Высота (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна - Страница 62

• Предыдущая
• 62/79
• Следующая

Женщина быстро глянула на запертую дверь, прислушалась. Спит.

— Милая моя, предложения и признания — это вещи, которые в его мировоззрении находятся где-то между разглашением государственной тайны и поражением в военных учениях. Он даже обручальное кольцо умудрился купить мне на два размера больше. А с твоим рождением… Папашка наш ведь сына хотел! Ни в какие приметы или анализы не верил, сказал, что будет сын и точка. А когда взял тебя на руки, маленькую, только из роддома, расплакался от счастья первый раз в жизни. Как сейчас помню: сидит такой серьезный, звезды на погонах сияют, а он плачет и утереться не может — ты в руках.

Карина сама не заметила, как на глаза навернулись слезы. Как же все не просто с этими мужчинами, вот и папенька мало чем от ее дровосека отличается, а казалось бы…

— Мамуля, иди спать, мне тоже надо выспаться, — девушка поцеловать мать в щеку. — Завтра надо бы друга одного проведать. В больнице сказали, что к нему уже можно.

— А не тот ли это друг, из-за которого ты столько плачешь в последнее время? — они с отцом даже спрашивать не решались эти дни. Переживали и молчали, боясь бередить раны.

— Нет, мамуля, — печально вздохнула она. — Но давай пока об этом не будем. Лучше выспаться.

Мать спорить не стала. Сердцем почувствовала, что и без того многое было сказано.

Карина уже пятнадцать минут переминалась с ноги на ногу у двери в палату Ферзя, ожидая, когда же выйдет доктор. Только вчера Лешку перевели из реанимации, но врачи до сих пор старались не оставлять больного надолго без наблюдения. Вот и сейчас молодая строгая докторша что-то там проверяла, вынуждая посетительницу ждать. Девушка не отрываясь смотрела на часы, но стрелка бег не ускоряла, занудно растягивая минуты ожидания. Мимо проходили люди, и каждый раз Карина вздрагивала, боясь услышать знакомые шаги. Хромую походку Булавина не трудно было отличить на слух, но сегодня ей повезло. Дверь в палату наконец открылась.

— Можете зайти, но не надолго, — не обращая на ожидающую никакого внимания, обронила выходя врач. — Ему нужен отдых.

— Доктор, — девушка бросилась за женщиной. — Погодите, как он?

Дамочка резко остановилась и замерла. В ее глазах читалась неприкрытая ярость, что еще больше удивило Карину. Пожалуй, можно было признать, что это первый случай в жизни сердцееда Ферзя, когда у женщины после пятнадцати минут наедине с ним от злости кулаки сжимаются. И ведь красивая женщина! Высокая, стройная, на лице ни грамма макияжа, а все равно выглядит изящно и привлекательно. Одни длиннющие ресницы чего стоят!

— Послушайте, милочка, я не знаю, кем вы ему приходитесь, но можете не волноваться, он в порядке, — холодным тоном заявила врач. — Опасность позади. Ни перелом голени, ни внутреннее кровотечение особой опасности не несут, а сотрясение мозга у такого как он пройдет без последствий.

Карина опешила. Диагнозы явно не подходили под разряд пустяковых, отчего же врач вела себя так странно? Но этот вопрос задать было некому. От надменной дамочки уже и след простыл.

Пожав плечами, девушка вошла в палату.

— Привет, красавица, — прошептал Лешка. Говорить у него пока получалось с трудом, и сил не было, и голова болела адски.

— И тебе здравствуйте, — Карина опустилась на стул возле кровати больного, стараясь не задеть капельницу. Выглядел он неважно. На голове повязка, глаз заплыл и нога до бедра в гипсе. — А что ты со своим врачом сделал? Она от тебя бежала, как от чумы?

— Эх, Карина, — парень с трудом, но улыбнулся. — Чего я с ней только не делал…

— А-ну, подробности в студию!

— Судя по тому, что я регулярно слышал за стенкой своей комнаты в клубе, ты девочка взрослая, вот и поразмысли.

— Лешка! — Карина возмущенно вскрикнула. — Ну ты и… Неужели здесь?

Парень закашлялся от смеха.

— Детка, пока предел моих мечтаний — это утка! — смех вышел боком и говорить стало сложнее, но Лешка держался. Так даже лучше, то одно, то другое — все отвлекало от собственных невеселых мыслей. — Три года назад. Она со мной тандемом прыгала, а потом еще неделю в кровати скакали. Я, кстати, ее даже запомнил, горячая штучка.

— О черт! — девушка схватилась за голову. Что-что, а байки о похождениях Ферзя знал весь аэроклуб. Надолго девушки не задерживались, каждый раз уходя со скандалом. — Ты… со своей докторшей?

— Угу… — протянул тот.

— Может ее можно как-то заменить? — сейчас все стало на свои места, и дамочка не казалась такой уж холодной. Видимо крепко ее зацепил этот красавчик, что даже год спустя глаза от ярости сверкают, как у разозленной тигрицы.

— Э, нет, — парень мечтательно вздохнул. — Уж лучше она, чем какой-нибудь ее ревнивый коллега, которому в жизни повезло меньше чем мне.

— Ясно… — только и успела ответить Карина, когда за дверью послышались шаги.

Через секунду она отворилась, и в палату заглянул Кузьмич. Судя по внешнему виду, инструктору в последнее время тоже пришлось не сладко, под глазами залегли тени, а морщины стали еще глубже. Небритый, всклокоченный он больше напоминал Нафаню из детского мультика, а никак не грозного инструктора, которого боялись и уважали ученики всех возрастов.

— Ого, кого я вижу! — немолодой мужчина расплылся в довольной улыбке. — Свет очей моих, Карина!

— И вам здравствуйте, Иван Кузьмич, — краснея, ответила девушка. Судя по реакции, он был уже в курсе ее ухода от Булавина.

— Я смотрю весь аэроклуб свалила какая-то неведомая болезнь, — хмыкнул он, осмотрев осунувшееся лицо бывшей помощницы шефа. — Один другого хуже выглядят, что начальство, что подчиненные. Так что, Леха, опять у тебя выделиться не получилось!

— Ладно, я вас оставлю, — Карина поднялась со стула. Так дико было уходить от них, сроднились за последние месяцы в настоящую семью. Душа болела смотреть и знать, что все кончено.

— Погодь, девочка, я тебя провожу, — спохватился инструктор.

Кирина согласно кивнула, догадываясь, зачем ему это было нужно, но не сбегать же каждый раз, видя любое знакомое лицо. Поцеловав Ферзя в щеку, она вышла. Иван Кузьмич не отставал. Стоило закрыться двери палаты, как он взял девушку за руку и повернул к себе.

— Только не говорите, что я поступила неправильно, — Карина не выдержала первой. От отчаяния на глаза слезы наворачивались. — Пожалуйста.

— Да нет! Девочка, что ты! — старик обнял ее, как дочь, — Как раз из вас двоих только ты и поступила правильно. Поражаюсь, откуда в тебе столько силы воли.

— Как он? — не хотела спрашивать, но себя не обманешь.

— Хуже, чем мы могли надеется, — Кузьмич весело улыбнулся. — Только вчера вышел из запоя. Я когда увидел, во что Булавин превратился, глазам своим не поверил.

— Глеб… — она мгновенно сжалась вся, будто от физической боли. — Он мне звонил и писал, но я даже прикасаться к телефону боюсь.

— И правильно делаешь. Пусть помучается, а мы засечем, насколько его хватит, — инструктор заговорщицки подмигнул.

— То есть, вы думаете… — Карина даже произнести это боялась, слишком желанно.

— Булавин своего не упустит! Иначе это не Булавин! Запомни это, девочка.

— Не знаю, Иван Кузьмич… Он так верит в свои слова. Вряд ли я так много значу в его жизни, чтобы что-то изменилось.

— Ты значишь гораздо больше, чем думаешь, просто он все держит в себе, — Кузьмич почесал затылок, недолго поразмыслил, но суть своей вчерашней беседы с Булавиным решил не выдавать. Некоторые вещи мужчина должен делать сам. — К себе он всегда был очень суров. Вот и тебя задело…

— Спасибо вам за все, — Карина взяла в руки сухую морщинистую ладонь старика. — Не знаю, как все сложится дальше, особых надежд я не испытываю, но Вас точно мне будет не хватать. Берегите себя… И его.

— Ты себя тоже береги, девочка… — инструктор обнял девушку на прощание.

Булавин нервно вертел в руках поводок. Голова болела, несмотря на таблетки и контрастный душ. Сегодня, как назло, ни Дольф, ни Кузьмич помогать ему не хотели. Бульдог постоянно вертелся, будто само наличие поводка его оскорбляло, а инструктор застрял в больнице дольше обещанного.

• Предыдущая
• 62/79
• Следующая