Ликвидатор - Тамоников Александр Александрович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/46
• Следующая

В одном из номеров, мимо которых пролегал мой путь, громко стонала женщина. Нет, явно не от боли. Причиной тому был приближавшийся оргазм, второй или третий подряд, потому как эти крики давненько оглашали трюм баржи.

В тот момент я находился ближе к корме. Праздношатающийся народ предпочитал курить и глазеть на ночной Петровск с площадок, расположенных ближе к носу. Поэтому ют пустовал.

По пути к трапу я, к счастью, никого не встретил. Лишь на последних ступеньках мне пришлось уступить дорогу официанту, торопившемуся вниз.

Кормовая площадка. Здесь тихо и пусто. Надо сматываться.

Я сунул пистолет поглубже в карман, перемахнул через леерное ограждение и почти бесшумно вошел в воду.

Моя мама говорила, что злобные и агрессивные люди после смерти перерождаются в маленьких собачек. Интересно, кем станут Семирядов с Трухиным? Уверен, тоже злобными псами. Но отнюдь не маленькими.

Не знаю, как других, а меня езда по ночному городу всегда наводит на размышления. Вот и сейчас машина плывет по пустынным улочкам Петровска, а мозг сам собой плетет кружева из логических нитей.

«Семирядов работает в связке с Трухиным – в этом нет никаких сомнений, ибо масштабные криминальные действия одного никогда не укроются от другого, – раздумывал я, машинально управляя автомобилем. – Возможно, сверху есть кто-то еще. До них мне не добраться, да и нет такой необходимости. Неплохо бы разобраться с этими личностями».

Я въезжаю в небольшой микрорайон, где проживает полковник Трухин, покрутив головой, поворачиваю налево и вскоре попадаю на улицу Поедова. Длина ее составляет не более трехсот метров. По обеим сторонам стоят типовые девятиэтажные дома, коими в свое время застраивались все советские города.

Автомобиль я оставляю в сотне шагов от нужного дома. На всякий случай прячу за поясом пистолет, проверяю, на месте ли шприц-тюбик. Прихватываю из бардачка диктофон и свежую газету, специально извлеченную из почтового ящика.

Потом я покидаю салон и тщательно осматриваю улицу.

Слева никого. Справа, в самом конце улицы, пожилой мужчина выгуливает собаку. Он далеко и наверняка не обратил внимания на подъехавшую машину.

Можно идти в гости.

Я поднимаюсь на третий этаж. Вот и квартира Трухина. Прислушиваюсь, тихо. Осматриваю дверь. Она крепкая, с тремя замками. Такую можно выбить только тротиловым зарядом. Отмычки тут не помогут, так как внутри наверняка есть предохранительный запор, засов или цепь. Впрочем, я и не собираюсь проникать в квартиру без ведома хозяина. Ведь именно он мне и нужен.

Я нажимаю на кнопку звонка.

– Кто там? – слышен настороженный вопрос из-за стальной двери.

– Это я, товарищ полковник.

– Кто «я»?

– Станислав Пинегин.

– Станислав? А что так поздно?.. – В голосе полковника звучит растерянность, но дверные замки открываются.

Стало быть, он узнал меня и ничего не подозревает.

Дверь приоткрывается, образуется щель сантиметров в десять. В ней и вправду поблескивает предохранительная цепочка. В полумраке прихожей едва различимо лицо Трухина.

Мне необходимо, чтобы хозяин открыл дверь полностью и впустил меня в квартиру хотя бы на одну минуту.

– Здравия желаю. Прошу извинить за поздний визит.

Полковник вперил в меня непонимающий взгляд и ждал вразумительного объяснения.

Мне приходится напропалую врать:

– Я от Константина Андреевича…

– От Семирядова? А в чем дело? Мы же виделись с ним несколько часов назад.

– Он просил передать вам вот это, – говорю я и достаю из кармана свернутую газету.

– Что там?..

Трухин по-прежнему насторожен, поэтому разговор происходит через узкую щель.

– Статья в сегодняшней московской газете. Шеф считает, что вы должны срочно с ней ознакомиться.

– Давай! – Он просовывает в щель руку.

До чего же осторожная сволочь!

Я отдаю газету и вру дальше:

– Это не все.

– Что еще?

– Я должен передать кое-что на словах.

– Генерал мог позвонить.

Разумно.

– Но он почему-то решил послать меня к вам, – отвечаю я.

– Я сейчас ему сам позвоню.

– Ваше право, но Семирядов просил не беспокоить его.

Следует минутное замешательство.

– Говори.

– Здесь?! – Я изумленно оглядываюсь на двери соседних квартир. – Павел Сергеевич, эта информация не для чужих ушей.

Немного подумав и поборов сомнения, он решается впустить меня в прихожую.

Наконец-то!

Поправляя полы махрового халата, Трухин прикрывает входную дверь, шелестит газетой.

– Что я должен здесь прочитать?

– Статья в центре разворота, – подсказываю я, незаметно извлекая из кармана шприц-тюбик.

Полковник отвлекается от меня, ищет нужный материал. Руки его дрожат, пальцы непослушны, он сильно взволнован. Еще бы! Просто так Семирядов по ночам беспокоить не станет.

Момент самый подходящий. Внимание Трухина поглощено газетой.

Я снимаю колпачок и всаживаю иголку в его бедро.

Он вскрикивает от боли и неожиданности, отшатывается к дальней стене прихожей.

Поздно. Я уже успел выдавить из ампулы почти все содержимое.

– Ты что творишь, майор?! – сдавленно кричит он, схватившись за ногу.

– Спокойно, полковник.

Подхожу вплотную, зажимаю его рот и чувствую, как он слабеет, хотя и дергается.

Попав в кровь, препарат «Провал» начинает действовать примерно через минуту. В этот короткий промежуток времени необходимо контролировать поведение клиента. Пока он в ясном сознании – лучше перестраховаться, иначе не миновать неприятностей. К примеру, человек может применить огнестрельное оружие или позвать на помощь, скрыться в другом помещении и заблокировать вход в него.

Дабы ничего такого не произошло, я крепко обнимаю Трухина, не позволяю ему сделать ни одного лишнего движения.

Готово. Он обмяк, не сопротивляется, но твердо стоит на ногах. Это то, что нужно.

Я веду полковника в комнату. Обстановка самая обычная, в стиле подпольного миллионера Александра Ивановича Корейко. Телевизор напротив дивана, у окна стол, два узких шкафа, один с книгами, другой с посудой.

Мы садимся на диван. В моем распоряжении всего двадцать минут. Пора приступать к допросу.

Я включаю диктофон и говорю:

– Я хочу знать, как вы сорвали переброску крупной партии наркотиков в Афганистане, в конце восьмидесятых годов.

– Никакого срыва не было, – неожиданно произносит Трухин. – Транспортник сбросил груз в определенном районе Туркмении. Позже мы имитировали разоблачение экипажа другого самолета. На его борт был специально установлен цинковый гроб, имевший внутри не труп солдата, а несколько килограммов опия-сырца.

– Кто стоял во главе наркотрафика?

– Семирядов и какой-то подполковник, неизвестный мне.

– Как вы получили орден?

– Попросил Семирядова и получил.

– Сколько вам заплатили за переправку наркотиков?

– Много. Триста тысяч долларов. Тогда это были очень большие деньги.

– Расскажите о трех последних разработках.

Трухин молчит. В чем дело?

Я формулирую вопрос по-другому:

– Меня интересует причина ликвидации Скребнева, Корнилова и Лавровской.

Есть контакт!

Вопрос понятен, и полковник начинает рассказ:

– Мы с Семирядовым намереваемся завладеть бизнесом всех трех названных жертв.

Вот оно что! Первый же ответ и сразу в точку.

Однако сказанное Трухиным настораживает меня. С Корниловым все понятно, он содержал целый завод. Но как быть с покойным депутатом? Судя по материалам досье, бизнеса он не имел. И уж тем более его нет у Екатерины, работающей в медицинской лаборатории.

– Неужели вас заинтересовало производство кирпича? – уточняю я.

– Нет, – звучит монотонный голос полковника. – Мы хотим завладеть перспективным бизнесом.

– Расскажите об этом подробнее.

– Некоторое время назад Скребнев, Корнилов и родственники Лавровской решили объединить капиталы и создать крупную строительную компанию. Документы о слиянии готовы, осталась процедура регистрации. Кроме того, Лавровская после смерти мужа стала владелицей отеля в Германии. Его мы тоже хотели забрать.

• Предыдущая
• 28/46
• Следующая