Они выбрали ночь (СИ) - Кузнецов Константин Викторович - Страница 30

• Предыдущая
• 30/88
• Следующая

   - Чистить? - растерянно захлопал глазами констебль.

   Оглянувшись, Джинкс кинул взгляд на небольшой закопченный камин, темные камни которого были чернее черного и растеряно произнес:

   - Я право не собирался.

   Мысленно, констебль уже корил себя за опрометчивость и откровенную наивность. Неужели он мог подумать, что отварив дверь - встретит подельников убийцы или таинственного незнакомца, который откроет ему все тайны на свете.

   - Да, этому домишке тепло не помешает, - придирчиво осмотрев фасад, заключил трубочист.

   - Простите: что? - продолжая туго соображать, поинтересовался инспектор.

   - Я говорю таких красоток надобно в тепле держать, а то испортятся! - кивнув на игрушечные поделки, пояснил собеседник.

   - Вы что же разбираетесь в изготовлении кукол? - искренне удивился Джинкс.

   Трубочист усмехнулся:

  - Не то чтобы очень. Но в одной из книг, которую мне удалось перелистывать, говорилось, что кукол, для лучшей сохранности от внешнего мира, надобно поместить под стекло, либо в хлопковые мешочки. И ни в коем случае нельзя оставлять их в пыльном, сыром месте.

   Покачав головой, констебль в очередной раз стал корить себя за необдуманность собственных поступков: пробраться в дом к бывшему убийце и, не обнаружив ничего существенного, слушать советы от начитанного трубочиста - как надлежит правильно содержать деревянные игрушки... Ошибка за ошибкой и неоправданный риск!

   - Простите, но я не нуждаюсь в ваших услугах, любезнейший. Ко всему прочему у меня мало времени. И я безумно тороплюсь!

   Джинкс уже собрался было закрыть дверь, когда трубочист, сняв свою шляпу и низко поклонившись, произнес на прощание:

  - Приятного дня, мистер Шрам.

  - Что?! - инспектор едва удержался на ногах.

  - Простите?! - не понял удивления трубочист.

  - Вы назвали меня - Шрамом?

  - Естественно. Я много о вас слышал от Кривого Сэма. - Перепачканное сажей лицо, растянулось в улыбке, от чего стало выглядеть как театральная маска. - Правда, я представлял вас немного старше. Но разум часто обманывает глаза.

  - Чем же я тебя так удивил? - вкрадчиво поинтересовался лже-кукольный мастер.

   Трубочист весело отмахнулся и, отложив в сторону гирю на веревке и щетку, извлек из-под цилиндра разметочный карандаш, а затем скрученный в трубку блокнот.

   Констебль часто слышал, что чистильщики труб носят в кепселе различную рабочую мелочь. Но что слухи окажутся правдой, и кепсель окажется вместительным кошельком - Джинкс предположить не мог.

   - Вот, я все записал, - послюнявив карандаш, трубочист подчеркнул в блокноте несколько неровных строчек. - На верфи про вас сказывали, что вы можете убивать одним взглядом... А у рыбного базара, поговаривали, будто бы вы вышли из пьяной драки победителем, уложив восьмерых здоровяков... Многим слухам, я, правда, не очень верю, но вот про вашу сноровку и изворотливость, думаю, люди не врут. Неспроста же вы так долго - дурачили синих воротников. И в Безнадегу - наверняка легли ради сохранности.

  - Возможно, - уклончиво ответил констебль, пытаясь взять в толк тот факт, что о Шраме горожане складывали подобные небылицы.

   - Разрешите, я все же сделаю свою работу? - внезапно взмолился трубочист. - Просто так, не за звонкую монету.

   Джинкс смущенно потупил взор, ощущая неприятное чувство - личина чужого человека давила и явно пришлась не по размеру, как плохо подобранный сюртук.

   - Право не стоит. Лучше в другой раз.

   -Договорились, - также добродушно ответил чистильщик, согласившись на удивление быстро.

   Протянув констеблю запачканную руку, он долго тряс ладонь своего кумира, а затем изрек:

  - Это на удачу. Уж теперь-то вам точно повезет. И вы не будите, вслепую, плутать по улицам Прентвиля.

  - Что вы имеет в виду? - не понял Джинкс.

  - Удача повернется к вам лицом... я же трубочист. Вы что же не знали? Есть такое поверье! Так что теперь вы найдете свою счастливую птицу, - пояснил поклонник и, подхватив свой скарб, направился вниз по улице.

   Машинально захлопнув дверь, инспектор задумчиво посмотрел на кукол, которые, пылясь на полках, старели на глазах, так и не исполнив своего истинного предназначения.

  3

   Холодными одинокими ночами, когда Шрам уткнувшись в окно, отгонял от себя приступы невыносимой тоски воя на жирную луну, словно волк - в голове частенько возникала мысль о скорой кончине. Он представлял, как бредет по одинокой пыльной дороге в сторону заката и никак не может добраться до высоченной горы. Там, куда он держал путь в своих ведениях, по мнению Шрама, находилось Чистилище. Согласно его детским воспоминаниям, когда он - приличный мальчик из семьи столяра посещал воскресную школу, его учили, что это место имело вполне определенное значение. Сюда, в чистилище, попадал лишь тот, кто, совершив грех и получив прощение или совершив 'простительный' грех, но остающийся неотпущенным, как правило, подвергался 'временному' наказанию здесь или в будущей жизни. То была суровая правда существования, дающая призрачную надежду на спасение. И все же Шрам припоминал, что и праведник, прославившийся добрыми делами, однако, отягощённый бременем подобных грехов, мог попасть в чистилище, и его душа, претерпевая страдания за прегрешения, могла в последствие очутиться на небесах.

   Однако с его детским представлением, истинный Пургаторий - ни шел, ни в какое сравнение.

   Они продолжали находиться в невообразимом по величине зале, среди зеркальных плит которого - шипя и извиваясь, струился маслянистый туман, а высокие сводчатые потолки, где с трудом угадывались человеческие фигуры, извивались, словно куча дождевых червей. Присмотревшись, Шрам заметил, что изогнутые голые тела мужчин и женщин, чьи лица и туловища были изуродованы до неузнаваемости - отчего казались всего лишь рисунком, - на самом деле были живыми. Вернее сказать казались таковыми. Они словно вмурованные в камень, из последних сил старались избавиться от невидимых оков, обретя свободу.

   Но главным было то, что творилось в сердце Шрама. Обреченность, витающая в этом месте, поедала его изнутри живьем, погладывая старые кости.

   Ру-ру рассказал мастеру, что Пургаторий - это некая отправная точка, находящаяся между адом и раем, но мытарство в здешних краях совсем не означает скорое избавление от греховности. Даже если твои родичи будут заказывать мессу каждый день или выпишут тебе у священника всепрощающую индульгенцию.

   Шрам слушал куклу и не мог поверить своим ушам. Мир после смерти представлялся ему совершенно другим. В действительности оказывалось, что души Прентвиля не нужны совершенно никому. И призрачные демоны света и тьмы не в силах решать судьбу Чистилища. Они всего-навсего связующее звено в сложной схеме потустороннего мира.

   - Их больше интересуют живые, нежели те, кто отбыл свой земной срок, - заключил сэр Заговорщик.

   - Тогда чем вы можете им помешать? - удивился Шрам.

   - Помешать?! - поразился тот и, поправив съехавший на бок галстук, добавил: - Мы вовсе не собираемся им мешать. Мы собираемся их уничтожить. И ты, - он ткнул пальцем в мастера. - Ты нам в этом поможешь!

   Поправив колпак, Ру-ру подмигнул долговязому компаньону и, получив ответный жест, оба зашлись в неугомонном смехе. Да так сильно, что проклятые тела, заворочались в два раза сильнее.

   - Здесь уже можно. Нас никто не услышит, - заметив настороженный взгляд Шрама, пояснил сэр Заговорщик.

   Махнув рукой, он двинулся дальше, совершенно не обращая внимания на непрекращающиеся стоны вечных мучеников Пургатория.

   Уставившись в спину долговязого фантома, Шрам не спешил делать скоропалительных выводов. Пока он не давал своего согласия и не заключал кровавых договоров, а посему стоило пореже говорить - да. И внимательнее следить за тремя безумцами, которые вели его в самое сердце загробного мира.

• Предыдущая
• 30/88
• Следующая