они на самом деле?
– Гм-м… Не помню. – От выпитого у Тайи слегка кружилась голова. Малахия обнял ее за плечи, и она доверчиво прильнула к своему спутнику. – Когда я впервые читала дневник, мне было тринадцать… нет, двенадцать лет. В ту зиму я болела бронхитом. – Она слабо улыбнулась. – Похоже, я все детство чем-то болела и то и дело лежала в постели. Во всяком случае, тогда я была слишком мала, чтобы думать о поездке в Англию и поисках легендарной статуэтки.
Малахия нахмурился. По его убеждению, именно так и должна была поступить двенадцатилетняя девочка. Что могло быть более привлекательным для подростка, чем романтическое приключение?
– А потом я слишком увлеклась богами, чтобы думать о произведениях искусства. Произведения искусства – бизнес моего отца. В этом смысле я безнадежна. Ни антикварные вещи, ни их цена, ни покупатели меня не интересовали. Я сильно разочаровала его.
– Это невозможно.
– Очень даже возможно, но все равно спасибо на добром слове. «Уайли Антикс» платила за мое образование, содержание и уроки музыки, а я ничего не дала фирме взамен, предпочитая писать книги о чем-то эфемерном, вместо того чтобы принять на себя ответственность за семейный бизнес. Отец махнул на меня рукой. А поскольку я до сих пор не вышла замуж и не родила ему внука, он совсем отчаялся и решил, что род Уайли пресекся.
– Женщина не должна рожать детей только ради продолжения семейного бизнеса!
Гнев, прозвучавший в голосе Малахии, удивил Тайю.
– Уайли – это не только бизнес, но и традиция. О боже, мне не следовало так много пить. У меня разбегаются мысли.
– Ничего подобного. – Он расплатился с шофером и помог Тайе выйти из машины. – Вам не следует так переживать из-за отца, если он не ценит ни вас, ни то, чем вы занимаетесь.
– О нет, он… – Тайя с благодарностью уцепилась за сильную руку Малахии, потому что ее не слушались ноги. – Он чудесный человек, удивительно добрый и терпеливый. Просто он очень гордится своим родом. Если бы у отца был сын или другая дочь, с большей склонностью к бизнесу, ему было бы намного легче.
– Но нить вашей судьбы была соткана заранее, не так ли? – Малахия вел ее к лифту. – Вы такая как есть и не можете быть другой.
– Мой отец не верит в судьбу. – Она улыбнулась. – Хотя, вполне возможно, заинтересуется Судьбами. Думаю, он будет очень доволен, если я исследую эту тему и сумею найти одну из них. Или даже две. Конечно, порознь они не имеют большого значения.
– Может быть, вам стоит перечитать дневник Генри?
– Может быть. Нужно вспомнить, где он находится. – Когда они шли к двери квартиры, Тайя рассмеялась. – Я чудесно провела время. Это уже второй раз, причем оба раза с вами. Подумать только, что впервые это случилось на другом континенте! Я чувствую себя настоящей космополиткой.
– Давайте увидимся завтра. – Он повернул Тайю лицом к себе и провел рукой по ее спине до самого затылка.
– О’кей. – Когда Малахия привлек молодую женщину к себе, ее веки затрепетали и закрылись. – Где?
– Где угодно, – прошептал Салливан, а потом прильнул к ее губам.
Когда женщина тает в объятиях мужчины, ему легко сделать поцелуй более страстным. Тайя вздохнула, обвила руками его шею, и Малахия понял, что может делать с ней все, что хочет. Ее ответный поцелуй оказался полным такой невыразимой нежности, что нельзя было не захотеть большего. «Я могу добиться большего, – подумал Малахия, еще крепче прижимаясь к ее губам. – Стоит только открыть дверь и войти в квартиру вместе с ней».
Но он не имел на это права. Тайя выпила лишнего и была совершенно беззащитна. Но хуже всего было то, что чувство к ней оказалось более сильным, чем хотелось самому Малахии.
Внезапно он отпустил Тайю, поняв, что его планы наткнулись на серьезное препятствие. Препятствие, грозившее стать непреодолимым.
– Проведите завтрашний день со мной, – попросил Малахия.
Тайе казалось, что она парит в воздухе.
– А разве вы не заняты?
– Проведите день со мной, – повторил он, затем прижал Тайю спиной к двери и вновь припал к ее губам, ощутив сладкую и мучительную боль. – Скажите «да».
– Да.
– В одиннадцать. Я приду в одиннадцать. Идите, Тайя… Нет, погодите, еще один поцелуй! – Малахия снова привлек ее к себе и целовал до тех пор, пока кровь не зашумела в ушах. – Запритесь, – велел он, слегка подтолкнул Тайю в спину и решительно захлопнул дверь перед собственным носом, боясь передумать.
6
Тайя сама не знала, что заставило ее начать искать старый дневник. Любопытство или желание угодить? Какова бы ни была причина, она оказалась достаточно сильной, чтобы заставить Тайю во второй половине дня встретиться с матерью. Она искренне любила мать, но каждая встреча с Элмой Марш заставляла ее нервничать. Не рискнув сесть в такси, где можно было подхватить какую-нибудь заразу, она прошла пешком восемь кварталов до красивого старого дома, где протекло ее детство. Она была переполнена энергией и так радовалась двум дням, проведенным с Малахией, что и думать забыла об аллергии на пыльцу.
Воздух был плотным, душным и таким жарким, что ее льняная блузка промокла от пота уже через два квартала. Но Тайя продолжала храбро идти по Пятой авеню, мысленно напевая какую-то мелодию.
Она любила Нью-Йорк. Почему она до сих пор не понимала, до какой степени любит этот город с его шумом, бешеным уличным движением и переполненными улицами? Город, живущий собственной жизнью. Чтобы увидеть это, стоило только раскрыть глаза. Молодые женщины везли коляски с младенцами, мальчик вел на сворке целых шесть собак, которые выступали как на параде. Сверкающие черные лимузины везли дам на ленч или домой после утреннего посещения магазинов. Вдоль всей авеню пестрели цветы, у каждого здания стояли величавые швейцары в красивых ливреях. «Почему я до сих пор не замечала этого?» – думала Тайя, сворачивая на красивую тенистую улицу, где жили ее родители. Ответ был прост. В тех редких случаях, когда Тайя покидала свой квартал, она низко наклоняла голову, крепко сжимала сумочку и боялась, что ее забрызгает грязью, а то и переедет автобус, неожиданно выехавший на тротуар.
Но вчера она гуляла с Малахией. Они прошли пешком всю Мэдисон-авеню и остановились в кафе под открытым небом, чтобы выпить чего-нибудь холодного и поболтать. Он легко находил со всеми общий язык. С официантом, с женщиной, сидевшей за соседним столиком и державшей на коленях карликового пуделя, что едва ли было гигиенично.
Он болтал с продавцами универмага «Барни», с молодой женщиной, торговавшей шалями в одном из тех ужасных магазинчиков, которых Тайя обычно избегала. Беседовал с одним из гвардейцев, дежуривших у Метрополитен-музея, и даже с лоточницей, у которой покупал хот-доги. Она тоже съела хот-дог, причем прямо на улице. Поразительно!
Несколько часов она видела город глазами Малахии, восхищалась великолепием Нью-Йорка, энергией и чувством юмора его обитателей.
И собиралась продолжить экскурсию вместе с Малахией сегодня вечером.
Казалось, добравшись до родительского дома, она совершила путешествие во времени. По бокам парадной двери стояли горшки с цветами. Ухаживала за ними экономка Тилли. Тайя вспомнила, как однажды ей захотелось помочь сажать цветы. Тогда ей было десять лет. Но мать так боялась грязи, насекомых и аллергии, что Тайе не позволили заняться цветами.
- Предыдущая
- 18/94
- Следующая
