Высота (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна - Страница 50
- Предыдущая
- 50/79
- Следующая
— Первая часть твоего предложения меня необычайно заинтересовала! А спинку потрешь? — мужчина прижал девушку поближе к себе, и тело, несмотря на усталость, начало откликаться. — Ну, может не только спинку…
Убедившись, что рядом никого нет, она поднялась на носочки и сладко поцеловала настырного босса.
— Это было «да»? — голос Глеба охрип, а фантазия уже подстегивала поскорее добраться до ванной комнаты. — Иногда я побаиваюсь не справиться с твоими аппетитами, моя юная леди.
— Моим аппетитам до твоих еще развращаться и развращаться, — отшутилась девушка, выбираясь из крепких объятий. — Давай, я сбегаю на кухню, организую ужин в комнате, а ты переодевайся и дуй в душ!
Булавин в ответ довольно кивнул. Неплохая идея, особенно, если учесть, что ужинать он не собирался.
Баба Нюра сегодня была в ударе. Мало того, что клиентов приехало больше ожидаемого и обедов на всех не хватило, так еще и ее фирменные ванильные пирожки собственные работнички расхватали. Вот чем гостей кормить? Хорошо хоть спортсмены на пирожки не зарились. Это пилота с инструктором можно легко отшить или шваброй дверь на кухню подпереть. Какого-нибудь Ферзя или близнецов такой защитой не возьмешь, те народ нахрапистый, в окно влезут.
Когда помощница шефа вошла в столовую, кухарка уже прощалась с последними едоками. Молодая парочка, явно первый раз прыгавшая в их клубе, восторженно нахваливала сытную стряпню поварихи и клялась приезжать почаще. Карина так и не поняла, что их больше впечатлило: прыжок или ужин, но уточнять не стала. Баба Нюра действительно готовила так, что за уши не оттащишь, а прыжки — это уже дело индивидуальное, кому-то нравится, кому-то нет. Сама после тандема с Лешкой особой страстью к высоте не прониклась.
— Что тебе, девонька? Еще за одной котлетой пришла? — кухарка прищурившись осмотрела Карину. — Может наш шеф уже чего налетал? А?
Карина удивленно провела рукой по своему плоскому животу и нервно хихикнула. Стоило ей только вещи в комнату Булавина перенести, как сплетни, одна другой краше, разлетелись по всему аэроклубу. Беременность приписали в первый же день! Тяжело команде было поверить, что суровый босс просто так впустил в свою опочивальню женщину.
— Баба Нюра, я за ужином для Глеба Викторовича, — девушка, с трудом сдерживая смех, строго посмотрела на пожилую женщину. — Он в комнате покушает.
— Ааа? — расстроено махнула рукой та. — Замордовал себя начальник! Сейчас горяченького ему запакую в контейнер.
— Вот и спасибо, — девушка расслабленно выдохнула, как после сложного собеседования. Все-таки что Настя, что баба Нюра слишком много фантазируют на их с Булавиным счет. Все не терпится им шефа женить.
— Я тебя только об одном попрошу, милая… — повариха поставила перед девушкой пластиковый контейнер с едой.
— Вилку с ножом вернуть до завтрака?
— Да нет! — махнула рукой женщина. — Ты проследи, чтобы все поел!
Карина непонимающе захлопала ресницами. Среди спортсменов людей страдающих от плохого аппетита она не наблюдала, с чего бы это Глебу не есть? Повариха ее удивление раскусила сразу.
— Эх, зеленая ты еще! — уселась на удобный деревянный табурет кухарка. — У них до соревнований месяц, даже я в курсе! Сейчас готовятся, оттачивают свои «сальтэ-мальтэ». Кузьмич их в такие периоды всех до единого на диету садит! У меня даже примета есть: если бульдог начальский от тефтельки отказывается, значит — уже отужинал вместо кого-то.
— Что? — от изумления у девушки округлились глаза. Она сама недавно смеялась над потолстевшим Дольфом, оказывается все не просто так.
— Ага, что слышала! Бульдожек то наш аки бочка, еле лапы передвигает… да и Ферзь с Настей сегодня ужинать не пришли — верный знак. Усатый деспот начал свои зверства. Ух, Гитлер окаянный! — женщина всплеснула руками, будто это ее на диету садят, и продолжила: — так что уж проследи за начальничком. Ему голодать нельзя. Если пару дней мяса не поест, нас всех вусмерть замучает. Проверено!
— Как это? — не поняла девушка.
— А я им как-то рыбную неделю думала устроить, как раз чтобы перед своими соревнованиями фосфором косточки укрепили, так твой на второй день скандал закатил, пришлось в закрома за колбасой лезть.
Карина бережно взяла в руки ужин Глеба, словно он был дороже золота, и, распрощавшись с болтливой поварихой, направилась к выходу.
В голове роились совершенно безумные мысли, а на губах играла улыбка. С такой стороной жизни профессиональных спортсменов она еще не сталкивалась. Худеющий Ферзь, Булавин, страдающий он недостатка мяса, печальные глаза Насти, с завистью наблюдавшей сегодня, как помощница лопает ванильные пирожки — все казалось таким забавным, словно она стала героем комедийного фильма.
По комнате будто ураган прошелся, разбросав повсюду мужскую одежду. Карина уже не удивлялась, за три недели эта картина вставала у нее перед глазами с завидной регулярностью. Глеб, который относился к категории суровых педантов во всем, был крайне аккуратен на работе, в спорте и даже в любимом авто, за порогом собственной спальни превращался в типичного представителя мужского пола. Включенный ноутбук на полу, испачканные в какое-то масло джинсы на подоконнике, пропахшая потом футболка посреди кровати. В этом хаосе только часы и мобильный телефон всегда лежали на своем месте — аккурат на сиденье стула у входа. Сколько раз она по забывчивости порывалась устроить свою попу на швейцарских часиках любимого, уже и сама не помнила. Попытки переложить «богатство» ни к чему хорошему не приводили. Из пылкого любовника Булавин в мгновение ока превращался в жестокого феодала и требовал вернуть свое добро на Родину.
В конце концов, и к этому привыкла, стул на входе перестал ассоциироваться со стулом, а разбросанные вещи постоянно спешащего куда-то мужчины уже не нервировали, а вызывали улыбку. Если вещи валяются, значит — он уже закончил с прыжками.
— Карина, это ты? — послышалось из душа.
— Нет, это не я, это Кузьмич! — пробасила девушка. — Карину украл домовой и сказал, пока ты не приберешься в комнате, ее не выпустит.
Мужчина в ванной весело засмеялся.
— Что ж, никогда не думал, что скажу подобное, но… Кузьмич, организуй мне какую-нибудь девицу приятной наружности. Спинку потереть надо!
— Ах ты, старый развратник! — с наигранной злостью девушка ворвалась в душевую. — Девчонок, значит, захотел? Приятной наружности? Ух, я тебе сейчас устрою!
Булавин откинул подальше, ставшую вмиг неважной, мочалку и довольно посмотрел на раздевающуюся девушку. Нет, определенно, он никогда к этому не привыкнет! Да и как можно привыкнуть? Она, то собранная и строгая, то веселая и озорная, то нежная и отзывчивая, то обидчивая и ранимая. За три недели рядом с ней он сам помолодел лет на десять и совершенно забыл, каково это засыпать или ужинать в одиночестве, каково раскладывать свои вещи или плевать в потолок от бессонницы, каково одиноко цедить коньяк, глядя, как колышется на ветру старый фонарь. Много чего забыл… Даже в душ одному ходить стало неинтересно.
Карина сбросила последний рубеж обороны — маленькие кружевные трусики и нацелилась к нему в душевую кабинку.
— Куда? — Глеб придержал дверь.
— К тебе! — удивилась девушка. — Спинку тереть! Или сегодня у тебя планы на другую банщицу?
Губки сами сложились бантиком, и Булавин чуть не поддался их очарованию.
— Я тут подумал… — мужчина прошелся взглядом вниз по собственному телу, будто любуясь, а потом добавил. — Спину потрем в другой раз. Кое-кто другой потереться очень хочет, так что без презервативов вход запрещен.
Девушка смущенно прыснула. Скажи ей кто-нибудь раньше, что жизнь с грозным шефом может быть такой, не поверила бы ни за что. Куда только девается вся его серьезность и строгость? Может быть, все мужчины ведут себя подобным образом, наедине со своими женщинами — она не знала, но ее точно менялся до безобразия. И в этом самом безобразии был явно профессионалом.
- Предыдущая
- 50/79
- Следующая
