Высота (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна - Страница 47

• Предыдущая
• 47/79
• Следующая

— Пойдем отсюда… — хрипло прошептал Глеб и запечатал ее ответ горячим поцелуем.

Сопротивления он бы просто не вынес, стянул бы к чертовой матери ее проклятые джинсы и взял прямо здесь у дерева. Пусть кто хочет, смотрит, уже не важно. Но Карина смолчала, покорно двинулась следом, не отставая, ни на шаг.

В приглушенном свете холла до сих пор танцевали пары. Юрик исправно выполнял задание Кузьмича, и медленные мелодии поочередно сменяя друг друга, заполняли тишину. На вошедшую пару никто не обратил внимания, и только одинокая фигурка Ферзя в темном углу расслабленно вздохнула, когда двое поднялись по винтовой лестнице и скрылись из виду на втором этаже.

Глеб с трудом провернул ключ в замке, Карину выпускать из объятий не хотелось ни на миг. Но стоило только запереть дверь, как оба жадно набросились друг на друга. Девушка извернулась и первой стянула с него рубашку, но Булавин тут же перехватил инициативу, и вслед за рубашкой на пол отправились ее джинсы и майка. Руки слегка тряслись от возбуждения, пальцы запутались в сложной застежке бюстгальтера, и тогда она сняла его сама, оголяя грудь.

— О Господи! — Глеб не мог отвести глаз от аккуратных полных окружностей, словно первый раз в жизни видел подобное. — Карина… Я сума от тебя схожу.

Пальцы легли на маленькие острые соски и нежно сдавили. В ответ девушка жалобно всхлипнула. От желания потемнело в глазах, и она сама упала на кровать, бесстыдно раздвигая ноги. Это было уже не возбуждение. Потребность, острая и жгучая, которая требовала немедленного удовлетворения и только с ним.

Открывшаяся картина настолько будоражила кровь, что Булавин бессильно выругался. Он был готов еще до поцелуя на улице, а сейчас возбуждение превратило желание в болезненную пытку. Нет! Надо держаться!

Пробежался горячей ладонью между ног по кружеву ее белья и, ощутив влагу, чуть не задохнулся. Пальцы сами забрались под резинку, погладили чувствительную кожу. Девушка ахнула, выгибаясь дугой.

— Терпи! — послышался хриплый приказ.

— Глеб, пожалуйста… — она готова была просить, умолять. Отзываясь на бесстыдные прикосновения, тело горело и требовало большего.

И он дал. Стянул в сторону белье и прижался горячим ртом к влажной плоти. Язык, жадно вылизывая миллиметр за миллиметром, вторгался глубже, а руки крепко держали ноги, не позволяя свести. Девушка всем телом извивалась на кровати, смущаясь искусной ласки, но попытки выбраться ничего не давали. Мужские руки еще шире разводили бедра, а язык проникал все глубже. Глеб не останавливался, активно ласкал горячую плоть, как не делал этого никогда и ни с кем. Вместо слов и оправданий, только с ней и плевать на себя. Приглушенные вздохи и робкие стоны стоят любой боли.

Ее оргазм уже подкатывал все ближе, но не могла. Смахивала соленые слезы и снова вырывалась из плена.

— Только с тобой! — упрямо повторяла девушка в ответ на успокаивающий шепот.

Удерживать ее становилось все сложнее.

— Карина, остановись, не надо! — приподнявшись, прохрипел над ухом.

Потом ловко перехватил руки девушки и завел за голову. Не помогло. От вида приподнявшейся груди с раскрасневшимися острыми вершинками мучительно заныло между ног. Желание было такой силы, что кончил бы от одного прикосновения, и никакое вычисление логарифмов уже не спасет.

— И надолго тебя хватит? — девушка в ответ выгнулась дугой, тесно прижимаясь к его возбужденному телу.

— Нет! — зашипел, отодвигаясь. — Пожалуйста…

Но кто ж его будет слушать? Особенно сейчас, когда у самой внутри все горит от острой необходимости. И пусть завтра будет стыдно за свою слабость, но сегодня получит все. Когда маленькая ладошка, наконец, добралась до брюк, он проиграл партию.

— Сдавайся… — она сама расстегнула замок и дрожащей рукой проникла под белье.

— Ты этого хотела? — дернулся всем телом, ощущая, как сжимаются ее пальцы на тугой плоти.

— Да… — закусила губу от восторга. Вот это власть!

Остатков одежды Булавин лишился быстро. Время ускорило свой бег, и уже никто не замечал, как дрожащими руками он доставал презервативы, разрывал шелестящую обертку и спешно раскатывал латекс по возбужденному члену.

Карину мгновенно подалась навстречу, приподнимая бедра.

По вздувшимся венам на руках, по затвердевшим мускулам, по голодному взгляду, она уже ждала его толчка, мощного и неукротимого. Предвкушала сладкую боль и натиск, но Глеб лишь хищно ухмыльнулся. Нет, он слишком долго этого ждал!

Когда сильные руки легли ей на бедра, а член плотно уперся во влажный вход, по телу Карины пробежала дрожь. Несколько секунд он не делал ничего, крепко держал, не позволяя двинуться, продлевал агонию, а потом начал медленное, мучительно-сладкое вторжение. Сдерживая себя из последних сил, миллиметр за миллиметром скользил в горячее женское тело и задыхался от восторга.

— Девочка моя… Ты меня убиваешь…

Первый толчок, второй, третий. Все быстрее, глубже. Карина не вынесла первой. Жадно схватила губами маленький серебряный крестик, что свисал с его шеи, и подалась бедрами навстречу. Стремительные, яркие ощущения тут же накрыли ее с головой, сметая остатки слов и желаний. Мужчина толкнулся еще раз и сошел сума, ощутив ее пульсацию и дрожь.

От внезапного оргазма он чуть не заорал. Ни мыслей, ни звуков — немое «да!» от кончиков пальцев до колотящегося сердца. Болезненное в начале и сокрушительно сладкое потом, высвобождение отняло у него все силы. Дышать получалось с трудом, а сердце грозило вот-вот остановиться. К такому не подготовит никакое изобилие самых опытных любовниц. Карина под ним только глухо ахала, когда от сотрясающих его конвульсий, член проталкивался все глубже и глубже.

В себя приходили долго. Молча лежали на кровати, боясь даже прикоснуться один к одному. Учились заново дышать и чувствовать собственное тело.

— Я тебя никуда не пущу… — Глеб медленно повернулся на бок и притянул к себе девушку. — Слышишь? Никуда!

Она кивнула. Сегодня пусть не пускает, сегодня можно. Но только сегодня…

Ночь пролетела незаметно, словно один час. Без условностей и запретов, в ощущениях и страсти, позабыв на время об обидах. Сплетая тела на влажных простынях, любили так, как не могли сказать словами. Ночью, которой можно всё, ночью, которую так долго ждали оба.

Но все имеет конец.

А каким бывает утро после насыщенной ночи?

Счастливым — ответят одни, интригующим — сладко отзовутся другие, тревожным — проворчат третьи.

А если эта ночь была последней, и нужно сделать вид, будто ничего не было, собрать остатки вещей и бежать?

Незаметно улизнуть из-под горячего бока самого любимого на земле мужчины, бесшумно одеться, постоянно оглядываясь на довольную улыбку спящего, и мышью выскочить в коридор — непростой план!

Карина еще немножко полежала, обдумывая стратегию и тактику отступления, а потом открыла глаза. Пока все подтверждалось: в затылок размеренно дышал Булавин, а совсем близко на маленьком коврике валялась ее одежда. Вся, кроме трусов. Уж куда их закинул любезный босс, только Бог знает!

Впрочем, трусы не самая важная вещь при побеге. Пусть остаются здесь, как напоминание или трофей. Важнее — джинсы и майка. Только она потянулась в их сторону, как на бедре зашевелилась рука мужчины.

— И куда это мы собрались? — послышался хрипловатый голос.

«Пристрелите меня на месте!» — подумала Карина, поворачивая голову в бок. От висков до темечка прокатилась болезненная волна.

Синие глаза задумчиво осмотрели лицо девушки и моргнули.

— Ничего не болит? — он был сама забота. Пальцы нежно поглаживали бедро, периодически задевая крайне чувствительные точки, а губы так и звали «Поцелуй меня!».

— Глеб, ты можешь ко мне временно не прикасаться? — обиженно проворчала девушка. — Ну, пожалуйста!

— Голова болит? — уголки красивых губ расползлись в жалостливой улыбке. — Шампанское в три ночи было лишним?

• Предыдущая
• 47/79
• Следующая