Высота (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна - Страница 74

• Предыдущая
• 74/79
• Следующая

— Черт с вами… Карина в какую сторону ушла? Хоть это ты знаешь?

— К реке она пошла, — чувствуя, что наконец появилась возможность избавиться от докучливого собеседника, парень махнул в сторону. — Там сплошные овраги. Мы не хотели, чтобы она туда шла, но Смагина такая упрямая…

— Это точно, — тяжело вздохнул Глеб. Уж он лучше других знал, насколько на самом деле Карина может быть упряма. — Она без мальчика ни за что не вернется.

Уже через пять минут, загрузив на телефон подробную карту местности, вооружившись фонариком и компасом, из собственных запасов, Булавин шагал в сторону реки. Романтический вечер с признаниями, обручальным кольцом и прочей, обязательной в таких случаях, ерундой, по прихоти судьбы и какого-то малолетнего сорванца, накрылся медным тазом.

«Может оно и к лучшему? Теперь лирическую часть точно можно будет опустить» — успокаивал себя мужчина.

Поиск оказался не таким уж плевым делом. Скачки по ухабам и корням разительно отличались от привычных маршей с парашютным ранцем за спиной к точке сбора. И это при его подготовке и наличии хорошего фонарика! Оставалось надеяться, что Карина отправилась в путь тоже не с пустыми руками, подвернуть ногу здесь можно запросто. Хороши ж они, хромающие, будут в ЗАГСе. К удивлению, мысль об этом самом ЗАГСе уже не тяготила, словно сама свадьбы была свершившимся фактом, странным образом отложенным во времени. Да и не в росписи дело, банальная процедура, придуманная юристами. Главное — Карина станет его, а он, чего лукавить, станет ее, со всеми потрохами и тяжелым характером. Скорей бы.

Тропинка, по которой он следовал последние десять минут, внезапно оборвалась у берега реки. Глеб готов был материться в голос. Это была уже четвертая такая тропинка. И кто, спрашивается, все их протоптал, а главное зачем? Ни нормального берега для купания, ни заводи для рыбалки. Камыши да непроглядная тина.

Романтика!

Он уже собрался развернуться и идти назад до развилки, как на горочке послышались голоса. Говоривших было двое, но один голос он узнал сразу, мгновенно.

— Карина, — довольно прошептал мужчина. — Наконец-то.

Стараясь двигаться как можно тише, чтобы не спугнуть ребенка, Булавин пробирался сквозь заросли.

Девушка и мальчик сидели на поваленном дереве у обрыва и о чем-то разговаривали. С каждым шагом слова слышались все отчетливее. А после одной из фраз Глеб внезапно остановился и замер.

— Понимаешь, Артур, все не так просто, — услышал он голос Карины. — Глеб очень непростой человек.

— И все равно ты его любишь? — в вопросе мальчика сквозили отчаяние и грусть. — И разрешишь ему себя забрать?

— Люблю… — обреченно ответила девушка. — А забрать… Никуда я от него не денусь. Понимаешь, когда люди любят друг друга, находиться врозь очень тяжело. Ты ведь скучаешь по папе и маме, вот и я скучала по нему.

От этих, случайно подслушанных и таких ценных слов, у Булавина замерло сердце. Чуть не бросился, как медведь через валежник, к ней навстречу. Все страхи и сомнения вмиг рассеялись. Ждала и уедет — камень с души упал.

Каким идиотом нужно было быть, чтобы самовольно отказаться от любимой женщины? Променять ее на годы одиночества в высоте. А она скучала…

— А если он по тебе не скучал? — мальчик не терял надежды. Ему отчаянно хотелось, чтобы любимая воспитательница осталась с ним.

— Вот здесь я не знаю, — Карина поежилась, словно от холода, хотя ночь была жаркой. — У него всегда много дел. Может, и скучать не было когда…

— Эх, Карина. Как же ты неправа… — неожиданно услышали они за спиной мужской голос.

— Глеб? — девушка от изумления даже не знала, что сказать.

Булавин с трудом продирался через густой малинник. Колючие ветки так и норовили оцарапать кожу или порвать тонкую ткань рубашки. Узкий лаз между кустами явно не годился для его широких плеч, но делать нечего. Нормально вздохнуть удалось только тогда, когда преграда осталась позади. Ребенок и молодая женщина удивленно смотрели на внезапного гостя.

— Ты… — первой нашлась Карина. — Как только ты нас нашел?

— Я тебя везде найду, — сказал мужчина, присаживаясь со стороны мальчишки на поваленное дерево. — Здравствуй, молодой человек. Я так понимаю, это из-за твоего побега переполошился весь лагерь.

Артур отвернулся от него, игнорируя вопрос. Кого-кого, а этого человека он не хотел видеть больше всего.

— И зачем ты это сделал? — вздохнул Булавин. Упрямство парня его нисколько не удивило. Сам был таким же в его возрасте, а порой и хуже.

— Ты хочешь ее забрать! — гневно выпалил мальчик. — Я сам слышал.

— Значит, ты подслушивал?

Мальчишка встрепенулся, как от удара. Еще секунда и он нырнул бы в лаз между кустами, но Глеб ловко успел его перехватить.

— Не надо больше убегать, — сурово глядя глаза в глаза, произнес мужчина. — Здесь очень опасно, можно натолкнуться на хищного зверя или подвернуть ногу в потемках. Ты ведь не хочешь, чтобы Карина Александровна всю ночь искала тебя по лесу и рисковала собой?

— Не хочу, — пробубнил Артур. — Но и с вами сидеть не хочу. Зачем вы нас только нашли?

— Прости, парень, но мне нужна твоя Карина Александровна.

— Но почему она? Найдите себе другую!

— Но я уже люблю эту, — тихо сказал, а сам не сводил глаз с девушки.

Карина вздрогнула и медленно повернула к нему лицо. Она не верила, до сих пор не верила — отчетливо читалось во взгляде. Слишком долго он и от нее, и от себя скрывал собственные чувства, а потом и вообще пренебрег ею, поставив на второе место после острых ощущений. Пара километров под куполом парашюта или любящая женщина? И он, как дурак, выбрал первое.

— Неправда! — возмутился мальчик. — Если бы вы ее любили, женились бы и жили вместе, а так она была с нами.

— Любить другого человека иногда нелегко. Это только в книжках все красиво и просто, а в действительности… — он на секунду задумался, повертел в руках тонкий прутик. — А в действительности — это труд. Люди ведь не пазлы и не конструктор. Они изначально сами по себе, каждый индивидуален, со своими мечтами, страхами и принципами. Когда-то, когда я была в твоем возрасте, то слышал красивую историю про то, что у каждого на свете есть своя половинка, и для счастья надо только ее найти.

— И сейчас вы думаете, что нашли ее?

— Нет, — Глеб засмеялся, довольно поглядывая на удивленную девушку. — Сейчас я понял, что то была волшебная сказка. Половинок нет, есть ты, есть я, есть она и все люди на земле, и каждый из нас неделим… И одинок. Это нормальное состояние, совсем не страшное, а иногда даже очень удобное. Со временем ты поймешь, о чем я говорю. Быть одному очень просто, но наступает момент, когда в собственном одиночестве становится тесно. Как гусеничке в коконе.

— А я знаю! — мальчик завертелся юлой на своем месте. — Тогда гусеничка превращается в бабочку! Но человек… Он же не может так…

— Верно, — хмыкнул Булавин. — В бабочку не может. Одинокий человек превращается в семью.

— И ты хочешь семью с Кариной Александровной? — в этот раз голос Артура бы грустный.

— Очень хочу!

— А если она не согласится?

Карина сама не заметила, как задержала дыхание. Странный диалог о легендах и жизни привел к совершенно неожиданному результату. Семья. Глеб хочет семью с ней. Голова шла кругом. За сегодняшний день он уже дважды умудряется ее удивить. Вначале признание в любви, а сейчас вот — семья.

— Милая, правда, ты согласишься? — за мягкостью в голосе слышались напряженные нотки. Не так он все планировал, но планы на то и планы, чтобы их менять. — Карина, ты выйдешь за меня замуж?

Она молчала. Безумно хотелось отругать его за дурацкий, упрямый характер. Вот разве можно так? Отречься, пропадать три недели неизвестно где, а потом явиться и просить о подобном? Замуж! Да пусть бы женился на своих парашютах!

— Родная, ты мне очень нужда, — Глеб вложил в последние слова всю безнадежность, через которую прошел за последние недели, всю тоску и надежду.

• Предыдущая
• 74/79
• Следующая