Молитва - Янси Филип - Страница 51

• Предыдущая
• 51/113
• Следующая

сокровенное желание.

Героиня другого рассказа — женщина-хананеянка, которая упрямо просила Иисуса

исцелить ее больную дочь. Даже ученики Иисуса устали от ее стенаний и «попросили Его:

отпусти ее, потому что кричит за нами» (Мф 15:23). Христос сначала отмахивается от

просительницы, а потом ставит под сомнение ее право просить Его о чем-либо. Однако

женщина-иноплеменница продолжает настаивать, и тогда Иисус исполняет просьбу

хананеянки, а ее веру ставит в пример израильтянам.

У колодца в Самарии Иисус ведет беседу с самаритянкой о ее образе жизни и

религиозных взглядах. По пути в Иерусалим Он вовлекает богатого юношу в дискуссию об

опасности богатства. Самаритянка проявляет упорство — и ее жизнь изменяется. Богатый

юноша сдается — и уходит опечаленный.

Обдумывая эти истории, я понял: Богу важен путь, которым я иду. Он уважает свободу

человека и не выкручивает нам руки. Мое упорство — знак того, что я действительно хочу

измениться. А это — хорошая предпосылка для духовного роста. Когда я действительно хочу

чего-то, я стараюсь и настаиваю.

Если я хочу покорить одну из вершин Скалистых гор, хочу прогнать дятлов с крыши

или провести в дом интернет, то я делаю все необходимое для достижения цели. Буду ли я

столь же упорен в молитве?

«Молитва не меняет Бога, но меняет того, кто молится». Кажется, это замечание

принадлежит философу Кьеркегору, но я встречал его в разных книгах и статьях не меньше

десятка раз. В предыдущей главе я уже говорил о том, почему не могу полностью

согласиться с первой частью этого высказывания (прежде всего потому, что это не

соответствует свидетельству Писания). Бог хочет, чтобы мы высказывали свои просьбы

смело и без утайки. В противном случае мы, вероятно, лишаем себя удивительных

сюрпризов. Что если бы десять прокаженных у дороги не закричали, не попросили Христа об

исцелении? Что если бы хананеянка робко замолчала, вместо того чтобы и дальше просить

об исцелении дочери?

Слишком часто тезис о неизменности Бога служит оправданием для нашего

собственного непостоянства в молитве. «Если будущее предрешено Богом, зачем надоедать

Ему?» Однако поддавшись подобному фатализму, мы лишаем силы и вторую часть

формулировки Кьеркегора. Ведь яростно стучась в небеса своими молитвами, мы

действительно изменяемся. Если я перестану верить в то, что Бог слышит мои просьбы — а

это главный смысл двух притч Иисуса — я, скорей всего, перестану молиться и тем самым

перекрою основной канал связи с Богом.

Постоянная молитва снова и снова вводит меня в Божье присутствие. Это дает мне

несколько важных преимуществ. Изливая душу перед Господом, я снимаю тяжесть с сердца,

перекладываю часть своего бремени на плечи Бога, Который лучше меня знает, что делать.

Мало-помалу я узнаю Бога все лучше и понимаю, что Он вовсе не похож на неправедного

судью или на капризного соседа, хотя так иногда может показаться. Проводя время с Богом,

я начинаю глубже понимать, чего Он хочет, и видеть свою роль в Его планах.

Ради чего древние язычники молились своим богам? Цицерон ответил на этот вопрос

грубо и откровенно: «Мы молимся не о том, чтобы Юпитер сделал нас лучше, а о том, чтобы

он дал нам материальные блага». Христианский подход к молитве противоположен. Мы,

конечно, можем обращаться к Богу с просьбой о материальных благах. Иногда по милости

Божьей мы их получаем. Но процесс молитвы открывает для нас канал связи с Богом, дает

Богу возможность изменить нас к лучшему. Постоянная молитва меняет меня, потому что

помогает мне увидеть мир и мою собственную жизнь глазами Бога. Развивая свои отношения

с Богом, я осознаю: Он намного лучше меня знает, что мне нужно.

Общаясь с человеком, я обычно хочу, чтобы он принял мою точку зрения. Я хочу,

чтобы продавец машин согласился с моей ценой, чтобы сосед голосовал за того же

кандидата, что и я. В молитве, особенно на первом ее этапе, я, вероятно, точно так же

подхожу и к Богу. Но потом я неизбежно убеждаюсь в том, что Он мудрее меня. Я начинаю

понимать: Господь тоже просит, ищет и стучит, но так деликатно, что я порой этого не

замечаю.

«Не верю, что Бог оставляет без внимания хотя бы одну молитву, какой бы дурной или

немощной она ни была. Но если бы Бог удовлетворял каждую просьбу каждого человека или

каждой группы людей, это был бы не Бог, а бес», — сказал знаменитый английский писатель

XIX века Джордж Макдональд. Молитва — это не монолог, а диалог, в котором обе стороны

подстраиваются друг к другу. Я честно приношу Богу свои тревоги и заботы, но после

общения с Ним я зачастую исполняюсь совсем другими заботами и тревогами. Когда апостол

Петр «взошел на верх дома», чтобы помолиться, он думал главным образом о пище. Апостол

еще не знал: прежде чем он спустится с крыши, Бог обличит его в национализме и

законничестве (Деян 10). Если мы постоянны в молитве, то наши планы и желания приходят

в согласие с волей Бога.

Что мы теряем — и что находим

«Зачем целый час молиться, если в это время я бездействую и лишь думаю о людях, на

которых злюсь я и которые злятся на меня, о книгах, которые нужно прочитать, и о книгах,

которые нужно написать, о тысяче других дурацких вещей, от которых раскалывается

голова?» Генри Нувен, о духовном подвижничестве которого я упоминал в третьей главе,

любит ставить этот вопрос то в одной, то в другой форме и искать все новые ответы на него.

Иногда он делает упор на необходимость духовной дисциплины: нужно сохранять верность

даже тогда, когда она, на первый взгляд, никак не вознаграждается. «Молиться надо не

потому, что молитва помогает или вызывает духовный подъем, а потому, что Бог любит нас

и хочет нашего внимания».

В конце концов Нувен приходит к такому выводу: «Если каждое утро в течении часа я

нахожусь в присутствии Господа — день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем, пусть

даже испытывая состояние полного смятения и отвлекаясь на миллион посторонних мыслей

— это радикально меняет мою жизнь». Научившись смирению и послушанию, проведя

многие часы в молитве, но не увидев при этом очевидных плодов, Нувен понял: все это

время он все-таки слышал тихий и кроткий голос.

«Молитва не меняет Бога, но меняет того, кто молится»? Может быть, молитва

производит в человеке такие изменения, которые наделяют его способностью услышать и

принять ответ на свою молитву — ответ, которого он так долго искал. При желании это

можно счесть «переменой» в Боге: постоянная молитва изменяет наше внутреннее

состояние, наш дух, и тогда у Бога появляется возможность обращаться с нами по-другому.

Может быть, именно из-за этого Авраам, Моисей, Иаков и другие герои веры вступали в

столь яростные схватки с Богом. В сражениях, которые выглядели как богоборчество, у

библейских героев развивались Божьи качества. В них происходили те перемены, которых

как раз и хотел Господь.

«Когда ты борешься с Богом, то разве не самое большое несчастье — не быть

побежденным?» — спрашивает Симона Вейль — глубокий религиозный мыслитель,

француженка, которую Альбер Камю называл «несравненным правдолюбцем нашего

времени». Другими словами, то, что сейчас кажется поражением, в свое время может

обернуться безусловной победой. Обманщик Иаков бодро шагал по жизни на двух здоровых

ногах, а хромой Израиль вошел в историю как отец великого народа. Главная ценность

постоянной молитвы не в том, что ты получишь желаемое. Самое ценное — ты становишься

тем, кем призван стать.

Карабкаюсь ли я в гору, пишу ли книгу — у меня есть цель, к которой я стремлюсь,

• Предыдущая
• 51/113
• Следующая