Высота (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна - Страница 37
- Предыдущая
- 37/79
- Следующая
— Спасибо вам, — Булавин предупредительно открыл дверь для врача. — Мы сейчас все решим. Спокойной ночи.
— И вам… Не хворать… — наблюдая настоящую войну взглядов, задумчиво протянул тот.
Стоило лишь стихнуть на лестнице шагам доктора, Булавин направился к помощнице, чтобы отнести домой.
— Не надо меня постоянно таскать на руках! — тут же запротестовала Карина, поняв его маневр.
— А что прикажешь? Привязать тебя к кровати, чтобы и туфли были не нужны, и с кресла не падала? — Глеб сам не заметил как перешел на крик. Обстановка в комнате накалилась в миг.
— Ага! Еще сам сверху ляг!
Булавин чертыхнулся и, нисколько не беспокоясь о ее ноге, подхватил на руки и прижал к влажной груди.
— Будешь так себя вести — лягу! И ноги раздвину, и отымею как положено! Неделю потом ходить не сможешь!
Карина нервно сглотнула и затихла. Фантазия и память прокручивали в голове крайне развратный диафильм от которого покраснела бы любая приличная девушка. Тело, опутанное знакомым терпким запахом, уже млело в мужских руках. В довершение всего Глеб по-хозяйски сдавил ладонью круглую попку, будто хотел оставить отпечаток каждого пальца, заклеймить непослушную девчонку.
— Сейчас я отнесу тебя в твою комнату и оставлю, — прожигая взглядом, предупредил шеф. — Но, если скажешь еще хоть слово или дернешься — несу к себе! Надеюсь, что за этим последует, разъяснять не надо?
Девушка отрицательно закивала, боясь выдать собственное запретное желание. Разуму было нелегко бороться с телом, но так просто она больше на поводу инстинктов не пойдет. В прошлый раз искушение стоило дорого, и сейчас не было никаких гарантий.
Глеб разочарованно вздохнул. Ее молчание сказало все за себя, и нечего ломать копья, добиваясь ответного влечения. Шанс упущен.
Оба, исступленно искали поводы все изменить, спорили сами с собой и каждый раз проигрывали. Гордыня, страх и желание так тесно сковали мысли, соперничая за право распоряжаться судьбой, что ни мужчина, ни девушка больше не проронили ни слова.
Дорога до коттеджа прошла незаметно. Булавин нес свою ношу, как и камень на душе, спокойно и смиренно. Завтра будет новый день, в его красках все покажется иначе, не так остро и отчаянно, а сегодня главное сдержаться, опустить девчонку на ее кровать и… бежать. Просто как дважды два. Алгоритм выверен, курс точен, и иначе нельзя.
Лишь час спустя, после долгого холодного душа, удалось выбросить из головы все смутные желания и мысли. Вместе с возбуждением ушло еще непонятное для самого Глеба ощущение легкости и надежды. Он уже заводил будильник и готовился спать, когда в дверь неожиданно постучал Ферзь. Они целый день не пересекались, и сейчас даже странно было видеть парня. Уставший от нелегких мыслей, трезвый и угрюмый, он мало смахивал на того бесшабашного спортсмена, которого знали и любили все.
Лешка каким-то незнакомым взглядом посмотрел на шефа и, не входя, сказал лишь одну разу. Нелепую, на первый взгляд, и очень странную.
— Если бы я мог вернуть Риту, костьми лег бы, но вернул. А ты… — Ферзь тяжело вздохнул, будто раздумывал. — Всю жизнь жалеть будешь, что упустил свою Карину.
Махнув рукой прямо перед лицом обалдевшего начальника, Лешка медленно развернулся и пошел к себе. Вечно он ничего не мог толково объяснить ни желторотым курсантам, ни любимой женщине, а шеф… Идиот шеф, клинический, тут не понимать, а знать и чувствовать надо.
Булавин закрыл дверь за ночным гостем и устало подошел к окну. На улице еще кто-то суетился, заканчивая дела, в окошках коттеджей мелькали силуэты людей.
А на горке горел, как новенький, старый фонарь, освещая клуб как никогда ярко.
Глава 14. День рождения шефа
Любить его большая мука,
Любить его тяжёлый труд
И эту трудную науку
Ей не освоить в пять минут
— она страдает.
Всю неделю, нещадно изматывая себя, Булавин совершал прыжки. Прежние регулярные тренировки неплохо дали о себе знать, нагонять прошлые результаты получалось легко. Спортсмены с гордостью следили за успехами шефа, а перворазники, раскрыв рот, восхищенно считали бесконечные подъемы и спуски. Никто из них даже и представить не мог, каково это по десять раз в день совершать нелегкие прыжки с полной концентрацией внимания, на пределе выносливости.
Только Кузьмич никого не хвалил, никем не восхищался. Писал себе безликие цифры в журнале, давал указания и снова направлял на старт. Спорт для него никогда не был развлечением. Кропотливый труд, каторга, изматывающая работа — вот, это было ближе к истине. А уж щадить Булавина себе дороже. Если этот упрямый баран вбил себе в голову выйти на мастерский уровень за один сезон, его ничто не остановит. Даже влюбленные девичьи глаза, что в тайне следили за каждым приземлением. Иван Кузьмич и это заприметил, правда выдавать помощницу не собирался. Пусть смотрит, в кои-то веки не ему одному втихаря скрещивать пальцы на удачу. Да и Глеб, судя по хитрой ухмылке, чувствует внимание.
«Подождем, — подумал он. — Вода и камень точит».
Неделя тянулась медленно, как черепаха. Только в четверг в строй вернулся Ферзь. Небрежно набросив на плечо парашютный ранец, он вальяжно направился к самолету. В этот момент вся женская половина гостей и сотрудников задержала дыхание. Восторженные влюбленные взгляды провожали его весь путь от ангара до борта, но заветные поцелуи в щеку получили лишь Настя да Карина. Красоткам всех мастей оставалось ревниво топать длинными ножками и сжимать кулачки. Прежде спортсмен вел себя иначе.
Когда на следующий день Ферзь проявил к ним ту же холодность и безразличие, красавицы пошли другим путем. Лешка только успевал уворачиваться от острых ноготков и розовых губ. Голые тела в душевой, страстные взгляды в столовой, записки с номерами телефонов и откровенные надписи помадой на зеркале — на красавца спортсмена началась настоящая охота. Без ревнивой и острой на язычок Ладьи, жизнь парня сильно усложнилась. И как только она умудрялась ставить на место всех этих самочек? Даже будучи с ним в ссоре…
В субботу вечером, устав от бесконечных поручений занятого нынче босса, Карина без сил рухнула на злополучный угловой диван в гостиной. Засыпать, как пару недель назад, она не планировала. Это молнии позволительно ударить два раза в одно место, но не ей. Пусть любезный шеф спасает кого-нибудь из новеньких. Они как раз остались без мужского внимания.
Кряхтя, как старый дед, в комнату вошел Кузьмич. Тот хитро улыбнулся ассистентке и без остановки проследовал к холодильнику. Только когда в бутылочке холодного темного пива показалось донышко, инструктор довольно крякнул и вытер со лба пот.
«Похоже, несносный босс даже лучшего друга довел до изнеможения!» — подумала Карина.
Кузьмич, словно прочитав ее мысли, недовольно пробурчал:
— Да лучше б я десяток птенцов в обучение взял, чем этого…
— Иван Кузьмич, можете не сдерживаться, — засмеялась девушка. — Глеб Викторович у нас редкая…
— Обо мне судачите, кумушки? — Булавин возник словно из воздуха.
Кузьмич глянул на раскрасневшуюся помощницу и громко рассмеялся.
— Вечно ты, как черт из табакерки, выскакиваешь на самом интересном моменте! — разгладив густые усищи, пожаловался инструктор.
— И что у нас интересного намечалось?
Булавин с довольным видом плюхнулся на диван аккурат возле девушки, будто б на огромном гиганте сесть больше некуда. Но Карина смолчала. Гордо поджав губы и выпятив подбородок, осталась на своем месте. Пусть феодал знает, что прислуга не из робкого десятка! Глеб в ответ довольно хмыкнул, но вызов принял.
Кузьмич успел только на секунду отвернуться, чтобы взять еще одну бутылку пива, как Глеб уверенно, с самым нахальным видом, опустил руку на плечо девушки. От неожиданности Карина чуть не ойкнула, в этот раз сдержаться было сложней. Тяжелая мужская рука буквально припечатала ее к спинке дивана и собственному шефу. Неудобно, глупо и бесцеремонно, но хуже другое — как она себя ни корила, а досадная радость от такой близости уже разлилась приятным теплом по телу. Соскучилась. Глупо — конечно, неправильно — однозначно, но это так.
- Предыдущая
- 37/79
- Следующая