Тройной переплет - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 64
- Предыдущая
- 64/82
- Следующая
Дальнейшие слова технаря Элька привычно пропустила мимо ушей, чтобы не вышло короткого замыкания аксонов. Маленький бог тоже быстро утратил интерес к научным объяснениям, сосредоточившись на выставленном самобранкой специально для него лакомстве: что-то невообразимое из разноцветного мороженого, вафельных шариков, орехов, ягод и жидкой карамели.
– Лукас, ты обещал рассказать то, что узнаешь о мерцающих! – напомнила Мирей, уводя разговор в интересное команде, но более безопасное русло.
Фин, делая вид, что целиком увлечен горячим блюдом, навострил уши. Внимательный взгляд голубых глаз метнулся к приятелю.
– О да, – благосклонно принял перемену темы маг, приподнимая бокал в жесте легкого салюта собеседнице. – К сожалению, многого я за столь малый промежуток времени не нашел. Но в «Книге Дарований» есть упоминание о таланте, обладатель которого именуется мерцающим, бликующим, смещающимся. В минуты крайней физической или магической опасности такое создание реагирует инстинктивно, незначительно сдвигаясь в пространстве. Словно мерцает! На несколько мгновений в месте его исчезновения возникает точная фантомная копия, исчезающая, когда мерцающий, ставший на это время незримым для врагов, появляется на другом месте. Этого трюка, как правило, оказывается достаточно, чтобы уклониться от удара. Если опасность чрезвычайно велика, то мерцающей способен даже смещаться через границы миров без подготовки или специальных заклятий. Действительно, уникальный и притом редчайший талант! Забавно, что обладатель его зачастую сам не подозревает о даре, считая все происходящее личным везением или действием неких магических либо божественных сил.
– Все так, – коротким кивком подтвердила богиня.
– Мосье Фин может по праву гордиться своим талантом, – закончил Лукас.
– А мы будем гордиться им! – подхватила Элька. – Вот крыс уже начинает. Аж на задние лапы встал, сейчас аплодировать будет! Ой, нет, это он у тебя, Рэнд, кусок ветчины выпрашивает. А Макс небось спит и видит подвергнуть тебя каким-нибудь опытам, чтобы зафиксировать феномен мерцания!
– Я против всякой подтасовки в экспериментах над моей драгоценной персоной, подождем естественных условий! – вручая попрошайке-зверьку ломтик, с ходу заявил вор, пока фанатик науки Шпильман двумя руками не ухватился за идею болтушки. – Желательно лет двести-триста подождать или дольше! Вы даже можете мной не гордиться, я как-нибудь переживу, так, пару ночей не посплю – и переживу!
Мысленно Фин уже листал картотеку воспоминаний, соображая, где и когда его мог выручить странный дар, о существовании которого он не имел понятия. Выходило не так уж мало…
– Ничего страшного, мосье, мы непременно найдем другой повод вами погордиться, – с преувеличенной серьезностью заверил коллегу маг, только в зеленых глазах инкуба плясали смешинки. – Кроме того, у мосье Шпильмана уже есть одна запись, демонстрирующая уникальную способность, проявленную при встрече с нашей гостьей. Он может поработать с изображением, сохраненным в памяти зеркала.
– Ага, могу, – со вздохом согласился немного разочарованный технарь, не отказавшийся иметь еще пять-десять, а лучше двадцать документальных свидетельств феномена мерцания, пусть даже проявленного в смоделированных ситуациях. Когда дело касалось любимой науки, Макс готов был почти на все!
Тем временем, закончив с десертом, маленький бог все-таки покинул колени матери и занялся исследованием просторов дома. Лукас некстати вспомнил о переполохе, устроенном нынче Мышей и Рэтом, и от всей души понадеялся, что игры этого малыша будут не столь разрушительны. Может, Рогиро приглядит за ним, а в случае чего поднимет тревогу? Или не поднимет, отыгрываясь за унизительное падение. Кто этих мстительных призраков знает?
– А теперь расскажите мне о том, что творится на Оргеве и откуда у вас эти сведения, – скорее приказала, чем попросила Архадарга, едва разделавшись со свининой, рыбой и птичьими грудками.
Похоже, темная богиня не считала десерт и серьезный разговор вещами несовместимыми, негативно сказывающимися на аппетите и пищеварении. Ее беспокоило лишь присутствие ребенка, но теперь она рассчитывала поговорить без помех.
– Гм… – понимая, что вторично просить могущественную гостью оставить беседу до окончания трапезы – моветон, прокашлялся Лукас.
Мосье отложил ложечку, при помощи коей собирался ознакомиться с начинкой сладкого горячего пирога, и заговорил по праву самого красноречивого и обаятельного. Хотя насчет последнего пункта после выбора в спутники Рэнда у мага появились мимолетные сомнения, быстро, впрочем, изгнанные цепочкой элементарных рассуждений касательно того, что дурным вкусом по части поклонников может обладать и богиня. Чего ждать от той, что польстилась на скотину Бэркруда!
– Мы с коллегами, достопочтимая Архадарга, являемся наемными работниками Совета богов, призванными разбираться с жалобами, поступающими из миров в адрес Совета, но его непосредственно не касающимися. Очередным таким посланием оказалось письмо с Оргевы, отправленное служителем храма Онтара Сияющего. Содержание письма осталось непонятым, и, чтобы уяснить его суть, мы были вынуждены отправиться на Оргеву, – обстоятельно начал Лукас.
Компания друзей, бывшая, разумеется, в курсе всего вышеизложенного, переглянулась и вернулась к десерту. С таким темпом рассказа, который взял друг, они вполне могли успеть скушать по порции сладкого, а может, и не по одной. Наверное, благородный маг избрал такой стиль повествования специально, чтобы коллеги успели насладиться сладостями и никакие хмурые богини помешать им в этом не могли!
– …Таким образом, мы рассчитывали забрать у вашего консорта два ключа и затворить врата, распахнутые в нарушение древнего божественного договора, – не меньше чем через пятнадцать минут закончил Лукас, оставшийся во имя высшего долга перед командой без порции сладкого. – Но теперь вы в курсе происходящего и сможете сами…
– Нет, – отрубила нахмурившаяся Архадарга и в ответ на откровенно непонимающие взгляды (почему это нет?) объяснила: – Если я вернусь сейчас, то должна буду убить Бэркруда как предателя.
– Он и есть предатель, – хмуро бухнул Гал, в качестве десерта балуя себя очередной чашкой чая, подаренного поутру Элькой, и каким-то сухим печеньем, находящимся в прямом родстве с походными галетами. – Или ты сама желала войны?
– Не желала, я блюду договор, – качнула головой богиня и вынужденно призналась, объясняя свои действия: – Но он не только изменник, предавший доверие своей повелительницы, но и отец моего малыша. Ребенок почувствует, если я это сделаю. Так будет неправильно… Ваш план хорош, сделайте, как решили, и передайте мне ключи. Бэркруд заносчив, но не глуп, он успеет бежать до моего возвращения.
– И опять все будет по-прежнему? – печально вздохнула Мирей, скорбя о проблемах мира.
– Неужели на Оргеве все настолько сложно, что мир так и будет распилен на две половинки, как мебель при разводе? Это так неприятно, – поддерживая подругу, подосадовала Элька, успевшая проникнуться к стенке-людоедке, нет, все-таки инкубо-магоедке откровенной неприязнью.
– Кто рассказал тебе про мой прошлый союз с Онтаром? – недовольно нахмурилась богиня, впиваясь в языкастую девицу злым взглядом, в котором отражалась застарелая обида.
– Никто, я вообще, фигурально выражаясь, ляпнула, – виновато пожала плечами хаотическая колдунья, в очередной раз попавшая не в бровь, а в глаз, причем настолько метко, что теперь не знала, как загладить обиду. – Извини, пожалуйста, мы не знали, что вы с Сияющим женаты были. В «Дорожном атласе Сил Мира» об этом ни словечка не написано! А про мебель – это в моем мире анекдот такой ходил, что когда бывшие супруги, насмерть разругавшись, разводятся, то делят все так, что даже мебель пилят, потому как полюбовно с имуществом разобраться не могут.
– Все в прошлом, мы не враждуем с Щитоносцем и никогда не враждовали, – успокоилась так же резко, как взъярилась, богиня. Полуприкрыв глаза, будто сейчас вновь лицезрела все, происходившее некогда, она философски продолжила: – Но народы наши жили во вражде изначально, даже когда не существовало стены, а мы с Онтаром были супругами. Век от века бесконечные сражения, взаимная злоба. Люди боялись и ненавидели мой народ, а мы считали их добычей и пищей. Что можно изменить, девочка?
- Предыдущая
- 64/82
- Следующая
